Жизнь пенсионерки в селе

Владимир проснулся рано, как всегда. Сон его давно уже стал коротким: вставал он чуть свет, даже если спать ложился поздно. В квартире было тихо, только часы на кухне отмеряли секунды. Он перевернулся на спину, посмотрел в потолок. Пустая половина кровати давно перестала резать глаз, но ощущение холода рядом всё равно оставалось. Прошёл почти год, как не стало Нели, и он поймал себя на мысли, что не скучает. Страшно признаться даже самому себе: сорок лет жили, а как будто и не жили. Она была рядом всегда, но между ними зияла пропасть...

Анна любила утро. Даже зимой, когда за окном всё было белым и холодным, она вставала раньше мужа, тихонько ставила чайник и на пару минут задерживалась у окна. Ей нравилось наблюдать, как город просыпается: редкие прохожие, дворники, первые огни маршруток. В такие моменты казалось, что у неё есть время подумать о жизни до того, как всё завертится. На кухне закипал чайник, а в спальне переворачивался Сергей. Он всегда вставал позже, но любил, когда его встречали с чашкой кофе. Анна никогда не считала это обязанностью, скорее привычкой, частью их семейного уклада...

Жанна всегда считала себя женщиной практичной и осторожной. Она не из тех, кто теряет голову от первой же улыбки мужчины. Но с Александром всё вышло иначе. В его спокойствии и уверенности было что-то надёжное: казалось, рядом с ним можно перестать тревожиться о будущем. Он говорил мало, больше слушал, и Жанне нравилось чувствовать себя рядом с ним защищённой. Она знала только, что он в разводе, а подробностей не спрашивала, не хотела бередить чужие раны. Они снимали небольшую двухкомнатную квартиру, жили небогато, но ладили...

Григорий сидел на кухне, задумчиво вертя в руках телефон. Утро начиналось как обычно: крепкий чай без сахара, тарелка овсянки, привычный шелест газет, хотя читать он их уже давно перестал. Но на экране мигала фотография, которую ему прислала дочь от первого брака, Лера. Он открыл её снова, будто пытался убедиться, что глаза не обманывают. На снимке была Ольга, его жена. Та, что вчера вечером выбросила в мусорное ведро тест на беременность с двумя яркими полосками. И рядом с ней мужчина. Их лица почти соприкасались, губы встретились в быстром, но очевидном поцелуе...

Светлана сидела у окна, подгибая под себя ноги и лениво крутя в руках недопитую чашку чая. За стеклом уже сумерки, на кухне уютный полумрак, и лишь настенные часы отмеряли время размеренным тиканьем. Сегодня к ней в гости приезжала дочь с семьёй, и после шумного обеда в квартире вдруг воцарилась такая тишина, что у Светы разлилось по душе тепло. Виктория смеялась, помогая мужу складывать посуду в машину. И что бы ни говорили… ей повезло. Светлана любила смотреть на Олега: высокий, широкоплечий, всегда собранный...

Александр в который раз поднял голову к потолку, будто оттуда могла свалиться готовая подсказка, как закончить ремонт. Над головой зияли доски, обнажённые и сухие, пахли смолой и старым деревом. Полы он уже содрал до основания, оставив дом словно без кожи, только на грубом черновом настиле стояли его ботинки. Вечером, когда солнце клонилось к закату, пыль, поднятая им, висела в воздухе золотым туманом, и он сам чувствовал себя уставшим, как этот дом. Неделю Александр жил на даче, и казалось, она стала ему важнее квартиры в городе...

Алина задержала дыхание, когда из почтового ящика вытащила плотный конверт с официальным штампом. На конверте красовалась печать нотариальной конторы города Соликамска, а внутри аккуратно сложенное письмо. Разорвав край, она пробежала глазами первые строки и замерла: «Уважаемая Алина Антоновна! Приглашаем вас на оглашение завещания Дмитрия Геннадьевича Сазанова...» Дальше буквы расплылись. Она перечитала ещё раз, имя ничего ей не говорило. Сазанов Дмитрий Геннадьевич. Ни фамилия, ни имя не вызывали никаких ассоциаций...

Людмила всегда считала, что в её семье царит порядок. Муж, Андрей, был человеком уважаемым, работал инженером, держался уверенно, умел произвести впечатление. Их дочери Маше исполнилось шестнадцать, и для неё наняли репетитора по английскому. Молодая женщина, Юлия Сергеевна, казалась приветливой, доброжелательной и, главное, грамотной, ребёнок быстро подтянул оценки. Сначала всё шло спокойно. Но со временем Людмила стала замечать странности. Андрей всё чаще задерживался на работе. Раньше, даже если приходил поздно, обязательно звонил и предупреждал...

Вечер того дня начинался обычным. Сырой ноябрьский воздух стучал в окна, на подоконнике скупо звякали капли дождя. В квартире пахло тушёным мясом и луком, который Марина нарезала в спешке, пока дети возились в комнате. Вроде бы всё было, как всегда, но за её спиной будто уже стояла чужая, холодная тень, которая медленно растекалась по стенам. Андрей ходил по кухне из угла в угол, словно искал выход. На нём был тёмный свитер, тот самый, что подарила ему Марина два года назад на день рождения. Рукав протёрся на локте, и обычно он шутил, что это «боевые шрамы семейной жизни»...

Елена шла по коридору просторной квартиры, держа в руках чашку кофе. Солнечные лучи пробивались сквозь окна, освещая аккуратно расставленные книги, фотографии семьи на стенах и свежие цветы в вазе на кухонном столе. Она вдохнула аромат свежего кофе и почувствовала привычное спокойствие: работа была выполнена, дочь Маша ушла в школу, а муж Игорь уехал на деловую встречу. Всё шло идеально. Семья казалась идеальной. Долгие годы совместной жизни, уютный дом в престижном районе, друзья, путешествия, праздники...

Дмитрий сидел в баре, стакан крепкого виски перед ним дрожал в руке. Вечер был тёплый, но в душе холод. Друзья за столиком рядом смеялись, обсуждали работу, футбол и последние новости, а он слушал их без особого интереса. Внутри него всё кипело, а на поверхности улыбка, которую он сам себе назначил маской уверенности. — Ну что, как ощущения от свободы? — спросил один из друзей, Слава, кивая на пустой взгляд Дмитрия. — Отлично… — Дмитрий поднял бокал. — Настоящая свобода. Не ожидал, что так легко станет...

Ольга возвращалась домой поздним вечером. Поезд привёз её из Туапсе к обеду, но дорога с пересадками, ожидание электрички и суматоха на вокзале растянулись почти до темноты. Она устала, плечо тянула сумка с подарками, а вторая рука вцепилась в чемодан на колёсиках. На улице пахло пылью, асфальтом после жары и чьим-то ужином — открытые окна многоэтажек выпускали наружу запахи жареной картошки, тушёного мяса, копчёной курицы. Она мечтала лишь о душе и тишине в своей квартире, где можно наконец лечь на кровать и не слышать криков детей, шума моря и гудков такси...