Владимир с Максимом вышли на балкон. В мягкой черноте октябрьского неба сиял над портом Млечный Путь. Капитан Батурин обнял сына за плечи:
- Нашёл? Чуть левее смотри. Треугольник видишь?
Мальчишка проследил за отцовским взглядом:
-Нашёл! Альтаир нашёл!
- Альтаир – альфа Орла, значит, самая яркая звезда в этом созвездии. А дальше – смотри: Вега, альфа Лиры. И ещё – Денеб, ярчайшая звезда созвездия Лебедь. И треугольник этот сейчас как раз над нашим танкером.
Двенадцатилетний мальчишка прижался к отцу:
- Я знаю, – тебе уже снова хочется в море.
-Ну, я ж моряк, – улыбнулся капитан Батурин. – Какой же моряк без моря.
Максим поднял на отца серьёзный взгляд:
- Пап… а ты в рейсе скучаешь по маме?
От неожиданного вопроса Владимир смешался, взъерошил ладонью густые тёмные волосы:
-Скучаю, конечно… Очень скучаю, – по тебе, по Анютке… по маме.
Мальчишка промолчал, – как-то горестно, словно в ответе отца расслышал то, что боялся услышать… Потом признался:
- Мы с мамой так хотели, чтобы Анютка ходить научилась… Чтобы ты вернулся, а она ходит.
Владимир коснулся губами макушки сына:
-Научится. Придёт время, – она у нас обязательно научится ходить.
Максим вдруг отчаянно заторопился:
-Я ей Альтаир показывал. Она любит на него смотреть. Я тебе завтра покажу: она нарисовала порт, – как мы с мамой встречаем тебя. И танкер твой нарисовала, – хоть и девчонка, а корабль у неё получился, как настоящий. Потом она ещё себя нарисовала, – как она танцует. Анька говорит, что скоро научится ходить, и они с мамой пойдут в танцевальную студию. Пап, а тебе мамино платье понравилось? Она так ждала тебя… и платье это купила. И прическу ей тётя Даша сделала, правда, – ей идёт?
От отчаянных и горьких слов сына сжималось сердце… После этого рейса впервые заметил, как повзрослел Максим.
…Таня уложила Анютку, вернулась за стол, к сестре. Марина покачала головой:
-Ты делаешь вид, что ничего не происходит… И у вас с Володей всё по-прежнему. Или ты правда не замечаешь, Тань?.. Она же каждый раз приходит к причалу, когда корабль возвращается из рейса. Уже год приходит. А ты не видишь. И вчера: Батурин твой Максима обнимает, а сам её глазами ищет. Не заметила?
-У тебя чай остыл. Давай чаю горячего налью, – предложила Татьяна сестре.
- Да пойми ты, наконец! Володька твой просто устал! Это он там, в морях своих, сильный! А тут, дома, ему надоело это Анькино инвалидное кресло, надоело твоё безвкусное платье, купленное наспех в какой-то забегаловке, твоя причёска – ты что, не могла в нормальный салон пойти и сделать нормальную причёску? Ну, кто так капитана встречает, – после двух месяцев плавания! И совсем не удивительно, что она у него появилась, – вот эта, которую он первым делом ищет взглядом на причале.
-И что ж нам делать,– с его усталостью? – усмехнулась Таня.
-Что делать?.. Сделать в «Чародейке» нормальное каре, – тебе пойдёт удлинённое. Купить в нормальном бутике платье. Аньку пора в интернат: она бы там и училась, и смотрели бы там за ней. Ну, вот что ты так смотришь на меня?! Все так делают! Ведь ничего не исправить! Ну, случилось такое с ребёнком, но – жить-то дальше надо! Давно бы родила другую девчонку! Ты не думала, что эта романтичная особа с причала опередит тебя и родит Володьке здорового ребёнка?
- Мы были в Евпатории. Врачи говорят, что Аня обязательно начнёт ходить. Зимой ещё поедем туда. Это же не насморк вылечить, Марин. Надо время.
- Аньке вашей скоро шесть. И сколько раз ты с нею ездила Евпаторию!
Владимир с сыном вошли в комнату. Мальчишка перевёл обеспокоенный взгляд с отца на мать…
… Полина – сестра старпома Саблукова. Юрка познакомил их прошлой осенью: сюда, к брату, в их город на юго-востоке Крыма, Полина приехала из Москвы и осталась работать в одной из городских школ. С серьёзной улыбкой объяснила:
- Пока не женю Юрия, – не уеду. Придётся самой заняться тем, чтоб найти ему невесту.
Юрка Саблуков – может, от такого обещания старшей сестры, – быстренько отыскал свою Асеньку. Вернулись вот из рейса, – Юрка понёсся в роддом: вчера утром Ася родила сына.
А Полина… Той ранней осенью уходили в рейс. Она провожала брата. Владимир случайно встретился с её взглядом. В свете портовых фонарей её большие карие глаза как-то грустно темнели. Капитан Батурин ещё раз оглянулся: Полина смотрела на него, чуть приметно улыбалась…
И весь рейс он вспоминал её тёмно-карие глаза, – глубокие, казалось, бездонные, омуты. Взгляд Полинин неясно тревожил капитана Батурина, но тонул он в этих бездонных и тёмных омутах отчего-то немыслимо счастливо… А за омутами её глаз стоял туман, и в тумане – будто отдалялась от него Таня…
В первый же вечер после возвращения у капитана Батурина нашлись срочные дела в порту. Он набросил китель и – под удивлёнными взглядами Тани и Максима – вышел…
Полина ждала его у причала. Батурин совсем не удивился, когда увидел её, – ещё издалека. А она виновато призналась:
- Мне хотелось Вас видеть…
Батурин закурил:
- Мне тоже. Я вспоминал Вас в рейсе.
Не сговариваясь, они медленно пошли в маленький сквер, что был недалеко от порта, долго, – почти до полуночи, – сидели на скамейке под платанами. Скверик освещали круглые фонари. Полина улыбнулась:
-Будто много лун…
И светились звёздами тронутые багрянцем листья платанов… Говорили о нынешней затяжной и тёплой, необычайно светлой осени, о том, что в Москве – дожди со снегом, а здесь местные мальчишки ещё купаются в море… И оба – словно берегли свои недавние признания:
- Мне хотелось Вас видеть…
- Мне тоже. Я вспоминал Вас в рейсе...
Словно избегали слов, что теперь могли прикоснуться к этим признаниям, потому и говорили – ни о чём…
К полуночи посвежело. Владимир обнял Полину, почувствовал, как она замерла… Нашёл её губы, но она испуганно уперлась ладонями в его грудь:
- Нет!
Продолжение следует…
Навигация по каналу «Полевые цветы»