«8 ноября 1904 года. Почти обнажился от лесов новый громадный дом Зингера на Невском против Казанского собора; весь он построен из железа и камня. Немножко переложили строители золота для ознаменования, что, мол, мы, значит, при капитале, но это ничего» (из дневника журналиста и писателя Сергея Минцлова).
Минцлов в своем Дневнике отмечал важнейшие события в жизни Петербурга. И, видимо, окончание строительства дома Зингера на Невском таковым посчитал. Хотя не все современники оценивали новое здание столь положительно. Многие удивлялись: надо же, архитектор – уважаемый человек, достигший 60-летнего возраста, имеющий в своем послужном списке десятки осуществленных проектов, и не только в Петербурге. И вдруг такое оригинальное, ни на что не похожее здание, в новомодном стиле, да еще напротив классического Казанского собора. Так что архитектору Павлу Юльевичу Сюзору пришлось выслушать немало критических замечаний и от коллег, и от петербургских обывателей.
Павел Юльевич Сюзор, или «граф Поль», как называли его друзья, действительно был графом. Его отец граф Жан де Сюзор (ставший в России Юлием или Юрием Симеоновичем) эмигрировал из Франции в Россию «по политическим мотивам». Преподавал французский язык, читал лекции о французской литературе. Судя по всему, семья жила небогато, но детям дали достойное образование. Поль (Павел) родился уже в Санкт-Петербурге. Учился в Императорской Академии художеств и окончил ее в 1866 году со званием классного художника 3-й степени. Звание давало право на получение гражданского чина четырнадцатого класса. В 1867 году Сюзор представляет новый проект «торгово-складочного места на берегу судоходной реки», получает звание классного художника 2-й степени, а в 1872 году – звание классного художника 1-й степени за «проект народных бань». Запомним это. В дальнейшем бани в судьбе архитектора Сюзора сыграли не последнюю роль.
Но не последнюю роль сыграла и удачная женитьба – на Софье Брюлловой, дочери известного архитектора Александра Брюллова, племяннице Карла Брюллова. Наверно, тесть помог зятю получить в 1874 году престижный заказ – постройку домов на новой Пушкинской улице (тогда она действительно называлась Новой, а иногда Малым Невским проспектом, мне кажется, в шутку). С этих одинаковых домов № 1 и № 2 начинается Пушкинская улица. Это как бы пропилеи – торжественный вход. Всего на Новой-Пушкинской Сюзор построил почти половину домов. Лестницы в домах пологие, удобные, окна большие, парадные двери широкие, да и все остальное на уровне (того времени, конечно). Наверно, уже тогда заинтересовался Павел Сюзор санитарным зодчеством. Позднее он участвовал в работе многочисленных международных съездов, посвященных вопросам сантехники, гигиены жилища, а с 1883 года читал в Институте гражданских инженеров курс «Санитарное зодчество», иллюстрируя его примерами из собственного творчества. А примеров было предостаточно. По проектам Сюзора в Петербурге было построено десять бань. И Воронинские в Фонарном переулке, и Белозерские и Пушкарские и многие другие… А еще – Островские ванны в Железноводске (названные, кстати, в честь М. С. Островского – видного общественного деятеля и брата великого драматурга).
Когда-то во дворе дома № 1 по Пушкинской улице находились построенные Сюзором бани. Их называли Мальцевскими (по фамилии домовладельца) или Невские бани. Журнал «Всемирная иллюстрация» посвятил им восторженную статью. Из нее мы узнаем, что пол в бане был асфальтовый, стены «обиты корабельной обшивкой, выкрашенной белой краской». Номера, естественно, различались по цене, а значит, и по уровню комфорта. Двадцатикопеечные, сорокакопеечные – и дорогие семейные номера, состоящие из «роскошно меблированных комнат с мраморными ваннами». А в одном из справочных указателей по Петербургу можно было прочесть: «Бани Мальцева…смело могут считаться лучшими банями в Европе».
А я ведь бывала в Мальцевских банях. Сюда меня маленькую водила бабушка. Смутно помню мраморные лавки и бассейн. К сожалению, бани исчезли, когда при строительстве метро Пушкинская улица «провалилась». Здание разобрали, но восстанавливать не стали.
А в Большом Казачьем переулке (дом 11) Павел Сюзор возвел не просто бани, а «Дом народного здравия». Назывались эти бани еще Егорьевскими по имени купца первой гильдии Ефима Егорова, владельца бань. Чего там только не было! Восточные бани с душем Шарко, бассейн для плавания, сернистые, соляные и другие ванны. Можно было посетить гимнастический зал, парикмахерскую, массажный кабинет. Имелись при бане ресторан и кегельбан, а также гостиница.
Рядом с баней был жилой дом. И к телефону, который находился в бане, звали жильцов. И вот, здесь поселилась знаменитая звезда богемного Петербурга Паллада Богданова-Бельская. То, что она живет, можно сказать, в бане, казалось ей «адски шикарным», о чем она с восторгом сообщала друзьям. Захаживал в Егорьевские бани и Григорий Распутин, живший неподалеку.
Читая биографию Павла Сюзора, удивляешься и восхищаешься. По существу, Сюзор был главным архитектором Петербурга, представляя столицу и Россию за рубежом. В родном городе им построено около восьмидесяти зданий. Кстати, вы обращали внимание, что очень часто угловые дома в Петербурге завершаются башенками? Многоярусные башни и колокольни, тонкие шпили и массивные купола изначально определяли силуэт равнинного Петербурга. А в конце XIX–начале XX века городской пейзаж стал обогащаться акцентами «второго ряда» — небольшими башенками. Чаще всего они сооружались на обычных доходных домах. И в большинстве случаев отмечали угловые здания и воспринимались с разных улиц. Одним из первых в архитектурной практике прием этот применил Сюзор, и скоро другие архитекторы последовали его примеру. Конечно, башенки позволяли владельцам и архитекторам сделать свои дома более приметными. Но этот частный интерес естественно превращался в заботу об общей красоте города.
Среди построек Сюзора доходные дома, и производственные здания, роскошные банковские (хотя бы здание Общества взаимного кредита на Екатерининском канале), и торговые (Дом Зингера). Этого хватило бы не на одну человеческую жизнь, но Сюзор еще и организовывает в 1877 году (ему 28 лет) журнал «Зодчий», выходивший регулярно до 1917 года. А в 1907 году Павел Юльевич — один из основателей Музея Старого Петербурга, открытого в его доме на Кадетской линии Васильевского острова. И дальше, дальше — одно перечисление званий чего стоит: академик архитектуры, член-учредитель, секретарь и, наконец, почетный член Петербургского Общества Архитекторов, член правления Глухоозерского цементного завода, почетный член иностранных архитектурных обществ. И, наряду с этим — громадная общественная деятельность «на ниве» (как тогда говорили) «народного здравия». Редактор отдела журнала «Здоровье», товарищ председателя Русского общества охраны народного здравия, Общества лечебниц для хронических больных детей… А еще Павел Юльевич – один из основателей Императорского Российского пожарного общества. По его инициативе были организованы всероссийские конкурсы по различным направлениям пожарной безопасности, выставки технических средств для тушения пожаров.
Жизнь, прожитая со смыслом, то, что принято называть «общественным служением». И не количеством званий и должностей, конечно, измеряется она — но стоят построенные Сюзором бани и лечебницы, жилые дома и заводские корпуса, существует Пушкинская улица и парит над Невским знаменитый купол, увенчанный шаром.
И, как бы яростью объятый,
Через туман, тоску, бензин,
Над башней рвался шар крылатый
И имя «Зингер» возносил.
(Николай Заболоцкий)
И вот теперь мы снова возвращаемся к, пожалуй, самому знаменитому творению Сюзора – Дому компании Зингер. В 1902 году Акционерное общество «Мануфактурная компания Зингер» решило завоевать российский рынок, разместить в Санкт-Петербурге свою главную контору и открыть центральный магазин швейных машин. За участок для нового строительства компания «Зингер» заплатила более миллиона рублей. И хотела разместить в здании торговые залы склады, а также конторские помещения для сдачи в наём. Построить такой, говоря современным языком», «бизнес-центр». И, конечно, компания рассчитывала, что здание будет высоким, привлекающим к себе внимание, наподобие американского небоскреба. Но в Петербурге существовали жесткие высотные ограничения – не выше 11 саженей (около 22 метров). Правда, башенку на крыше возвести было можно. И Сюзор блестяще справился с задачей. Угловая башня с вытянутым куполом стала еще одной высотной доминантой Невского проспекта, перекликаясь с воронихинским фонариком с яблоком, венчающим Казанский собор.
Впервые в петербургской строительной практике Сюзор использовал металлический каркас, заполненный кирпичом на цементном растворе. Это позволило сделать стены тонкими, прорезать их огромными окнами. А медные водосточные трубы искусно спрятать в стенах. Роскошной была внутренняя отделка торговых залов. Кое-что мы еще можем увидеть: сдвоенные малахитовые колонны ионического ордера с позолотой в зале первого этажа, мраморную лестницу с металлическим ограждением в виде растительного орнамента, бронзовые бра, изящные дверные ручки…
В Доме Зингера не только торговали швейными машинами. Здесь находились и сменяли друг друга разные магазины, банки, редакции (например, редакция известного журнала «Столица и усадьба»). Одно время помещалось консульство США. А сейчас сюда после долгого и основательного ремонта, даже реставрации, вернулся наш любимый Дом книги.
Осталось рассказать о судьбе Павла Юльевича Сюзора и его семьи после революции. В дом на Кадетской линии, когда-то принадлежавший Александру Брюллову и перешедший по наследству к его дочери Софье, жене Сюзора, начали вселяться новые жильцы. Семью Сюзора «уплотнили». Коллекции Музея Старого Петербурга, размещавшиеся здесь же, были переданы в Музей города в Аничковом дворце. Наверно, все это подействовало на 70-летнего архитектора, да и время было голодное. И в 1919 году Павел Юльевич Сюзор скончался. Похоронен он на Смоленском лютеранском кладбище. Простой бетонный крест, барельеф на перекрестье… Здесь же похоронен его сын Владимир. Три дочери Сюзора – Вера, Евгения и Ольга – были арестованы и высланы в Севкрай. Там следы их затерялись. Больше повезло второму сыну Сюзора Георгию. Он успел эмигрировать. Обосновался во Франции.
Правнук Павла Юльевича Сюзора Мишель Эрзель – известный французский скульптор. Его родители – дочь Георгия Сюзора София, внучка Павла Юльевича, и Максимилиан Эрзель – русский и французский архитектор, автор мозаики на фасаде собора Александра Невского в Париже. Интересно, что знает Мишель Эрзель о своем знаменитом деде?
Наталия Перевезенцева
