Оглавление
На следующий день мы проснулись пораньше. За завтраком обсуждали ночной топот кабанов (предположительно) в зарослях рядом с лагерем. После завтрака моя Катя сбежала на реку и забралась в пришвартованную лодку загорать: сказала, что там не кусают слепни и не так жарко. Солнце снова начало немилосердно печь.
Мы же после завтрака стали собираться в новый лодочный поход - на этот раз вниз по Унже. Хотелось дойти до деревни Вяльцево, куда мы приходили на лодке годом ранее снизу, из Черменина - и куда не доехали в этом году на машинах по левому берегу. Точнее, хотелось даже спуститься ниже Вяльцева и посмотреть с воды на берег: найти возможные съезды с дороги к реке, где можно спустить лодку на воду. С суши у нас в первый день не получилось провести полноценную разведку. Кроме того, под Вяльцевом на холме ловит сотовая сеть. Я хотел позвонить жене и сообщить, что мы решили задержаться ещё на день: изначально договаривались, что путешествие займёт всего четыре дня.
Отдых на Унже к северу от Кологрива примечателен не только тем, что места там дикие и заповедные, что людей мало, а диких животных вокруг много. Ещё любопытно, что роль ключевой транспортной артерии в этом краю играет не сухопутная автомобильная дорога, а река. Предыдущим днём какая-то лодка приходила сверху, со стороны Куножа - и даже зачем-то заходила в Понгу. В этот раз, пока мы собирали вещи, большая лодка, приводимая в движение воздушным пропеллером, пришла снизу, от Кологрива. Лодка дошла до нашего лагеря и остановилась. Экипаж её сквозь кусты явно разглядел наши автомобили на берегу.
Лодка с пропеллером развернулась и ушла чуть ниже по течению, где легла в дрейф. Мы с берега слышали, как члены её экипажа обсуждали нас: они разглядели не только автомобили, но и нашу лодку. Встреча с незнакомцами в такой глуши могла принести неприятности - но не ждать же, пока они уйдут вниз. К тому же Саша сказал:
- Такая лодка, как у них, миллиона три стоит! Вряд ли им нужно нас грабить.
Мы погрузили вещи в свою лодку, сели в неё сами и направились вниз по Унже. Вскоре нагнали их, плывущих по течению и рыбачащих. Поздоровались, разговорились.
- Вы откуда? - спросили они.
- Из Костромы, - ответил Саша.
- Из Кинешмы, - показал на нас с дочкой я.
(Зная отношение к москвичам в глубинке, мы заранее условились так говорить.)
- А мы из Кологрива, - ответили с лодки.
Тут Ваня с детской непосредственностью громко крикнул:
- На самом деле, мы все из Москвы!
- Мы тоже, - ответили наши собеседники.
- Да мы по говору догадались!
- Да. Просто родом из Кологрива, приехали на малую родину.
Члены экипажа той лодки подтвердили информацию, что в Даравке остался один житель, бывший военный. В Вяльцеве тоже живёт один человек (чьи ульи мы видели годом ранее) - но только летом, на зиму уезжает.
Пообщавшись, мы завели мотор и продолжили свой путь. Впрочем, наши собеседники вскоре тоже завели свой двигатель, огласив заповедную тайгу громким рёвом пропеллера. Довольно быстро они нас догнали и обогнали: воздушный пропеллер разгоняет лодку до 40-50 км/ч. Правда, и топлива такой аппарат расходует примерно литр на километр.
Мы прошли мимо острова посреди Унжи. При нормальном уровне воды, наверно, на него можно было бы даже высадиться. Но после ливней - там только деревца и кусты торчали из реки.
На берегах иногда взлетали птицы, потревоженные звуком нашего мотора. Ещё одно свидетельство того, что места тут - заповедные.
Поход на лодке вверх по реке - всегда более безопасен с точки зрения возможной поломки мотора: вниз по течению можно без проблем вернуться на вёслах. В этот раз мы шли вниз по Унже, и это было уже не так уютно: скорость реки составляла не менее 4 км/ч - на вёслах против такого течения мы бы точно не выгребли. И лодка с пропеллером нас обогнала, лишив надежды на возможную помощь, если что-то случится с мотором. Мы остались наедине с дикой природой и с разлившейся рекой.
По течению мы двигались быстро, со скоростью 13-14 км/ч. Через час с небольшим мы уже увидели на горизонте безлесный участок земли и крыши домов - это было Вяльцево.
Мы прошли ещё километра два-три вниз по течению, внимательно глядя на левый берег. Никаких признаков комфортного места стоянки на берегу с возможностью спустить лодку на воду мы не обнаружили: берег был высокий, крутой и заросший деревьями. В одном месте разглядели еле заметную тропинку, ведущую вверх сквозь эти заросли. Место это было помечено висевшей на ветке белой 20-литровой канистрой (точно такой же, в какой Саша взял в путешествие питьевую воду).
Мы пристали к берегу, пришвартовали лодку и поднялись по тропинке наверх. Сразу поняли, что оказались на стоянке охотников. Прямо на берегу стоял деревянный стол с лавками, на дереве рядом была подвешена зловонная гниющая туша убитого енота, а на столе лежала его же отрубленная лапа. (Фото того и другого есть в моём Телеграм-канале по ссылке в конце рассказа.) Мы искренне не поняли, зачем охотникам потребовалось сотворить это с енотом. Впрочем, частично это объяснялось стоящим на столе стаканом и валяющейся рядом бутылкой из-под водки.
Таким образом, мы выяснили, что удобной стоянки со спуском лодки на воду нет до самого Вяльцева. Нужно было достичь второй цели лодочного путешествия: найти место, где ловит сотовая связь, и сообщить родным и близким, что мы задерживаемся в глуши ещё на день. Мы поднялись от реки наверх и достигли дороги, ведущей в Вяльцево. В процессе подъёма дочь пожаловалась, что её нога, ушибленная о корягу днём ранее (в малиннике в районе устья Виги), снова заболела и мешает ей идти. Решили оставить Александру с детьми отдыхать в берёзовой роще и вдвоём отправиться в сторону Вяльцева ловить сотовую связь. Прошли полкилометра - и ничего не поймали. А до самой деревни оставалось ещё километра четыре...
Тут я вспомнил, что ловил сотовую связь в крайней точке, до которой мы в первый день доехали на машинах. К этому месту нужно было идти в обратном направлении, от Вяльцева в сторону Колохты. Направились туда, по пути лишний раз подбодрив Александру, Ваню и Катю. С дороги местами открывались очень живописные виды на север, на правый берег и на бескрайнюю тайгу.
Почему-то на карте казалось, что до той точки нам идти около 700 метров. На деле оказалось больше двух километров. Зато мы посмотрели на дорогу и поняли: правильно сделали, что в первый вечер вовремя остановились, не поехали дальше на машинах. Конечно, два подготовленных внедорожника с лебёдками могли бы преодолеть эти колеи - но в девять часов вечера с детьми это точно не выглядело разумной затеей. Даже идя пешком и перепрыгивая лужи, мы умудрились потерять Сашин охотничий монокуляр.
Наконец, мы вышли из леса на вожделенную поляну и позвонили родным - сообщили, что задерживаемся до завтра. Заметили интересное явление - вдвоём одновременно мы не могли говорить по телефону: когда один разговаривал, у второго телефон не ловил связь - но тут же начинал ловить после завершения разговора.
Достигнув второй цели нашего лодочного похода, мы направились назад, немного переживая: всё-таки неправильно было оставлять женщину одну с детьми в таком глухом лесу. Проявила себя плохая подготовка: мы не взяли с собой рации, с помощью которых можно было бы постоянно держать связь с Александрой. Монокуляр мы по пути нашли в траве. И когда уже подходили к точке встречи, наступило самое серьёзное приключение в нашем путешествии: небо быстро накрыло тучами, и хлынул сильный холодный дождь - настоящий ливень, который промочил до нитки всех пятерых...
Дело усугублялось тем, что сумки и рюкзаки со снаряжением и припасами мы оставили в лодке. Под непрекращающимся проливным дождём спустились к реке, забрали насквозь промокшие рюкзаки. У меня в эти минуты крепло ощущение, что уже всё, "приплыли": до лагеря нам предстояло пройти порядка 20 км вверх по течению, что заняло бы три-четыре часа - и всё это время мы провели бы мокрыми на воде, на ветру. Казалось, воспаление лёгких неизбежно для всей команды... Более опытный и уверенный в себе Саша сразу сказал: нужен костёр, чтобы обогреться и обсушиться. От реки мы поднялись чуть выше в какой-то сосняк, чтобы избежать общества висящего на дереве дохлого енота. Хорошо ещё, взяли с собой газовую горелку: с её помощью костёр из мокрых сосновых веток удалось развести довольно быстро. Но будущее наше по-прежнему виделось туманным.
Оказалось, что из небольших веточек можно разжечь большое пламя, способное быстро обогреть пятерых промокших туристов. Александра, до этого журившая нас за то, что оставили её в глухом лесу с двумя детьми на полтора часа, показала детям на костёр и произнесла с гордостью (за нас):
- Вы оценили, как быстро наши мужчины разожгли такой большой огонь, у которого мы все согрелись?
Меня же, в свою очередь, всегда восхищало её умение приготовить на костре в глухом лесу вкусный и разнообразный обед из трёх-четырёх блюд. Но тут оказалось, что способности Александры по выживанию в дикой природе на этом не ограничиваются: она принялась сушить одежду над костром, причём быстро и очень эффективно. Когда насквозь мокрые брюки, переданные ей её мужем, через десять минут прилетели к нему в руки абсолютно сухими, при этом ни в одном месте не подпаленными - это сильно прибавило уверенности в благополучном завершении лодочного похода. Стало понятно, что точки невозврата, за которой следует аварийная ситуация, воспаление лёгких или что похуже - мы благополучно избежали. А тут ещё и солнышко выглянуло из-за туч, да и дождь вскоре прекратился.
Согревшийся у костра Ваня выдал какую-то грубоватую шутку, за которую в обычной обстановке его бы поругали - а тут все весело рассмеялись с ощущением, что даже к детям возвращается оптимизм и уверенность в ближайшем будущем. А уж когда Катя (в лучших своих традициях) оседлала Ваню, а тот принялся таскать её на своей спине - стало окончательно понятно, что обстановка вернулась в штатное состояние. Приключение, которое устроил холодный ливень (а точнее, наша неподготовленность к нему), оказалось самым неприятным за всё путешествие. Мы прошли по краю, но аварии с нашей группой не случилось.
Продолжая сушить на костре одежду, мы подогрели на горелке несколько банок тушёнки с гречневой кашей. После сытного обеда стало ещё теплее и веселее. Пообедавший Саша сказал мне:
- Ты просто обязан написать рассказ об этом приключении!
Когда мы уходили из сосняка согревшимися и в более или менее сухой одежде, настроение наше было совсем уже боевое - противоположное тому, с которым мы туда заходили. Обсуждали, можно ли по виду кострища и деревянной конструкции над ним догадаться, что здесь сушили одежду после дождя.
Тем нее менее, разведение костра, сушка одежды и обед заняли около двух часов. Время было - шестой час, а до лагеря предстояло пройти около 20 километров против быстрого течения. Не мешкая, мы погрузились в лодку.
Говорят, путешественник живёт тремя жизнями: когда планирует путешествие, когда его совершает и когда вспоминает о нём. Для меня воспоминания о поездках и походах и написание рассказов о них - не менее важны, чем сами путешествия. Потому что дома, в спокойной обстановке - есть возможность провести анализ и сделать выводы, до которых в момент самих событий просто не дойдут руки. Вот, к примеру, когда мы отчаливали от берега и все впятером раздвигали кусты, чтобы лодка могла выйти на открытую воду - у меня было смутное ощущение: что-то изменилось, что-то с нами произошло, пока мы были на берегу. Но тогда я не сформулировал, что же именно - просто было не до того: все мысли были заняты вопросом, как мы будем три-четыре часа добираться до лагеря при заходящем солнце не до конца высохшими.
Сейчас, когда я пишу эти строки, я понимаю, что за смутное ощущение у меня тогда было: я осознавал, что тремя часами ранее к берегу причалила разношёрстная компания - а отчаливала уже собранная команда; на берег выходила толпа - а вернулся в лодку уже экипаж; пришла сюда стая московских отдыхающих - а уходила уже организованная туристическая группа, следующая по своему маршруту. Приключение с ливнем и наши совместные действия по преодолению его последствий сделали наш коллектив другим.
После дождя вышло солнце, и над водой стояла дымка. Впереди у нас было 20 километров до лагеря против быстрого течения Унжи.
Конечно, одежду на костре мы высушили не идеально, но на солнышке было довольно тепло. Я сфотографировал детей на фоне лужаек под Вяльцевом.
Пользуясь солнышком, мы разложили на бортах лодки ещё влажные предметы одежды: досушивать. Унжа сильно петляет, и Саша старался вести лодку по солнечной стороне: так мы и одежду сушили, и сами согревались.
Против течения лодка двигалась медленно, поэтому набегающий поток воздуха нас не слишком сильно продувал. На середине реки навигатор OsmAnd, переключенный в лодочный режим, показывал скорость в три с небольшим узла. У берегов, где течение слабее, скорость относительно берега вырастала до четырёх узлов - то есть к лагерю мы приближались со скоростью примерно 7 км/ч.
Довольно быстро солнце начало потихоньку прятаться за вершинами деревьев.
Двумя часами ранее мы думали только о том, как бы согреться и высушить одежду у костра, чтобы не простудиться после ливня. Теперь мы сидели в лодке относительно сухими и условно согревшимися - и могли рассуждать о других возможных препятствиях на нашем пути: например, о гипотетической поломке мотора. Автомобильная дорога до Даравки идёт по прямой, а река Унжа петляет - ближе всех она подходила к дороге (где-то на километр) примерно на середине нашего пути. Мы с Сашей, прикидывая возможные варианты развития событий, решили: если мы пройдём эту ближайшую к дороге точку, а потом мотор встанет - нужно будет на вёслах спуститься туда, пришвартовать лодку к берегу, пройти километр до дороги сквозь чащу леса, после чего оставить Александру снова одну в лесу с детьми (предварительно разведя им костёр), а нам вдвоём отправиться пешком в лагерь за автомобилями.
По мере приближения небесного светила к небосводу становилось всё более зябко. Не хуже солнышка согревает хороший разговор. Саша и Саша обратили внимание на две пряди Катиных волос, выкрашенных в розовый. Я поведал историю, как мои жена и дочь весной сходили в парикмахерскую, где с их волосами сделали не совсем то, на что они рассчитывали. Александра в ответ рассказала, как сама недавно сходила в парикмахерскую, чтобы чуть-чуть подстричь волосы. Парикмахер без ложной скромности укоротил ей их в два раза - а потом начал очень навязчиво предлагать дополнительные услуги: высветлить пару прядей, пилинг лица, наращивание ресниц и много чего ещё. Она взахлёб повествовала, как из этой парикмахерской пришлось чуть ли не в окно выпрыгивать - а мастер вслед ей кричал: "Давайте, мы вам ещё губки подколем чуть-чуть!"
Александр с кормы заметил:
- Разговор не соответствует окружающей обстановке!
И мы все засмеялись. Мы шли на лодке по пустынной реке, которую окружал глухой лес, населённый зверями и птицами, с минимумом присутствия человека. Города, салоны красоты и пилинги были так далеко, что возникали сомнения: существуют ли они вообще.
С заходом солнца мы утеплились, надев на себя всю одежду, какая была с собой. Оказалось, что далеко не всё мы смогли идеально высушить на костре за два часа - особенно обувь.
Вечерело и холодало, но до самого лагеря (пока неподвижно сидели в лодке, будто нахохлившись) мы не зябли. Зато когда подошли к берегу и начали хвататься обеими руками за кусты, чтобы затащить лодку в гавань - сразу всем стало резко холодно. Я читал об этом эффекте у спасателей-волонтёров, которые ищут потерявшихся в лесу людей. Основная причина трагических исходов в таких случаях - именно переохлаждение. Бывает, заблудившийся человек на момент нахождения его поисковой группой ещё жив и находится в позе эмбриона (которую естественным образом принимают все замерзающие люди). Но стоит ему пошевелить конечностями - и он тут же умирает от переохлаждения прямо на руках спасателей. Умный организм при переохлаждении приберегает кровь, не особенно пуская её на периферию, спасая в первую очередь ядро (туловище и жизненно важные внутренние органы). Однако когда человек шевелит рукой или ногой - тут уже кровь без вариантов приливает к мышцам, на периферию, покидая ядро. Оставшейся крови не хватает для поддержания жизнедеятельности - и наступает смерть от переохлаждения. Конечно, это бывает, когда человек уже находился на грани. Тем не менее, если бы не заставлять его шевелить руками и ногами, а накрыть спасательным одеялом, дать горячее питьё и шоколадку - возможно, был бы шанс его не потерять.
Нам, к счастью, до гибели от холода было ещё далеко. Причалив к берегу, мы сразу растаганили в лагере большой костёр и переоделись в сухое. Стало тепло и комфортно.
Природным холодильником для наших съестных припасов были воды Унжи. На день мы поместили в реку колбасу, упакованную в такой герметичный пакетик. По возвращении оказалось, что пакетик прогрызен каким-то животным, а колбаса съедена. Ещё одно подтверждение того, насколько дикий в этих краях лес.
Несмотря на утрату колбасы, мы хорошенько поужинали, сидя у костра и согреваясь, и снова немного выпили. Это был последний вечер на природе в этом путешествии. На следующий день мы собирались возвращаться по домам.
P.S. Как обычно, рекламирую свой Телеграм-канал, где материалы из путешествий появляются не только раньше всех - но ещё и без цензуры (например, там есть фотографии висящего на дереве енота, убитого охотниками, которые я больше ни на один ресурс не стал выкладывать): https://t.me/beacon1143/