Без малого год назад я писал несколько заметок о Брюсовом переулке, получившем свое название в честь Александра Романовича Брюса, племянника знаменитого генерал-фельдмаршала Якова Вилимовича Брюса, сподвижника Петра Первого и талантливого ученого, которого в народе почитали едва ли не чернокнижником.
А еще писал о доме на Тверской, который был облицован трофейным немецким гранитом, что Гитлер вез в Москву, мечтая выстроить из него триумфальную арку в честь собственной грядущей победы. Но победа не состоялась, и вагоны с прекрасным стройматериалом достались Советскому Союзу.
И тогда же я хотел рассказать еще об одном доме Брюсова переулка, но отчего-то не сделал этого сразу. Его живописный угол буквально бросается в глаза, стоит лишь заглянуть в переулок сквозь арку того самого здания на Тверской.
А дом поистине достоин того, чтобы о нем рассказали. И это…
…Дом сыновей графа Ивана Васильевича Гудовича
То был еще один генерал-фельдмаршал русской армии, кавалер ордена Андрея Первозванного, герой русско-турецкой войны, отбивший у турок Одессу, Анапу, Хотин и Каспийское побережье Дагестана.
Потомок старинного рода, корни которого теряются в литовских шляхтах, побывавший наместником Рязанской и Тверской губерний, губернатором Киева и Подольска, а с 1809 по 1812 год ставший московским главнокомандующим и управляющим по гражданской части.
И вот этот дом, и сегодня весьма немаленького объема, во дни Гудовичей был еще грандиознее и выходил фасадом на Тверскую улицу. Но в конце 1930-х годов при реконструкции Тверской одну часть дома разобрали, а оставшуюся поставили на рельсы и задвинули в переулок.
Когда-то же, в восемнадцатом веке, здесь обитали князья Тюфякины, а затем, с 1754-го – гвардейские офицеры Киселевы. Их-то владение, расположенное по соседству со своей губернаторской резиденцией (или нынешним зданием московской мэрии) в 1810 году и приобрел Иван Васильевич Гудович.
После его смерти в 1820 году имение поделили между собой два его сына – Андрей и Кирилл, оба пошедшие по героическим стопам отца и дослужившиеся до генерал-майорских чинов.
Андрей Иванович, отличившийся при Аустерлице и получивший серьезное ранение под Шевардино, оставил воинскую службу и вскоре получил должность обер-егермейстера при Императорском дворе, а позднее и вовсе возглавил московское дворянство.
Та половина дома, которой владел Кирилл Иванович, не сохранилась, о чем я писал выше, угасли и воспоминания о ней. А та, что переехала вглубь квартала и которой мы можем любоваться сегодня, принадлежала Андрею Ивановичу.
И вот о ней известно многое.
Часть комнат своей доли отчего дома Андрей Гудович сдавал внаем. К примеру известно, что среди его квартирантов числилась Екатерина Федоровна Муравьева – мать декабристов Никиты и Александра Муравьевых…
…О другом же его постояльце стоит рассказать особо
В одной из квартир дома с 1847-го по 1849-й проживал тогда еще малоизвестный писатель Александр Васильевич Сухово-Кобылин. А по соседству – его возлюбленная, француженка Луиза Симон-Деманш, убитая (по одной из версий) прямо здесь же, в собственных апартаментах, и найденная спустя несколько дней брошенной неподалеку от Ваганьковского кладбища.
Убийцу искали семь лет. Подозревали и самого Сухова-Кобылина, дважды его арестовывали, но позднее отпускали.
Говорят, что его без проблем обвинили бы и «с легким сердцем» отправили на каторгу, но, по-видимому, чуяли немаленькую прибыль и тянули волынку. Допрашивали и его крепостных… пятерых из них пытками заставили даже оболгать себя и «сознаться». Но иных доказательств не было, и этот факт, а также наличие у молодого помещика-литератора влиятельных знакомых и немалые деньги спасли от обвинительного приговора.
«Сухово-Кобылин никогда не отрицал, что дело стоило ему огромных денег… Система щедрых подкупов действовала широко и приводила к нужным результатам.
Не отрицал… Как сознающийся соучастник преступления… Хотя – какое там! Жаловался, удивлялся, руки вздымал в горестном изумлении:
– Не будь у меня связей да денег, давно бы я гнил где-нибудь в Сибири… Столько просудился на взятках, что мог бы выложить всю дорогу деньгами – от Москвы до Кобылинки»
(Станислав Рассадин, «Гений и злодейство, или Дело Сухово-Кобылина»)
Потом дело и вовсе закрыли.
А несчастный влюбленный – подозреваемый, но оправданный писатель ответил на алчность властей, полицейскую несостоятельность и судебное крючкотворство трилогией «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина». Которая, по большому счету, его и прославила как автора.
«Вокруг его тревожно шептались, боясь чем-нибудь растревожить старые раны.
Но в кабинете над кроватью висела бледная пастель французской работы в золоченой раме.
Хорошенькая женщина в светло-русых локонах и с цветком в руке глядела оттуда задумчиво и улыбалась загадочно-грустно.
– Вот это – она! – просто сказал однажды А. В., потом отвернулся и стал говорить о чем-то другом.
Теперь во всех некрологах я читаю смутные и сбивчивые упоминания об этой француженке с цветком в руках. Таинственный роман всех привлекает своей загадочностью»
(Драматург и литературный критик Юрий Беляев)
Но годы шли, и в 1870-х дом Гудовичей…
…Приобрел штаб-ротмистр Андрей Михайлович Миклашевский
В 1898-м новый владелец заказал архитектору Сергею Константиновичу Родионову обновить здание. Тот исправил скопившиеся повреждения и заново отделал фасады.
Зодчий украсил дом богатой лепниной и вензелем с инициалами нового владельца дома (12 фото)
А по центру угловой башенки-ротонды расположился фамильный герб Миклашевских с девизом на латыни: IN DEO SPES MEA, то есть «в Боге надежда моя» (3 фото).
- Об этом гербе, пользуясь случае, внесу некоторое дополнение, о котором в комментариях рассказал один из подписчиков, Яков Кор. Добавлю его слова в текст статьи, как делаю это порой, получив важное дополнение читателей.
Интересен герб на доме, который состоит из вольного сложения гербов Гудовичей и Миклашевских. Такие гербы называют «самобытными», т.е. «неутвержденными». Там много всяких добавлений: стрелы на гербе Гудовичей должны быть направлены вверх, щитодержатели - казак и лев вообще не предусмотрены «Гербовником», с герба Миклашевских пропал один полумесяц
В обновленном особняке Миклашевский прожил два года, пока не скончался в 1900-м. А дом получила в наследство его дочь, графиня Александра Андреевна Олсуфьева. Которую я упоминал совсем недавно, спасибо большое моей дорогой подписчице Марине, которая напомнила невнимательному автору об этом.
Она, как и предыдущий владелец, Андрей Гудович, устроила здесь меблированные квартиры, в одной из которых поселился и открыл собственную скорняжную мастерскую Михаил Артемьевич Пилихин, родной дядюшка Георгия Константиновича Жукова.
Такая своеобразная судьба у этого дома: офицеры-гвардейцы, генерал-фельдмаршал, генерал-майоры, штабс-ротмистр… а теперь еще и дядька маршала Советского Союза.
Да и сам Георгий Константинович, кстати сказать, в юности несколько лет прослужил здесь у родственника подмастерьем.
В советские годы в доме, который с Тверской улицы передвинули в Брюсов переулок, располагался Государственный комитет СССР по науке и технике, а в новейшей истории и по сей день – Министерство науки и высшего образования РФ.
* * *
Мои дорогие подписчики и случайные гости «Тайного фотографа»! Большая и искренняя благодарность каждому из вас, кто дочитал рассказ до конца.
У меня к вам большая просьба: подумайте, кому из ваших друзей была бы интересна моя страничка, кому вы могли бы ее порекомендовать? Давайте вместе увеличим число единомышленников, кто любит гулять по Москве, изучать историю ее улиц и обсуждать эти истории друг с другом.
И конечно, не пропустите новые истории, ведь продолжение следует!