Конь быстро нес Мансура прочь от места, где разворачивалась битва. Подстегнутое нукером животное, старалось побыстрее скрыться с того места, где явственно чувствовало смерть. Мансур понял, что не может вот так просто уехать и бросить своих людей. Он резко натянул поводья и, пока конь пытался сбавить набранный темп, обернулся. Сражающиеся рассыпались на маленькие группки и отчаянно размахивали мечами. Мансур начал разворачивать коня, как вдруг что-то больно ударило его в плечо. Потом накрыла боль и Мансур начал проваливаться в черную, холодную пустоту. Последнее, что он увидел- нукер, тот самый, который отправил его прочь, мчится к нему, что-то выкрикивая. Ему наперерез выскочил лучник, на ходу натягивая тетиву. Потом все исчезло, только липкая темнота все туже окутывала его плотным одеялом...
Поздно ночью, в становище хана Дэлгэра, отца Каймишь, приковылял израненный нукер Мансура. Он шел пешком, шатаясь, как пьяный, прихрамывал, левая рука безжизненно свисала вдоль тела. Лицо, вымазанное в грязи вперемежку с потом и кровью, было усталым. Сидевшие у костра нукеры Дэлгэра, сразу поняли, что раненый держится на последнем усилии воли. Его подхватили под руки, подтащили к костру, сунули в руки бурдюк с араком. Пока нукер жадно пил, сбегали на ханом.
-Что стряслось? Где Мансур? - спросил Дэлгэр, по виду пришельца поняв, что он побывал в жестоком бою.
-Я не знаю...Сам не видел...Но Буге, славный воин, сказал мне перед тем, как испустить дух, что наш хан...убит подлой стрелой...- дальше он говорить не мог и зарыдал.
Остальные сочувственно смотрели на него. Стыда не было в том, что мужчина оплакивает своего хозяина и друга.
-Расскажи, что произошло? - снова начал расспрашивать хан, когда нукер немного успокоился.
-Мы ехали сюда! Мансур-хан доволен был, удачно прошли все переговоры. Внезапно на нас налетели воины. Чьи они я сказать не могу, но сдается, что не обошлось тут без его братцев! - рассказчик зло сплюнул на пол сгусток крови в белых прожилках от арака.
Все немного помолчали размышляя.
-Мы пытались господина уберечь! Буге увел его от сражения, пока мы отвлекали разбойников на себя, но Мансур-хан вернулся!
-Он не мог поступить иначе! - сказал тихо хан.
-Не мог...Вот в него и попала стрела. Буге пытался до него добраться, но его перехватили и ранили. Он видел, как конь уносил тело Мансура на себе в степь.
Дэлгэр обхватил голову руками. "Как теперь быть, как сказать об этом Каймишь?" - думал он. "Что делать со всеми женщинами Мансура и его детьми?" Дети представляли опасность для тех, кто вероломно напал на Мансура. Дети - это козырь, предъявив который в будущем можно оспорить право любого на ханство. Велев накормить путника и показать его шаману, чтобы полечил, Дэлгэр пошел в юрту жены, где сейчас жила и Каймишь. Вторая жена Мансура и наложница, ютились в тесной юрте на краю становища, ни за что не желая перебираться в другие, более удобные юрты, предлагаемые ханом. У Оджин уже заметно выделялся живот, округлилась и Каймишь. Видеть друг друга они не очень то хотели - это хан хорошо понимал.
Он вошел в юрту жены. Она и дочь о чем-то говорили, сидя друг напротив друга. У обеих в руках было шитье. Увидав хана они разом замолчали и выжидающе смотрели него. Хан прокашлялся, замялся.
-Каймишь...- начал он, - Нукер Мансура пришел...
Девушка резко вскочила на ноги.
-А Мансур?! Он уже близко! - почти закричала она. Мать, по тону мужа, уже поняла - что-то не так. Она тоже встала и приблизилась к Каймишь, готовая при случае ее поддержать.
-Дочка, сядь! Мансур...он...погиб наверное...
Из горла Каймишь вырвался хриплый стон. Она разом обмякла и сильные руки матери подхватили ее. Отец придержал за талию и они вдвоем усадили дочь на тахту. В голове Каймишь стоял какой-то туман. Она никак не могла поверить в реальность случившегося. "Это страшный сон и скоро я проснусь! Мансур вернется ко мне и все будет хорошо!" Она отвернулась от отца, чье скорбное лицо доказывало обратное. "Ребенок!" - вдруг вспомнила она и обхватила руками живот. Вот тут пришли слезы. Бедное, маленькое существо, которое так и не увидит своего отца. Каймишь горько заплакала. Мать облегченно перевела дух и показала мужу глазами на выход. Когда хан ушел, она прижала дочь к себе и стала убаюкивать, как маленькую.
-Прости мама! Я знаю, ты не любишь когда плачут! - пролепетала она, захлебываясь слезами.
-Нельзя плакать от обиды, от боли, когда тебя обижают или унижают. Но слезы по потере любимого важны! Они несут исцеление, а иначе разум просто не выдержит этого! Плачь, плачь, Каймишь!
И она плакала до тех пор, пока красные, воспаленные глаза не закрылись сами собой и не увлекли ее в тяжелый, спасительный сон.
Хан Дэлгэр расхаживал по своей юрте. Он не знал, как поступить - самому рассказать Оджин и Алиме о случившимся или предоставить это жене и Каймишь. В конце концов он решил не торопиться и подождать, что скажет Каймишь, когда немного придет в себя. Наступал хмурый рассвет, а хан все никак не мог уснуть. В предрассветной тишине ему слышались звуки нападения и несколько раз он выскакивал из юрты с обнаженным мечом. Но все было тихо. Нукеры исправно караулили становище, кругом было тихо, если не считать всхрапывания лошадей, ворчания собак и приглушенный кашель караульного.
Еле дождавшись утра, Дэлгэр отправился проведать дочь. Она встретила его со спокойным достоинством, но счастливый свет в глазах погас.
-Дочка! Я ничего еще не говорил Оджин и Алиме. Подумал, может ты сама им скажешь?
-Да, я скажу сама! - глухо произнесла Каймишь. Еще одно сложное дело взвалила она себе на плечи. Тяжело поднявшись, Каймишь на нетвердых ногах пошла в выходу.
-Я пойду с тобой, дочка! - сказала мать.
-Нет! Не надо! - твердо возразила Каймишь.
На улице было холодно. Солнце еще не обогрело своими лучами землю, на молоденькой травке лежал иней. Каймишь казалось странным, что Мансура уже нет на этом свете, а новый день пришел и она еще как-то дышит.
Подойдя к юрте Оджин и Алимы, Каймишь остановилась и прислушалась. До нее донесся голос Алимы, напевающей песню. Должно быть Азамат проснулся и она кормит его. Она всегда пела, когда прикладывала сына к груди. "Давай, Каймишь! - уговаривала сама себя девушка, - Сколько ни оттягивай момент, легче не станет!" Но ноги отказывались идти. Внезапно дверь открылась и наружу вышла Оджин. Она оторопела, увидев стоящую прямо у входа Каймишь.
- Что так рано привело тебя к нам? - спросила Оджин тоном, которым разговаривала последнее время с Каймишь.
Внезапно Каймишь охватила злоба. "Сейчас я сотру ухмылку с твоего дерзкого лица!" - подумала она и тут же устыдилась себя. Не время было для выяснения отношений.
-Я с плохими вестями, Оджин! Пойдем в юрту, Алимы это тоже касается! - и не глядя на соперницу, первой переступила порог их жилища.
Алима и правда кормила малыша. Она тоже удивилась, увидев входящую внутрь Каймишь, но тепло улыбнулась ей.
-Госпожа!? Вы рано!
-Хотелось бы мне не приходить сюда совсем, Алима! Но беда пришла к нам!
-Да что произошло, говори уж поскорее! - сказала Оджин, стоявшая за спиной Алимы.
-Мансур погиб! - просто и буднично выложила Каймишь.
Наступила зловещая тишина. Только малыш Азамат продолжал причмокивая терзать материнскую грудь.
Мирослава почувствовала, что юрта странно покачнулась. Она нащупала за спиной деревянную балку и оперлась на нее. Алима начала тихо поскуливать.
-Рыдать будете потом! - жестко сказала Каймишь, - Надо срочно решать, что делать дальше!
Но скоро она поняла, что разговора сразу не получится. Алима рыдала, на лице Оджин не было ни кровинки и Каймишь усадила ее на тахту. Напоила Алиму водой, забрала у нее уснувшего Азамата. Подошла к Оджин и тронула ее за плечо.
-Тебе больно, я знаю! И мне больно...
Больше держаться у нее не было сил, слезы против ее воли потекли из глаз. Оджин присоединилась к ней, а Алима запричитала еще громче...