И я уже было решил сойти в Кинешме, чтобы оттуда вернуться в Москву, но тут познакомился с этой парой. У них даже имена были красивые – Гордей и Аглая.
Их я приметил вечером на палубе. Играла музыка, пассажиры выпивали, громко смеялись, один краснолицый мужчина требовал «рюмку водку», а эти двое танцевали вальс. Маленький ансамбль играл для них.
И я решил, что это приглашенные танцоры, аниматоры, призванные изображать «прекрасную жизнь», но женщина рядом улыбнулась мне: «Они классные, правда? Это наши друзья. Они нас с мужем вытащили в этот круиз, и мы очень им благодарны».
Ее муж был тут же, в костюме, пил неторопливо виски, глядел на темные берега и огоньки деревень.
«А вы явно скучаете», – усмехнулся он.
И был прав. Мне было скучно на этом теплоходе с именем великого писателя. Мы собирались прокатиться по июльской Волге с женой, но она не смогла в последний момент, убедила меня плыть одному.
Нет, отличный ресторан, команда вся в белом, каюта, где можно валяться сутками, выходя иногда лениво на палубу, чтобы посмотреть на достопримечательности из буклета.
Короче, скучно.
И здесь подвернулись мои танцоры – Гордей и Аглая. Им было за сорок, они всегда улыбались и держались за руки, будто юные влюбленные.
Гордей был управляющим трех ресторанах, а его жена – ну просто жена. Аглая с насмешливым взглядом. Которая читала толстый роман в шезлонге, ежевечерне меняла платья, отпускала резковатые, но дико смешные шутки в адрес других пассажиров. («Если бы вон тому мужчине приделать бороду – был бы вылитый Марлон Брандо». – «Но у Брандо не было никакой бороды». – «Вот поэтому он и не Брандо».)
В прошлом танцовщица. Побеждала три раза на конкурсах.
«Я люблю побеждать, – сказала она мне за ужином на следующий вечер. – И это я научила Гордея танцевать».
Да, я, конечно, стал завтракать, обедать и ужинать с ними. В Кинешму уже не хотел.
Их дружеская пара – напротив – сидела в каюте почти всегда, они были дизайнерами, какой-то срочный заказ. Говорили, что вода и легкий гул двигателей им помогает сосредоточиться.
Так что мы с Гордеем и Аглаей проводили дни втроем.
Выходили в маленьких городках, прогуливались. Пили квас и покупали горячие пирожки.
Вечерами же они всегда танцевали на палубе танго и вальсы. И пассажиры уже собирались, чтобы на них посмотреть. Они стали теплоходными звездами и мне было чуть лестно, когда Аглая в танце иногда мне подмигивала. То есть отбрасывала на меня блик их счастья.
Спустя дня три я понимал, что более влюбленной пары не встречал в жизни.
Они были вместе уже четырнадцать лет. И они признались, что за все эти годы расставались лишь дважды – на пару дней, когда Гордей улетал на какой-то ресторанный конкурс в Петербург, а Аглая болела и не могла. («Знаете, кашлять на шефов – это моветон», – улыбнулась она.)
И когда она читала роман на палубе, Гордей прогуливался рядом – но так, чтобы Аглая была всегда в поле зрения. Иногда я замечал: она смотрит поверх книги на него, он ей корчит рожицы. Она беззвучно смеется, пытается читать дальше, но ветер трепал страницы, Аглая протягивала руку: «Гордейка!»
«Что, милая?»
«Не спуститься ли нам в каюту, я оставила там закладку от книги…»
«Боже! – отвечал Гордей. – Так побежали! Как она там без нас?!»
Они уходили, излишне поспешно, я улыбался им вслед.
Книга Аглаи оставалась в шезлонге.
Примерно спустя час они возвращались. И я их ждал, мне было скучно без них.
«Ну что закладка?» – спрашивал я деловито.
«Мы ее уложили спать, – отвечала Аглая, садясь в шезлонг. – Ее укачало, морская болезнь».
«Да, жаль бедняжку», – кивал Гордей.
Детей у них не было. Верней, Гордей как-то обмолвился, что есть взрослая дочь… Но и все, он явно не был готов продолжать эту тему.
Нет, не совсем так. Я спросил имя дочери.
Ответила почему-то Аглая: «Ее зовут Наташа. Алексей, а расскажите о ваших детях».
Так она дала понять, что разговора о Наташе не будет. Гордей смотрел на воду, был закат и большие облака. Кажется, мы приближались к Казани.
В этой самой Казани их дружеская пара художников должна была сойти, у них была встреча с местным богатым клиентом, так что этот маршрут они проделали еще и в деловых целях.
Мы договорились с Гордеем и Аглаей, что погуляем вместе по Казани, тем более, что Гордей знал там пару отличных ресторанов. Оттуда наш теплоход должен был вернуться в Москву, так что я предвкушал еще несколько благодатных дней с моими дорогими вальсирующими.
Но Аглая на лестнице вдруг подвернула ногу, она всегда тут ходила на каблуках – достаточно рискуя, на мой взгляд.
Ничего страшного, врач теплохода наложил эластичный бинт. Только в Казань они не пошли, остались в каюте.
Без них я тоже не хотел – в Казани бывал.
Вышел лишь проводить их друзей-художников. Был сильный ветер, с художницы сорвало шляпку, муж бросился ее догонять, он был полноват и выглядело это комично.
«Вижу, вы просто влюбились в Гордея и Аглаю», – сказала художница.
«Не могу отрицать!» – кивнул я.
«Они действительно уникальная пара, такая любовь… Господи, - она посмотрела на бегущего мужа. – Сейчас у него будет инфаркт… Дуралей…»
«Скажите, – вдруг спросил я. – А что там за история с дочкой Гордея?»
«Хм… Ждала этот вопрос. Ну там скорей история с его первой женой».
«Так это ж какой-то давний брак, дело прошлое…»
«Да. Только та жена уже много лет в психиатрической клинике».
«Что?»
…Гордей и та самая девушка поженились студентами. Гордей был химиком-технологом по специальности, зарабатывал смехотворно мало, но и люди они были простые. Пижон Гордей когда-то мог ходить три года в одних ботинках, любил выпить с друзьями на лавочке, занюхать осенними листьями.
Родилась дочка. Любимая Наташа.
И однажды Гордею вдруг предложили работу. Богатый человек решил создать косметическую марку для своей любовницы, искал сотрудников.
Гордею дали сносную зарплату и место в лаборатории. Они с женой были счастливы.
Только секретаршей у босса оказалась та самая Аглая.
И да, ей чем-то приглянулся этот молодой человек в мятом пиджаке и задумчивым взглядом.
Гордей не верил: как это, на него, унылого технолога, обратила внимание такая девушка?
На новогоднем корпоративе Аглая пригласила его танцевать.
«Я не умею», – виновато улыбнулся Гордей.
«Я буду вести», – ответила Аглая, взяв за руку.
Так все и началось.
Теперь Гордей не спешил домой в шесть вечера, к жене и дочке, у него вдруг оказалось много «срочных дел».
Они ходили с Аглаей по улицам, целовались, она говорила, что он талантливый парень, только занят не тем.
«А чем мне заниматься?» – удивлялся Гордей.
«Иди в ресторанный бизнес. Ты разумный, ты хваткий, у тебя получится. У меня есть контакты, могу помочь».
«Да я кроме яичницы ничего не умею».
«Не поваром же. Нужны толковые менеджеры».
«Но ведь я никогда…»
«Не волнуйся, я буду твоим личным менеджером», – улыбнулась Аглая. Дав понять, что выбора не оставляет.
Жена Гордея все быстро поняла. Почувствовала. С балбесом Гордеем это было нетрудно, он не пытался маскироваться как опытные мужчины.
Жена звонила ему каждые пятнадцать минут, спрашивала, когда он домой. Гордей злился. Аглая молчала, красила губы.
Однажды жена явилась к ним в косметическую фирму. Только ей сообщили, что Гордей уже не работает.
«Как?! А где он?»
«В каком-то ресторане… Вот Аглая знает лучше».
Так они встретились – первый и единственный раз.
Спустя день Гордей сказал, что уходит из дома. Жена кричала, дочка плакала, явилась теща, она тоже кричала и плакала.
Но Гордей ушел в чем был. Благо лето.
Так началось их счастье с Аглаей.
Жена долго не хотела давать развод, на суде упала в обморок, но это уже ничего не меняло в химической формуле бывшего технолога.
Жена ходила к психотерапевтам, даже к колдуньям, и так постепенно сошла с ума. Ее поместили в клинику, где она лежит с припухшим лицом, оглушенная таблетками.
Наташу забрала бабушка. Гордей исправно присылал им деньги, пока Наташе не исполнилось восемнадцать.
…Муж художницы вернулся без шляпки.
«Да и фиг с ней, – сказала художница. – Тебе надо отдышаться, пойдем, вон машина нас ждет».
«Шляпку не жалко, – ответил муж. – Жалко Иру».
«Кто такая Ира?» – спросил я.
«Бывшая жена Гордея».
И я понял, что вся эта пьеса со шляпкой была разыграна лишь для того, чтобы мне успели поведать историю любви Аглаи с Гордеем. И историю безумия несчастной Иры.
Теплоход стоял еще долго. Я вернулся в каюту. Быстро собрал вещи, двинулся к выходу.
Написал жене, что из Казани прилечу на самолете, что у меня развилась морская болезнь.
Услышал на палубе чей-то женский голос: «Какой ужас, наша Аглая подвернула ногу… Сегодня, значит, они не будут танцевать. Так жаль, они самая красивая пара, что я видела в жизни».
Алексей БЕЛЯКОВ
