Photo by Benjamin Child on Unsplash
В 2018 году археологи, перевозившие тела для перезахоронения с кладбища 19-го века в Бирмингеме, чтобы освободить место для новой станции HS2, были озадачены, обнаружив несколько тел с тарелками на коленях. И тут кто-то вспомнил любопытный обычай из соседней Валлийской марки — деревенский «пожиратель грехов». Тарелка с хлебом и солью клалась на колени покойного, пока он лежал в покое. Незадолго до того, как гроб был закрыт и похоронный кортеж отправился в церковь, прибыл деревенский пожиратель грехов, съел хлеб и получил несколько монет и стакан эля за свои хлопоты. Считалось, что грехи умершего поглощаются солью и переносятся в хлеб, а затем в того, кто ест грехи.
Пожиратели греха, как правило, были пожилыми и нищими, и были рады иметь деньги, не говоря уже о бесплатной еде и питье. Цена, которую они заплатили, заключалась в том, чтобы их избегала их община из-за их жутких ассоциаций. Последним известным пожирателем грехов был Ричард Мэнслоу, который умер в возрасте 73 лет в 1906 году. Поедание греха напоминает нам о том, что даже самая уравновешенная религия — в данном случае англиканство — может быть связана с удивительно любопытными верованиями и ритуалами.
Возможно, из-за этого часто утверждается, что религиозная вера возникает из невежества и суеверия. Если бы это было так, можно было бы ожидать, что религия постепенно исчезнет по мере того, как общества станут более образованными и более научно ориентированными.
Однако есть, по крайней мере, две причины, по которым религии продолжают существовать. Одна из них заключается в том, что в среднем религиозные люди, как правило, счастливее, здоровее и живут дольше. Хорошо это или плохо, но когда придет время, им будет легче умереть. Во-вторых, религиозные люди с большей вероятностью будут чувствовать себя принадлежащими к сообществу. В опросе, который я проводил, те, кто сообщил, что посещает религиозные службы, реже впадали в депрессию, чувствовали, что их жизнь более ценна, были более вовлечены в местное сообщество и чувствовали большее доверие к другим. Эти огромные преимущества означают не только то, что религия обладает непреходящей привлекательностью, но и то, что религиозные практики делают вас «подходящими» в эволюционном смысле — и, таким образом, они имеют тенденцию оставаться.
Одна из причин, по которой людей привлекает религия, заключается в том, что ее ритуалы — стояние, сидение и коленопреклонение в унисон, пение, прослушивание эмоционально возбуждающих проповедей — запускают эндорфиновую систему мозга. Это механизм, лежащий в основе социальных связей у всех приматов, включая человека. Как и опиаты, эндорфины вызывают чувство блаженства, граничащее с экстазом, спокойствием и теплом, расслаблением и доверием, одновременно повышая болевой порог. В дополнение к этим гедонистическим преимуществам, эндорфины запускают высвобождение естественных клеток-киллеров (часть иммунной системы организма).
Эндорфины также лежат в основе дружеских связей и, благодаря этому, позволяют нам создавать поддерживающие группы единомышленников. Этот эффект, по-видимому, особенно силен в контексте ритуалов, как было экспериментально продемонстрировано в религиозных службах в Великобритании и Бразилии. Таким образом, похоже, что религии эволюционировали, чтобы укрепить чувство сплоченности сообщества, что чрезвычайно важно для нашего благополучия и выживания.
Наш естественный размер сообщества — размер нашей личной социальной сети, количество друзей, которые у нас есть в Телеграмм — является частью взаимосвязи между размером группы и размером мозга у приматов. Каждый вид имеет характерный размер группы, определяемый размером его мозга. У нас около 150. Это не только средний размер личных социальных сетей (количество родственников и друзей, с которыми у вас есть значимые отношения), но и оказывается оптимальным размером для религиозных конгрегаций. Если собрание меньше 100 человек, это ложится тяжелым бременем на членов общины; Если он выше примерно 200, он становится все более склонным к разногласиям. Это, по-видимому, объясняет, почему крупные религии так восприимчивы к фрагментации, постоянно создавая небольшие секты (как правило, насчитывающие не более нескольких сотен человек), построенные вокруг харизматичного лидера, чьи своенравные убеждения иерархия отчаянно пытается сдержать.
Социальные связи, конечно, важны для многих видов. Но есть один аспект религии, который кажется особенно человеческим. Способность участвовать в религиозных дискуссиях и, следовательно, объяснять значение ритуалов и почему вы должны в них участвовать, зависит от навыков чтения мыслей, или «ментализации», которые играют решающую роль в управлении нашими повседневными отношениями. Это навыки, которые позволяют нам понять, о чем думает кто-то другой, понять его намерения. Они позволяют нам произносить такие предложения, как: «Я знаю, что ты понимаешь, что Женя считает, что…»
Чтобы сделать это, я должен быть в состоянии отстраниться от непосредственности физического мира, чтобы представить себе возможность того, что вы можете думать или не думать об этом, что Женя может иметь или не иметь в виду то, что, по вашему мнению, он сделал, и даже думал ли человек, которого Женя имел в виду, или не думал так, как думал Женя. Человекообразные обезьяны могут делать первые два шага в этой цепочке, но это предел. Для людей это дается легко, принося с собой способность воображать параллельные миры, населенные невидимыми существами. Отсюда рукой подать до религиозных идей, которые, в свою очередь, ведут к лучшей связи, что повышает ваши шансы на выживание. Выживание означает, что ваши превосходные навыки ментализации будут переданы новому поколению, столь же искусному в религиозном мышлении; Таким образом, склонность к религии является частью нашего генетического наследия.
Но это не всё. Те же самые когнитивные способности, которые дают нам религию, позволяют нам задаваться вопросом, почему мир должен быть таким, какой он есть (давая нам науку) и воображать полностью вымышленные миры (давая нам литературу). Таким образом, вы не могли бы иметь мир, в котором религия была бы отвергнута как суеверие, так же как вы не могли бы существовать без науки или историй. И это был бы совсем другой мир.