Люба любила сидеть около окна, из которого соседский двор был, как на ладони. Внучка еще из школы придет нескоро, у нее есть время помечтать и вспомнить былое. Жаловаться ей не на что. Пусть не совсем все сложилось в ее жизни удачно, но могло быть и хуже.
Не думала женщина, что так рано останется одна. Да и замуж выходила за Петра, знала, что он слаб здоровьем. В то время об этом даже не думала, ослепленная любовью к первому парню на деревне. А уж когда он стал ухаживать за ней, совсем поднялась до небес. Счастливее не было на свете.
Дочка родилась, и Петя стал чаще оставаться в кровати, жалуясь на почки. Три года водила она его по врачам. Одну почку все-таки отняли. Но до сорока лет дотянул, был на инвалидности, но подрабатывал сторожем, чтоб как-то помогать своей жене. На второго ребенка Люба не решилась, понимала, как тяжело мужу.
В то время она работала почтальоном, допоздна разносила корреспонденцию, пенсию. Бывало, и задерживалась, хлебосольные старушки никак не хотели ее отпускать, если не напоят чаем. Петя ее всегда жалел, она придет, а дома полный порядок, и горячий ужин на столе. Накормит жену, тогда только идет на работу. Вспоминать своего мужа – настоящая радость для нее. Порой ей кажется, что она ощущает его мозолистые ладони на своем лице.
С очередным приступом отправила она его на скорой, до сих пор жалеет, что не оставила работу и не поехала с ним. Еще бы какой-то час – два побыла рядом с ним. А утром услышала самое страшное, чего боялась всегда: ее Петя умер.
Лена училась на третьем курсе медицинского, так что со своим горем справлялась одна, да люди помогали… Ей кажется, что ее Петя с ней всегда рядом, порой она мысленно советуется с ним…
Люба даже привстала у окна. Соседка с кем-то разговаривала по телефону и размахивала руками, словно в атаку собралась. Тонька – очень интересная женщина, с детства была боевая, никто решался ей обидного слова сказать, все боялись. Так и говорили:
- С Тонькой связываться – себе дороже.
Любе не терпелось узнать, что же там случилось у ее соседки. Она выскочила во двор, но опоздала. Тонька, подгоняемая ветром, на всех парусах бежала к дому своей дочери.
- Никак, Мишка опять буянит? – пронеслось у нее в голове. Вышла за ворота, тишина. Удивилась, что ни одной души нет на улице. Обычно в это время все торопятся в магазин – купить свежий хлебушек, такой теплый, ароматный. Люба и сама раньше покупала, а год назад ей дочка подарила на женский праздник хлебопечку. Так она в ней приноровилась и сдобу печь.
Постояв немного, собралась, было уже заходить, как опять увидела Антонину. Какая-то она взлохмаченная стала, как будто кто-то таскал ее за волосы. Перепрыгивая через лужи, женщина помчалась к Сысоевым. Теперь Любе все стало понятно: Мишка ушел к своей первой любви, к Юльке.
Это деревня, тут все про всех знают. Мишка учился в одном классе с дочерью Любы, с Леной. А Лена дружила с Юлькой, поэтому Люба знала все, до мелочей, как завязывались отношения между подростками. Часто Миша приходил и к их двору, потому что Лена помогала Юле с уроками. Со стороны была очень красивая пара, порой напоминавшая женщине их дружбу с Петром.
И однажды, совершенно случайно ей пришлось подслушать разговор своей дочери с подругой.
- Лена, по-моему, мне Мишка изменяет.
- С чего это ты взяла?
- Помнишь, я тебе говорила, что он хотел мне подарить кольцо, которое ему отдала бабушка для его невесты?
- Помню.
- Так это кольцо я видела у Светки, оно ей велико, нацепила на средний палец.
- Откуда ты знаешь, что оно то? Ты видела его?
- Да, он хотел мне его отдать, но я не взяла. Это же их семейное, я не могу утверждать, что выйду замуж за Мишку. И он может меня разлюбить.
- Ну и дура ты, поносила бы, а как поняла, что тебе он больше не нравится, вернула бы назад. Светка прозорливей тебя оказалась…
Так кто теперь Светке виноват? Практически сама женила Мишку на себе.. Все-таки Люба дождалась свою соседку.
- Тонь, что у тебя опять случилось?
- Это не у меня, у дочери. Давай присядем, - и повернула к своей скамейке, Люба пошла следом. – Света моя ездила к подруге, не знаю, зачем, их дела меня не касаются. Должна была приехать на первом автобусе утром. А муж подруги привез ее ночью. Она на цыпочках шла к дому, чтоб только Мишка не приревновал ее. Идет такая, предвкушая встречу, обещающую приятную ночь. А как зашла в спальню, увидела такую картину, что волосы дыбом поднимаются.
На кровати, ближе к стенке, спала Юлька, укрытая с головой, видны были только ее голые ноги. Для меня сейчас даже представить все это страшно, спина деревенеет от холода.
- Да, неприглядная картина.
- А Мишка-то рядом совсем голый спит. Светка говорит, что первым желанием было убить прямо на кровати обоих, но ничего под рукой не оказалось. Бедненькая моя дочь, представляю, как она металась. Она начала их срамить, от того любовники и проснулись. Юлька, говорит, убегала в одном нижнем белье…
- А Мишка чего?
- Кинулся на Свету, ни за что побил ее. Ох, и змеища эта Юлька. Вот чего ей не жилось в городе?
- Слышала, что муж ее запил, а куда ей, бедной, деваться, вот и вернулась к матери с отцом. И с ребенком они ей помогут.
- Не верю я, Люба, сама, поди, загуляла, вот муж ее и выгнал.
- А ты чего к Сысоевым-то бегала?
- Лохмы хотела ей все выдрать, чтоб не повадно было под чужих мужей ложиться.
- И как? Получилось?
- Ты же знаешь их, строят из себя интеллигентов. Наташка вышла вся такая.
- Чего кричишь на всю улицу? Хочешь, чтоб зрители собрались?
- Бесстыжая твоя дочка! Зови ее сюда!
- Ну и начала вспоминать, что дочка моя увела жениха у ее дочери. Не пойму, он что телок, что ли на привязи, кто захотел, тот и повел? Сам затащил Свету в постель. Вот и заставила я его жениться. Жили же до Юльки нормально.
- Тоня, да и не было у них нормальной жизни. Как ни послушаешь, только ругань несется с их двора. Может, зря ты заставила Мишку жениться. Испортила жизнь ему и своей дочери.
- А ты думаешь это правильно, Света с пеленками, а он по девкам шастал? Не-е, так дело, не пойдет. Пусть пожинает плоды.
- Тонь, ты рассуди своей головой, кому ты делаешь хуже? Только своей дочери, не всегда же ты будешь бегать и женщин за волосы таскать, найдется такая, что даст сдачи…
- Ну и дал бог зятя, - с этими словами Антонина поднялась и пошла во двор. А Люба заметила свою внучку, возвращавшуюся из школы, поспешила ей навстречу.
- Как сегодня у нас успехи?
- Бабушка, учительница меня похвалила по окружающему миру, я назвали всех, кто может жить в лесу.
- Какая же ты у меня умница. Пойдем, обед, наверное, уже остыл совсем, пока с соседкой проболтала. – Люба сняла с плеч внучки рюкзачок, обняла ее, и они зашагали домой. Вот ее радость в жизни. Бабушка души в ней не чаяла, старалась предугадать любое ее желание. А сначала испугалась, когда Лена попросила на год взять Аришку к себе. Некому провожать девочку в школу, когда она на дежурстве.
- А Марку некогда?
- Мама, он тоже на работе задерживается. Ребенок один без присмотра, у меня душа изболится, хоть работу бросай.
- Дочка, но у меня же тоже работа.
- Ты же на почту можешь брать Арину, не такой наплыв посетителей у вас в деревне. – Вот так и приспособилась Люба, в данный момент она уже работала оператором узла связи. Была у нее в помещении комната, где внучка делала уроки…
- А Елизавета Дмитриевна не может? Она же тоже бабушка. Девочка должна расти с родителями.
- О наших с ней отношениях тебе известно.
Елизавета Дмитриевна работала заведующей поликлиники, она и познакомила Лену со своим сыном. Люба даже удивлялась, как скоро ее дочь вышла замуж. Но была рада, что дочь пристроена. Марк работал стоматологом. В первый год совместной жизни они купили квартиру, полностью ее обставили.
Первый раз Лена пожаловалась матери на свекровь, когда вышла на работу из декретного отпуска. Елизавета Дмитриевна ей составляла такой график работы, что на семью времени не оставалось: с утра – прием в поликлинике, после обеда надо обежать всех больных на своем участке. Она возвращалась домой и прямо с ног валилась, а у нее муж и дочь, которые требуют к себе постоянного внимания.
- А ты чего хотела, сесть на шею Марку и ножки свесить? Так не пойдет. Мой сын тоже не железный. Он собирается открывать свою клинику, жена должна ему помогать.
- Вы о внучке своей подумайте, она меня совсем не видит.
- Отправь ее к своей матери, чего она там бездельем занимается?
- Моя мама работает, - хотела возразить Лена.
- Ой, не смеши, знаю я, какая работа на почте, целыми днями лясы точат да косточки друг другу перемывают. – С тех пор невестка затаила обиду на свою свекровь, перешла в стационар в терапевтическое отделение.
Чувствует Люба, что в семье дочери не все так гладко, потому что Лена приезжает одна каждую неделю, а зять за весь год был всего четыре раза, забирал дочь на каникулы домой. Вот и думай теперь. Может, то же самое, что у Светки. Только Антонина готова всем глаза выцарапать за свою дочь, а Люба не знает, чем помочь Лене. Прервала ее размышления внучка.
- Бабушка, а мама завтра приедет?
- Обязательно, ты же знаешь свою маму, она без тебя жить не может. Скоро начнет тебе звонить. Ариш, а почему ты про папу ничего не спрашиваешь?
- А он все время на маму кричит, я его не люблю, - девочка говорила так, как будто ее спрашивали о совершенно постороннем человеке. Люба старалась говорить о зяте, что он очень занят, значит, с работой у него что-то не так, но Ариша ее как будто не слышала.
В пятницу вечером приехала Лена. Люба не могла оставить без внимания слова внучки.
- Знаешь, мам, мне надоело притворяться, угождать всем, изображать чувства. Зачем, если их нет? Нет, я на рожон не лезу, скандалов не устраиваю, никаких требований не выдвигаю. Принимаю все, как есть. Только вот сломалось у меня что-то внутри. Не могу я уже с мужем разговаривать. Да не о чем и говорить, каждый живет своими интересами…
- Лена, это ужасно. Так жить невыносимо.
- И я об этом же. Подумываю перебраться сюда, чтоб быть всегда рядом с дочерью, я так по ней скучаю.
- Ты намекаешь о разводе?
- На данный момент вполне. Долго не хотела разрушать семью из-за Арины, а сейчас вижу, что ни отцу, ни бабушке она не нужна.
- Я так хотела, чтоб у тебя был такой муж, как твой отец. Его уже сколько лет нет, а я все равно чувствую, что я за ним, как за каменной стеной.
Правду говорят, что чужую беду можно руками развести, а вот что сказать дочери, чем ее утешить, Люба не знала.
