«Надоело!» - с этой мыслью Мария тащила маленького Ванюшку за ручку, в надежде поскорее сбросить со своих плеч груз в виде ребёнка. Только в этом она видела освобождение от тяжелой непосильной ноши, которую тянула на своих плечах более четырёх лет. Если бы она уволилась с работы, то ей попросту нечем было кормить сына, нечем оплачивать садик, не на что одевать его. Единственное, что можно было сделать в этой ситуации – избавиться от ребёнка каким-нибудь способом, самым гуманным из которых было отдать его в детский дом.
«Ему всего пять»…
«Он любит тебя»…
В голове пульсировали разные мысли, призывающие одуматься, но их все перебивала одна, которую Марина повторяла про себя снова и снова: «Я больше так не могу. Надоело. Надоело».
Сил тащить на себе ребёнка, две работы и дом больше не было. Мария просто хотела закрыться от всего мира, лечь спать однажды и никогда больше не проснуться. Она устала от жизни и не понимала, что ей делать дальше. Как жить? И нужно ли жить вообще? Какой во всём этом смысл? Куда приведёт это жалкое существование? В голове были сплошные вопросы и не одного ответа.
Женщина пыталась убедить себя, что так ребёнку будет лучше. Пусть и без материнской ласки, но в детском доме у него будет кров, питание, тёплая одежда. У него будет всё то, чего она однажды просто не сможет дать, окончательно свалившись от усталости. А ещё она боялась. Мария боялась, что однажды тяготы раздавят её, что такая жизнь однажды повредит её разум, доведёт до ручки, и она может выместить всю свою накопившуюся усталость и злость на ребёнке, который совсем не виноват в том, что ей выпала такая участь. Она часто читала устрашающие заголовки новостей и боялась, что может и сама однажды не сдержаться и сорваться на ребёнке в порыве безумия.
Приблизившись к детскому дому, адрес которого отыскала в интернете, Мария остановилась. Она покосилась на раскрасневшиеся от мороза щёчки сына и постаралась подавить в себе жалость и человечность, которые выли и говорили, что так нельзя.
- Мама, мы в садик новый пришли? – спросил сын, подёргав за руку.
- Что? А… Да, в садик! – кивнула Мария, выговаривая слова дрожащим голосом.
Эмоции били ключом, переполняли душу и разрывали её. Хотелось бежать подальше от этого места, уберечь своего сына от такого, но с другой стороны внутри подвывал второй, отрезвляющий голос: «Устала. Я устала».
И Мария поддалась ему. Она вошла в детский дом и, сообщив на проходной, что должна поговорить с заведующей, села дожидаться, когда их с сыном примут, в коридоре. Ванюшка выглядел грустным, словно чувствовал, что что-то не так. Он тяжело вздыхал, оглядывая мрачную атмосферу вокруг. Всё кричало о том, что им здесь не место, но Мария старалась не обращать на это никакого внимания. А как ещё ей поступить? Она и так как загнанная лошадь, а дальше будет только хуже. С каждым днём ненависть к жизни зрела внутри, и страшно было, что однажды она прорвёт плотину.
- Здравствуйте! – вышла строгая женщина и окинула взглядом сначала Марию, а потом Ванюшку. – Меня зовут Надежда Петровна. Вы хотели о чём-то поговорить?
Мария растерялась. Сложно было найтись со словами, когда ни одно не шло на ум. Сердце бешено колотилось в груди, а язык немел, отказывался двигаться.
- Мам, мне не нравится эта тётя, давай мы не будем выбирать новый садик? – негромко прошептал Ваня.
Сердце уже готово было отказать, перестать биться. Почему оно ещё не унималось? Почему продолжало поддерживать этот бракованный никому ненужный организм?
- Р-ребёнка оформить! – пролепетала Мария, боясь осуждающего взгляда и слов со стороны женщины, но Надежда Петровна ничуть не изменилась в лице. Она лишь строго посмотрела на вахтёршу, которая тут же стала вздыхать и причитать что-то себе под нос, и кивнула.
- Пройдёмте в мой кабинет.
Сухой тон заведующей говорил о том, что железную женщину уже ничем невозможно пронять. Она стойко двигалась вперёд, ровно выдерживая осанку, и ничуть не удивилась словам Марии. Неужели таких, как она, было много? Сколько детей находилось в этом месте? Скольких приводили изо дня в день? Не всех ведь оставляли младенцами?
- Причина отказа? – спросила Надежда Петровна, занимая своё кресло.
- Устала! Отдохнуть хочу! – ответила Мария, не решаясь посмотреть в глаза сына. Он ведь хоть и был маленький, но очень смышленый, легко мог по словам сообразить о чем именно шла речь. Боль в сердце усиливалась. Тяжело дыша, женщина стала глядеть в окно, за которым мелкой крошкой сыпался снег, словно кто-то посыпал его, как рис из раскрытой ладони. Он быстро падал на землю, потому что был тяжёлым, мокрым. Самое время было бежать на улицу и играть в снежки… Лепить снежную бабу… Но когда бы? В свой единственный выходной хотелось выспаться, как следует. Да и то не удавалось.
- Уверены? – короткие вопросы резали по живому.
- Да, - кивнула Мария.
Надежда Петровна позвонила по телефону и попросила нянечку прийти за мальчиком. Когда молоденькая девушка показалась в проёме, заведующая ещё раз посмотрела на Марию, а потом перевела взгляд на малыша.
- Иди, солнышко, Светочка тебя киселём напоит и игрушки покажет интересные, а мы пока поговорим с мамой и бумажки заполним.
- Мамочка, когда ты отдохнёшь, возвращайся, пожалуйста! Я буду ждать тебя! – со слезами на глазах произнёс Ванюша. – Только ты отдохни хорошо! Я хочу, чтобы ты была здоровая и весёлая и не плакала!
Мария зажмурилась, ничего не ответив сыну. От его слов было так больно, что хотелось тут же броситься следом за ним. Вот только дверь за нянечкой закрылась, а вместе с ней ушёл и Ваня.
«Я так решила. Всё правильно. Другого выхода нет!» - убеждала себя Мария, а по её щеке всё-таки скользнула горячая слезинка.
- Вот документы распечатала, заполняйте отказ, если уверены, что готовы к этому… Материнская доля такая… Ноша это тяжёлая и не все оказываются достаточно сильными, чтобы вынести её.
Мария пересела за стол заведующей и размашистым почерком стала заполнять отказ от ребёнка. Ей хотелось поскорее покончить с этим и сбежать из этого мрачного и жуткого места. Она устала. Очень сильно устала от всего, и ей требовался отдых, хоть какая-то разгрузка, ведь иначе она просто не могла. Не выходило тянуть все на своих плечах.
- Вы думаете, что ему тут лучше будет? Видели, сколько таких сидит у окна и смотрит на улицу в надежде увидеть свою мамочку, получить своё новогоднее чудо? – Надежда Петровна была, наверное, чудесным психологом, потому что задевала самые больные мозоли, образовавшиеся душу. – Вы, наверное, считаете, что оставляете его там, где будет крыша над головой? Так вам будет легче оправдать себя… Наверное, - продолжила свой монолог заведующая. – А вы задумывались о своих чувствах, если бы мальчонки вдруг не стало, если бы умер он? Попробуйте это представить. Чтобы вы ощутили? Вам было бы тяжело и пусто? Или вы бы испытали радость и облегчение?
Поставив свою подпись, Мария подскочила на ноги. Она оставила сумку с вещами Вани и бросила гневный взгляд на заведующую.
- Это не ваше дело! Всё это не ваше дело! – бросила она. – Документы и вещи его в сумке.
Мария пулей выскочила из кабинета, даже не спросив, не требуется ли от неё что-то ещё. Она не помнила, как добралась до дома, потому что по щекам всё это время лились слёзы, а внутри кипело ощущение того, насколько она не права. Кажется, она успела намотать немало кругов по городу, потому что уже начало вечереть.
«Я такая же, как он», - думала Мария.
Мысленно женщина вернулась в прошлое, в тот день, который перечеркнул её жизнь, сильно изменил и внёс свои коррективы. Муж тем вечером вернулся с работы раньше обычного, вот только выглядел он каким-то… подавленным.
- Коль что случилось? На работе проблемы какие-то? – поинтересовалась Мария.
Она завязала свой халат, потому что только-только закончила кормить ребёнка грудью и переложила в кроватку. Женщина устала за день и мечтала только о том, что сможет поспать пару часов, пока муж посидит с сыном. Вот только что-то дрогнуло внутри, интуиция подсказывала, что не бывать этому.
- Нет никаких проблем на работе. Я с тобой поговорить серьёзно хотел. В общем, не буду ходить вокруг да около, ухожу я от тебя, Машка. Надоела мне семейная жизнь, и пацан этот надоел! Не готов я пока становиться отцом!
- Как надоел? – Мария широко распахнула глаза. – Как ты такое можешь говорить? Это ведь ты убедил меня поскорее родить ребёнка. Ты ведь твердил, как сильно хочешь стать отцом.
- Я ошибался, Маш! Ну, с кем не бывает? Устал. Да и вообще… Я бабу себе другую нашёл, надоело уже тайком с ней встречаться. Мне с ней лучше, чем с тобой! Не буду скрывать, я гулять по бабам начал, ещё когда ты беременная была. Ты же со своей усталостью и токсикозом не подпускала меня к себе, а я мужик, мне надо. Организм требует, а я ведь не подросток, чтобы сам всё своими руками делать. В общем, рассказал я тебе всё, и мне легче стало. Ты только истерики не устраивай, а то молоко ещё грудное пропадёт. На алименты, если хочешь, подавай, но сама знаешь – работа у меня неофициальная и брать с меня нечего. Так что твоё дело. На общение с пацаном не претендую – ни к чему оно мне.
Мария не могла устроить истерику. В тот момент она не могла совершенно ничего, потому что осталась одна в целом мире. У неё был только Ванюшка, но она понятия не имела, как поднимать сына на ноги в одиночестве...