Алла послушно шла за Гинессом. Это был достаточно уютный двор Коньково, застроенный серыми однотипными, неприглядными панельками. В один из таких они и нырнули. Гинесс привычно поднялся на пятый этаж. Длинным ключом открыл ригельный замок.
- Заходи.
Алле стало не по себе. Никогда ее никто не приглашал в гости в такие квартиры. И тем более – парень. И еще интереснее – гот.
- А ты что, здесь живешь? – Алла оробела.
- А ты что, уже описалась, принцесса? – усмехнулся Гиннес.
- Нет, просто непривычно как-то, - Алла озиралась по сторонам.
Узкая и тесная прихожая: открыл дверь и носом уперся в ванную, смежную с туалетом. Гиннес провел ее в крохотную кухню.
- Чаю выпьешь?
- Какой там чай, Гиннес, нас искать будут через полчаса, а может, уже ищут, - заволновалась Алла.
- Ну, пока ищут, вряд ли найдут. Наши об этой хате ничего не знают. Я никогда их сюда не приглашал, - Гинесс зажег конфорку и поставил на огонь пузатый чайник. В стареньком холодильнике ничего путного не нашлось. В хлебнице «скучал» высохший батон.
- Блин, надо было хоть колбасы купить, - ругнулся Гиннес.
Алла вспомнила про рюкзак. Она вытащила из него сыр, нарезку и яблоки.
- Уважаю. Сейчас будет фешенебельное блюдо! – Гиннес разрезал хлеб на дольки, налил на сковороду масло и включил духовку. На куски батона разложил мясо и посыпал содержимое сковороды тертым сыром.
- Ждем пять минут, - сказал он после того, как поместил сковороду в духовку.
Вскоре по кухне поплыл аромат жареного хлеба. Гиннес не стал мудрить с сервировкой, запросто поставив горячую сковороду на доску.
- Как пицца, только не пицца!
- Угу, - согласилась Алла, - зачетно!
Они с удовольствием опустошили сковороду, запивая еду сладким чаем.
- Чай, правда, не алле, - вынесла свой вердикт Алла.
- А тебе деликатесов никто и не обещал! – отбрил ее Гиннес. - А теперь топай в ванную.
- Чего-о-о? – Алла скукожилась, съежилась вдруг. Она осознала, что попала в ловушку.
- Ты дура, что ли? Я и так под статьей с тобой хожу. Связался с малолеткой! Иди, смывай с себя раскраску! Потом стричься будем!
- Я не буду стричься! – возмутилась Алла.
Гиннес никогда не выходил из себя, а тут вдруг озверел прямо:
- Ну и вали тогда к мамочке своей, ананасы с рябчиками жрать! Я думал, ты стоящая девка, не зассышь. А ты – обычное богатенькое трепло!
- Я не трепло! Я – нормальная! Объясни просто – нафига стричься?
Гиннес покачал головой.
- Бали-и-и-ин, лучше бы я Врана взял с собой. Он реально просился… - он присел на табурет и четко, по-военному проговорил:
- Потому что! Будут! Искать! Двух готов! Раз-но-по-лых! А двух обычных пацанов не будет искать никто!
Аллочка вскочила солдатиком, выпрямившись по стойке «смирно».
- Я поняла! Я поняла, с-сэр! – потом, виновато улыбнувшись, сказала, - извини. Я тебя неправильно поняла.
Алла зашла в тесную ванную. Ржавый унитаз, зеркало над раковиной, облупившаяся плитка. Впрочем, чистенько, хоть и убого. Люди живут – не жалуются. Интересно, а с кем тут живет Гиннес? Где его родители? А вдруг они придут? Гиннес сказал бы… Странный парень. Алла ничего, в сущности, о нем не знает. Но у него есть мечта, и эта мечта так созвучна с мечтой Аллы…
Она включила воду и повернула кран. Теперь вода лилась не в раковину, а ванну. Алла скинула с себя свое черное тряпье. Осторожно присела в ванной.
Тут дверь приоткрылась, а Алла закрыла руками грудь, ахнув от ужаса. Ничего не случилось – в щели показалось махровое полотенце, которое метко прилетело Алле прямо на макушку.
***
А потом Алла сидела посередине комнаты на кухонном табурете. Гиннес терпеливо стриг ее волосы.
- Тут под машинку бы, - бубнил он.
- А у тебя есть машинка?
Гиннес посмотрел на Аллу внимательно.
- Ты будешь лысая. Не жалко?
- А чего жалеть? Волосы – не зубы. Отрастут.
Алла боялась на себя смотреть в зеркало.
- Нормальный пацан, - Гиннес был доволен работой, - чистый гопник. Теперь меня можешь обкарнать.
- Не жалко? – воинственно щелкнула ножницами Алла.
- Ой, давай уже!
***
С короткой стрижкой, без боевого раскраса, Гиннес выглядел вполне симпатично. Стоило было так уродовать себя. Потом стали искать нормальную одежду. Алле досталась клетчатая рубашка и ветровка. Джинсы были велики, но ремень решил эту проблему. Нахлобучив кепку на лысую голову, Алла не сразу узнала себя в юном мальчишке, испуганно таращившемся в зеркало.
Гиннес выглядел куда лучше. Он был высоким и худым. Но эта не та костлявая худоба не знающих спорта юношей, а отсутствие дряблого жира. Парень был жилистым и крепким. Вместе они не выглядели беспризорниками, скорее друзьями или братьями. Кто таких заподозрит? В электричке не пристанут с вопросами, в автобусе – тем более. Едут себе братаны к бабке в деревню, че такого?
Перед тем, как лечь спать, решили подбить финансы. Алла выложила на стол пакет с содержимым копилки и шкатулки. Гиннес – свои скромные сбережения. Посчитали, прикинули стоимость драгоценностей. Вышло неплохо. Если по пути подрабатывать – мыть машины или кому дрова в поленницу сложить – в общем, справятся!
- Интересные бусики, теплые на ощупь. Какой-нибудь бабушки, да? – Гиннес вертел в руках янтарные бусы. Они, правда, выглядели необычно. Будто стеклянные шарики, внутри которых настоящий сладкий мед.
- Мамины. Она их не любит. А я себе присвоила. Давно. Маленькая была, - они лечебные, кстати. – Алла попыталась нацепить бусы на шею.
- Так и пойдешь? – строго посмотрел на нее Гиннес.
Алла отодвинула украшение.
Гиннес завернул деньги и драгоценности в тряпочку и сверток спрятал в поясную сумку.
- Тебя я буду звать Аликом. Алик – поняла. Проще запоминать, легко отзываться. Все – отбой. Завтра нужно как-то выбираться из Москвы.
Алла улеглась на страшно неудобном диване. Гиннес разложил раскладушку. Перед тем, как уснуть, Алла спросила:
- А ты веришь, что все получится?
Гиннес помолчал, потом ответил:
- Верю.
Алле не спалось:
- А ведь мы с тобой начинаем другую жизнь. Как тебя зовут? Ну, настоящее имя твое какое?
- Гендос. Гена, то есть. Запомни. Но можешь и по-старому звать. Мне не нравится «Гена». Дебильное имя.
- А чья это квартира? – опять спросила Алла, уточнив. - Ну я переживаю. Мало ли, родители придут, или кто…
- Никто сюда уже не придет, спи, Алик. Достал уже трындеть! – грубо оборвал «Алика» Гена и моментально уснул.
Алла смотрела на длинную трещину оштукатуренного когда-то потолка. Постепенно белый потолок темнел, и трещину было уже сложно разглядеть. От постельного белья пахло давно забытым хозяйственным мылом. Бабушка Клавдия частенько стирала белье с мылом. Она терла серый кусок на терке, высыпала в огромный бак и кипятила простыни на печке. У них была такая большая печка… И некрашеные стены. И трюмо в углу. А около трюмо – прекрасная, яркая, как птица, фея. Или царевна – Алла не помнила…
А, может, и не было никакой феи? Может, это все Алле приснилось?
***
- Мы обязательно найдем ее! Прекрати! Ну, взбрело подростку в голову проучить мать, бывает. Ребенок, находящийся в отчаянии, не будет оставлять родителям записок. Она укорила тебя. Видишь? Она привлекла к себе внимание!
Лебедев порядком устал. День был такой – врагу не пожелаешь. Он старался сохранять спокойствие при Зине. Старался сохранять спокойствие в отделении милиции. Но внутри трепетало старое сердце от страха за внучку. Никакая логика, разумные доводы – не помогали. Он уже выпил целый пузырь корвалола тайком от Зины, чтобы скрыть предательски дрожавшие руки.
Никто ничего не знал. Ни один. Одноклассники Аллы пожимали плечами. Мол, связалась с готами, но с какими – они не в курсе. Завуча и директора трясло, как мокрых цуциков. Они готовы были принять Аллу обратно, лишь бы «не было проблем». За их угодливостью Лебедев увидел обычный страх. Страх за свои шкуры. Консьержа уволили без разговоров. Лебедеву пришлось его разыскивать по пивнушкам, где он заливал свое «горе» - уволили! Лишили теплого местечка!
Пьяный в муку, он так и не мог объяснить, что видел. С кем встречалась Алла после занятий. С кем общалась. Ни-че-го. Всем наплевать на человека. Будто не люди, не дети это, а купюры. Шуршащие купюры, обеспечивающие владельцу гимназии приятное существование…
Теперь он мотался с Зиной по старым заброшкам в поисках «друзей» Аллы. Мотались и «мальчики», порядком переворошив «бомжатники», места обитания «сектантов», лёжки мелкой шпаны и мигрантов. Ночь царила над спящей Москвой.
- Это ты нас погубил, - вдруг процедила Зина, - это все ты!
Автор: Анна Лебедева