Была я прихожанкой храма святых апостолов Петра и Павла на Солянке. Среди прихожан храма была одна женщина по имени Матрона, у нее два сына — священники. Она знала, что у меня сын очень болен и однажды сказала, что может познакомить с прозорливой матушкой, но только если настоятель наш, отец Евгений, благословит.
Подошли мы к батюшке с этой просьбой, а он ответил:
— Татьянушка, ты не поймешь ее, подожди.
Целую неделю молилась я и просила Господа, чтобы благословили меня к этой матушке попасть.
Снова подошла к отцу Евгению, на этот раз он сразу благословил.
Пошли мы с Матроной на Таганку. Возле дома матушки было много голубей. Жильцов в доме почти не было, мне показалось даже, что она жила там одна. Матушка была у себя. Две девушки пели духовные стихи. В келии было как-то благостно, аромат, такая духовная обстановка, так что я сразу почувствовала себя как в родном доме.
Матушка сидела на своем топчане, что-то говорила, но не помню что. Время текло незаметно, воти вечер наступил. Стали собирать на стол, и когда все сели за трапезу, матушка вдруг взяла ложку и начала кормить меня. Я ем, только не понимаю, что это значит. Так матушка своей ложкой дала мне попробовать всякой еды, которая была на столе.
Уже поздно, хочу домой отправиться, а матушка не отпускает. Я очень беспокоилась, как обстоят дела дома: сына нельзя было оставлять одного и когда я поехала к матушке, муж остался с ним. Но матушка была неумолима:
— Оставайся ночевать, — и стала готовить мне постель. Приставила к своему топчану стулья, наложила на них разных вещей, так что целая гора получилась.
— Матушка, я же буду скатываться на вашу
кровать с такой горы.
— Вот и хорошо.
Никак не проходило у’меня беспокойство о доме, но матушка начала убаюкивать меня как ребенка, и к своему удивлению, я крепко заснула на этих стульях.
Проснулась утром свежей и бодрой, как будто все тяготы отошли. Поняла потом, что это матушкина молитва и любовь согрели сердце мое, и успокоили душу от скорбей.
Утром в келии остались матушка, Александра и я. Поговорили с матушкой, я рассказала ей о своей семье, о тяжко болящем сыне. У него были, кроме всяких телесных болезней, еще и психические отклонения.
Матушка ответила так:
— Не горюй, смотри какой мир, какие люди, сколько их погибает, не горюй — и развела руками.
Поняла я, что болезнью сын спасается и ограждается от соблазнов мира, а исцеление полное невозможно, нет благословения Божия.
Но все же потом сыну стало легче, болезни плоти умножились, но по молитвам матушки душевные болезни отошли. Мы с мужем жили в чистоте, ходили на все службы, он пел на клиросе в Елоховском соборе, а потом в Коломенском. И сына старались водить в храм, несмотря на болезни.
Видно, матушка все это провидела. Прозревала и о скорбях моих многих близких, поэтому и приняла с такой любовью. Никогда не забуду, как она приняла меня в первую же встречу — как любящая мать родную дочку. А когда вернулась домой после ночлега у матушки, дома все было в порядке, никто не волновался о моем отсутствии.
Воспоминания Татьяны о схимонахинии Ольге Ложкиной.
