Часть 13.
За окном забрезжил рассвет. После продолжительных уговоров, он сменил Анну. Пётр, наблюдая за состоянием тёщи, ловил себя на мысли, что что-то подобное пережила не так давно и его жена. Происходящему разумное объяснение отсутствовало.
Неожиданно под закрытыми веками у Марии Яковлевны активно задвигались глазные яблоки, как будто она просматривала спешно прокручиваемый фильм, губы зашевелились, Пётр наклонился, в надежде разобрать сбивчивую речь больной. Из всего контекста, неразборчивых не связанных фраз, он расслышал только одно имя Лукерья. Тёща вела разговор с невидимым Петру собеседником, имя которого было Лукерья.
Пётр начал вспоминать знакомых ему женщин по имени Лукерья, на ум пришла одна и то не сразу, он же не местный, он эту женщину и в глаза не видел, только всякие страшилки о ней слышал. Жила за болотом одна бабка по имени Лукерья, местные её колдуньей величали. Но при каких делах тут она?
До думать свои мысли, Петру было не дано. Костлявые пальцы тёщи, крепко впились в его запястье, притянув его поближе к себе, Мария Яковлевна бескровными губами прошептала: - Петя, времени мне совсем мало отведено, покличь дочку и сам не уходи.
Пётр не раздумывая отправился за Анной. Она проснулась моментально, едва он дотронулся до неё рукою.
- Что маме сделалось хуже?
Куда же еще может быть хуже, подумал про себя он, ответив: - Пойдем, зовёт она.
Забыв набросить халат и обуть домашние тапочка, Анна поспешила к матери.
- Вот и мой час настал. Грешная я перед Богом и Вами ребятушки мои родненькие. Грехи эти самые и не отпускают меня. Лукерья сейчас приходила и напомнила мне о моих «должках», - в глазах говорившей, при упоминании о Лукерьи, отразилось чувство страха. – Простите меня. Каюсь. Аннушка, ты чуть по моей воле не померла, - Мария Яковлевна захрипела, словно кто-то или что-то ей душил, слова довались с трудом. – Я решила Вас разлучить, посчитав, что не быть Вам вместе, - женщина разразилась приступом кашля, напоминающим воронье карканье.
Придя в себя, отдышавшись, она продолжила: - Порчу я на Петра навела, на смерть, через «подклад» из мыла. Дружки его помылись, и ты дочка. Выводы сами делайте, что мои делишки с людьми сотворили. В мои «чёрные» планы входило только устранение Петра. Нет мне прощения, - на этих словах из глаз женщины градом посыпались слезы раскаяния. Последняя у меня к Вам просьба – простите меня за всё. И ещё приведите батюшку, по-христиански хочу уйти из жизни: исповедовавшись и причастившись, надеюсь Бог смилостивится, и пошлет мне такую возможность, - тяжело выдохнув, Мария Яковлевна потеряла сознание.
Анна с Петром недоуменно переглянулись.
- Аня не слушай её. Она рассудка лишилась. Горячка у неё, бредит, вот и молотит почём зря, - обняв и прижав к себе жену, прошептал Пётр.
Наказ умирающей был исполнен. К обеду следующего дня к её предсмертному ложу был доставлен батюшка из села Никольское, отец Валентин.
Найти священнослужителя в те времена было делом не простым. Народ столько лет от Бога отлучали, а тут власть слабинку дала, вот только «специалистов» в этой области мало осталось. Отец Валентин пользовался огромным «спросом», кому дитя покреститься, кому дом освятить, ну, а если в дом беда пришла, то и покойника «отпеть».
- Знаете, что ребятушки мои милые, - обратился отец Валентин к позвавшей его семейной паре, - если священник не имеет ясного и твердого свидетельства, что перед ним человек, постоянно каявшийся и причащавшийся Святых Христовых Таин, то совершать над ним таинства не следует. Я хотел бы утешить Вас, но ведь это можно сделать и иначе: помазать недужного святым маслом, прочесть над ним молитву о просветлении ума или даровании покаяния. «Можно почитать Псалтирь, послужить молебен о здравии, прочесть молитвы на исход души, в зависимости от состояния человека, — добавил к сказанному отец Валентин. - Кроме того, я бы Вам порекомендовал исповедоваться и причаститься, чтобы Ваша молитва была сильнее и дошла до Бога.
Пётр с Анной были людьми от церкви далекими, но совета батюшки послушались.
Мария Яковлевна, проспала, с того самого утра, три дня.
Проснувшись она ощутила ломоту в костях, как будто долго находилась в скованном положении. Первое, что она увидела, это склонившие над ней радостные лица Петра, Анны и внуков.
- Баба, мы молились о твоём выздоровлении, как нас дядя бородатый, с добрым лицом, научил, - наивно и по-детски деловито поспешила сообщить пришедшей в сознание Марии Яковлевне, внучка Олечка.
- Дети, марш в свои комнаты. Бабушка очень слаба, не до Вас ей сейчас, - строго скомандовала Анна. – Мама, может тебя кашкой покормить? – ласковым тоном поинтересовалась она, уже переключив всё своё внимание с детей на мать.
- Дочка, я бы от крепкого чая с сахаром, нет, лучше с медом, не отказалась, - слабым голосом отозвалась пожилая женщина.
- Петя, пожалуйста, поставь чайник, - обратилась Анна к мужу.
Анна ласково гладила мать, по голове, лицу, плечам, рукам, приговаривая: - Господи, благодарю тебя! Мамочка, ты не переживай, всё будет хорошо, самое страшное позади. Мы любим тебя!
Мария Яковлевна после болезни восстанавливалась долго, только к середине осени начала выходить во двор и то ненадолго, погреться лучами «уходящего в зиму» солнышка, как говорила она сама. Жизнь постепенно входила в свою размеренную колею.
Из пережитых «кошмаров» Мария Яковлевна только помнила визит бабки Лукерьи и то не могла установить четкой границы, было ли это сном или явью.
Мария Яковлевна прожила долгую и счастливую жизнь, понянчила правнуков, последние минуты своего жизненного пути она провела в окружении родных, горячо любимых ею и любящих её людей. Благодарная, что её никто ни разу не попрекнул за её столь гнусный поступок, который чуть не привел их семью к роковому концу.
От автора: Как бы порою не было тяжело, но надо любить, верить и прощать:) Желаю всем добра и мирного неба над головой.
Конец рассказа.
Начало здесь:
