Монгольская империя на период своего расцвета занимала примерно половину Евразии. Понятно, что земли населяли разные народы, которые исповедовали разные религии. Эксперты уверены, что в таких условиях государство смогло довольно долго существовать лишь благодаря веротерпимости. А какому же тогда богу молился сам Чингисхан?
Свобода веры
Вероисповедание монгольских правителей могло совершенно спокойно меняться от поколения к поколению. Большую часть времени главы государства исповедовали язычество, но также довольно долго их религиозное мышление было и вовсе религиозно-индифферентным.
Известно, что Чингисхан признавал бытие Единого Верховного Существа и с опаской относился ко всему остальным божествам: буддийским, мусульманским и христианским.
Такой подход у монголов был на протяжении десятилетий наиболее распространённым. Например, в 1263 году к хану Мангу прибыл католический миссионер Рубруквис, который предложил «окатоличить» все народы Монгольской империи. В ответ Мангу пояснил, что «все люди обожают одного и того же Бога, и всякому свобода обожать его как угодно».
И данное ведь правило не было чистой формальностью! В могущественном государстве религия действительно не играла решающей роли.
Христианство в опасности
Если говорить о христианской вере, то её последователи оказали важное влияние на становление империи, став «интеллектуальной прослойкой» монгольского общества.
Но шло время и влияние ислама становилось всё заметнее. Но даже в этот период христианство не оказалось «вне закона». Браки по-прежнему могли заключаться между представителями различных конфессий, а по религиозному признаку никого не притесняли.
Правда, по одной из версий, именно исламизация Монгольской империи и привела к краху государства. Разногласия между центральной властью и районами начались с ростом влияния ислама. В качестве примера стоит привести Русь, где начали активно и систематически противостоять монголам с 1480 года. Наши предки обратили внимание на то, что монгольская элита с каждым годом стала воспринимать ислам не только как религию, но и как идеологию. Естественно, появились опасения – мол, монголы начнут насаждать ислам и русским, да ещё и радикальными способами.
Для Русской Церкви это означало минимизацию влияния, с чем христианские церковные деятели согласиться не могли.
