- Она отказывается снимать цепочку, - проворчал отец Мендель, когда Гарр вошел в солярий.
Гарр посмотрел на кровать, рядом с которой стояли Изабель и его сестры. Аннин сидела, прислонившись к изголовью кровати, белый шезлонг виднелся над простыней и покрывалом, натянутым у нее под мышками. Хотя она наверняка знала, что он пришел, она смотрела на стену напротив.
-Не бойся, отец, я пролью это ради нее.
- Хм, - проворчал мужчина.
Стремясь поскорее очистить солярий, а кубок вина еще больше ускорил биение его сердца, Гарр стянул с себя тунику и бросил ее на сундук.
Когда его мать и сестры отвернулись, Аннин опустила подбородок и уставилась на свои руки. Когда он откинул одеяло и скользнул рядом с ней, она вздрогнула, и снова вздрогнула, когда его бедро прижалось к ее бедру.
Священник шагнул вперед.
-Это, - сказал он с суровым выражением лица, - мы сделаем как следует.
Таким образом, страстному желанию Гарра к своей жене пришлось пережить пять благословений. Наконец их окропили прохладной святой водой.
-Мир вам, - отец Мендель встал с кровати и погасил факелы, оставив только отблеск жаровни и свечей на соседнем столе, чтобы освещать солярий. Затем Изабель, Гейнор и Беатрикс вышли перед ним из солярия, причем последняя бросила последний взгляд на брачное ложе, прежде чем дверь закрылась.
Не успел Гарр повернуться к женщине, которую он сделал своей женой, как она вскочила с кровати.
Гарр застонал.
На полпути через солярий Аннин обернулась.
- Мне нужно отдышаться.
И то, что он получит её тело в свое распоряжение, не поможет достижению этой цели.
Она провела рукой по волосам, затем опустила руку, чтобы посмотреть на свое кольцо.
- Два часа назад меня должны были отдать Лавонну, а теперь я замужем за тобой.
- Неужели все так плохо, Аннин?
Она покачала головой.
- Внезапно - было бы более подходящим словом, - она сделала шаг к кровати, развернулась и снова обошла ее. - Что это за дела такие - раздеваться перед священником?
Казалось, никто не сказал ей, чего ожидать в первую брачную ночь. Но с другой стороны, ее мать умерла, когда Аннин была маленькой, и, похоже, Рован и ее дядя были довольны тем, что растили ее среди мужчин. Хорошей новостью было то, что она не цеплялась за свою цепочку как за барьер между ними. По крайней мере, он надеялся, что это было не так.
- Это церемония, Аннин.
- Так сказал отец Мендель. Но почему?
Не могли бы они продолжить этот разговор позже?
- Консумация, - сказал Гарр немного резковато, - завершение брака. Ибо как могут мужчина и женщина лежать вместе раздетыми и не знать друг друга?
В мерцающем свете ее глаза казались огромными.
Гарр протянул руку.
- Ты хочешь этого так же, как и я, Аннин, того, в чем мы сами себе отказывали. Теперь мы муж и жена, и это хорошо, что мы лежим вместе.
Она скрестила руки на груди.
- Это просто вожделение, которое ты испытываешь ко мне?
Было ли это так? Нет, решил он, но дальше не стал углубляться. Он сочувствовал Аннин так, как мужчине подобает сочувствовать своей жене. Этого должно быть достаточно. Он отбросил одеяло и спустил ноги с края матраса.
-Подойди ближе, и я покажу тебе, что я чувствую к тебе, Аннин Бретанн, теперь Аннин Вулфрит.
Она не отвела взгляда. Действительно, после первоначального прилива смущения она присмотрелась к нему повнимательнее.
- Ты хорошо сложен, муж мой, - выдохнула она, но тут же ахнула, когда ее взгляд упал на его плечо. - Останутся рубцы?
-Всего лишь еще один шрам среди многих. Теперь я хотел бы увидеть тебя.
Она прикусила губу, опустила взгляд и уставилась на свое обручальное кольцо.
- Я теперь твоя собственность, Гарр?
Он нахмурился.
-Если ты спрашиваешь, принадлежишь ли ты мне, то да.
Ее глаза метнулись к нему.
- А что насчет тебя? Ты принадлежишь мне?
К чему она клонит, говоря это? Возможно, такие разговоры были просто средством избежать брачного ложа. Если так, то это не годится, ведь Генрих приближался к ним.
- Я такой же твой муж, как ты моя жена, - сказал он, изо всех сил стараясь скрыть нетерпение в своем тоне.
Она медленно кивнула.
- И все же нет никаких признаков того, что ты принадлежишь мне, не так ли?
Он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, то сделал это со вздохом.
- Прошу тебя, Аннин, говори. Я знаю, что вы вполне способны на это.
Она глубоко вздохнула, подошла к кровати и сняла с большого пальца кольцо с мечом.
- Пока я ношу твое кольцо, ты мог бы надеть мое?
Гарр посмотрел на него и подумал, что не так давно он молча радовался тому, что оно никогда не будет красоваться на руке Лавонна.
-Я никогда не слышала о таком — обручальном кольце для мужчины.
-Ты наденешь кольцо?
Что сказал бы Дрого?
Ему было все равно, что сказал бы или почувствовал безжалостный воин о мужчине, который объявил себя таким же принадлежавшим жене, какой она была для него. Он поднял левую руку.
- Я так и сделаю.
Аннин на мгновение выглядела удивленной, затем улыбнулась. С усилием она надела кольцо на его большой, упругий сустав и закрепила его у основания пальца. Продолжая держать его за руку, она встретилась с ним взглядом.
- Я знаю, что это всего лишь рыночная безделушка и вряд ли подходит для того, чтобы отдать свою жизнь другому, но...
- Я считаю, мне повезло, что оно украшает мою руку, и ничью другую, - перебил Гарр.
-Правда?
- Абсолютно, - он посмотрел на нее сверху вниз и снова вверх. - А теперь, жена, ты позволишь мне взглянуть на тебя?
Она отпустила его руку и, к его облегчению, стянула через голову цепочку и бросила ее на пол.
-Я разочаровываю? - спросила она, хотя и не застенчиво. После стольких лет игры в мальчика ей нужно было заставить себя почувствовать себя женщиной.
- Нет, совсем нет, - он привлек ее к себе и обнял за талию. - Мы будем двигаться медленно, - поклялся он и опустил ее на кровать.
-Почему?
Он застонал. Слишком многого ей не хватало, когда она росла среди мужчин.
-Первый раз для женщины приносит боль.
Ее взгляд вспыхнул.
- А в следующий раз?
Он коснулся своими губами ее губ.
- Удовольствие, Аннин. Я обещаю.
Позже, когда они лежали в ночных тенях, Аннин радовалась своему мужу, мужчине, которого она любила так, как было отказано ее матери. Мужчина, который любил ее, поняла она.
Когда он перекатился на бок, ощущение того, что его тело прижалось к ней, было ошеломляющим, но затем он повернул ее к себе и притянул поближе.
Аннин прижалась щекой к его груди. Потребовалось больше мужества, чем она предполагала, чтобы задать вопрос своему сердцу, но звук его учащенного дыхания подстегнул ее.
- Что ты чувствуешь ко мне, Гарр?
- Разве я тебе не показывал?
Она приподнялась на локте и попыталась увидеть блеск в его глазах.
-Я бы хотела знать его название.
-Возможно, у этого нет названия.
- У моего есть имя. Ты бы хотел, чтобы я рассказал?
Он не ответил.
-Очень хорошо, - она наклонилась и, прижавшись к его губам, сказала. - Я люблю тебя, Гарр Вулфрит.
После долгой паузы он сказал:
-Хорошо, что жена испытывает такие чувства к своему мужу. Это делает союз более приятным.
Расстояние, которое его слова создали между ними, причинило ей боль, и Аннин подняла голову. Может быть, она ошибается насчет его чувств?
-Дай нам поспать, - он опустил веки.
Аннин смотрела на его скрытое тенью лицо — такое красивое, хотя когда-то она говорила себе, что оно непривлекательное. Словно скульптор сто раз отточил каждую его черту, он был красивее любого мужчины, которого она когда-либо видела. И он выбрал ее.
Она отвернулась, но когда вытянулась рядом с ним, он снова притянул ее к себе.
- Все хорошо, Аннин, - прошептал он ей в волосы. - Давай будем довольны этим.
Она не могла. Если бы это было правдой, что он не любил ее, она нашла бы способ изменить это.
-Ты не храпишь, муж мой, - задумчиво произнесла Аннин, сдвинув брови и рассматривая что-то на сундуке в изножье кровати, перед которым она стояла.
Как она узнала, что он проснулся? В течение этих последних нескольких минут в ранний утренний час он наблюдал, как она расхаживает по тускло освещенной комнате, задерживаясь у гобеленов, хмуро разглядывая тонкие льняные занавески, откинутые с кровати, поворачивая кольцо, которое объявляло ее его женой, искушая его, когда она расхаживала в одном лишь покрывале, под которым они познали друг друга прошлым вечером.
Он сел.
- Мне приятно слышать, что я не храплю. Ты думала, я сплю?
Она потянулась к одежде, которую он бросил на сундук, подняла его пояс и сняла мизерикорд, врученный ему при посвящении в рыцари, тот самый, который он передал Джонасу только для того, чтобы вернуть его этой женщине, которая теперь призналась ему в любви.
Любовь... Какими бы тревожными ни были ее слова прошлой ночью, и хотя он не мог произнести их сам, ему казалось, что они заняли все пустое пространство внутри него — и даже то, которое он не считал пустым.
Аннин повернула мизерикорд.
-Ты храпел в ту ночь, когда я пришла отдать тебе это.
- Это потому, что я хотел, чтобы ты поверила, что я спал.
Ее взгляд метнулся к нему.
-Ты знал?
- Только то, что кто-то вошел внутрь.
- Но ты позволил мне... Ты ничего не делал, пока я не оказалась рядом с тобой!
Он выгнул бровь.
-Урок шестнадцатый, леди-жена, тщательно следи за своими знаниями о противнике.
Она подняла руку.
- Не надо больше уроков. Я больше не оруженосец, нуждающийся в уроках.
- Да, но теперь ты моя жена, и для этого тоже есть уроки.
Ее губы изогнулись.
- Я полагаю, совсем по-другому.
- В некоторых вещах.
-Расскажи.
Желая ее так, как не хотел ни одну женщину, он согнул палец.
-Подойди ближе, и я покажу тебе.
Покраснев, она опустила взгляд на кинжал, который все еще не отложила в сторону, и ее настроение улучшилось.
-Я хотела бы, чтобы ты знал, что я не смогла бы этого сделать.
- Что?
-В ту ночь, когда я пришла в твою комнату, я не смогла сделать то, что привело меня в Вульфен.
Не смогла убить его? Но у нее было...
- Тогда я этого не понимала, но я должна была знать, что ты не мог убить Джонаса. Ты не был таким человеком, и, конечно, ни один человек не может так сильно измениться.
- Ты хочешь сказать, что не перерезала бы мне горло?
-Все было так, как я и намеревалась сделать, но когда я вытащила кинжал, я поняла свою ошибку, - она покачала головой. - Прежде чем я успела отступить, ты схватил меня.
Он почувствовал нерешительность, когда незваный гость встал над ним, но смерть была слишком близко, чтобы узнать правду об этом.
-Я прошу, чтобы ты поверил мне.
Он заглянул ей в глаза. Хотя, отец точно упрекнул бы его за то, что он поверил тому, что увидел в глазах женщины, он сказал.
-Я верю тебе, Аннин.
Она вздохнула.
-Спасибо тебе, муж мой.
Это простое название, сорвавшееся с ее губ, вызвало у него желание снова заняться с ней любовью. В следующее мгновение его страсть угасла. Любовь? Всего лишь выражение лица.
-Эта вера в то, что я пыталась убить тебя, - сказала она, - является причиной того, что ты продолжаешь носить кинжал Джонаса?
- В качестве напоминания? = он пожал плечами. - Отчасти, но в большей степени потому, что мизерикорд был моим.
Она вздрогнула, он сказал то, чего не нужно было говорить. Каким же неумехой он был в ее присутствии! Но это было именно то, о чем предупреждал его отец — женщина всегда отвращала мужчину от его цели.
- Твой, Гарр?
- Да, - он указал ей на кровать.
Она обошла вокруг и вложила мизерикорд в его руку.
Он повернул оружие и постучал по стали под рукоятью.
- Это мои инициалы.
Аннин наклонилась вперед и вгляделась в мелкие царапины. “Г.В.” Она покачала головой.
- Поскольку я не знала твоего христианского имени, я решила, что инициалы - это клеймо кузнеца, который его выковал. Я чувствую себя дурой.
Гарр опустил взгляд на ее обнаженную шею и плечи, притянул ее к себе и отбросил кинжал в дальний край матраса.
- А теперь перейдем к другому уроку.
Однако, когда он наклонился, чтобы завладеть ее губами, она спросила:
-Почему ты отдал Джонасу свой кинжал?
Ругая себя, как он часто делал с тех пор, как Аннин ворвалась в его жизнь, он упал на спину рядом с ней.
Зачем он отдал Джонасу свой кинжал? Воспоминание перенесло его в Линкольншир много лет назад: гнев удлиняет его шаг по лесу, Меррик с трудом переводит дыхание, чтобы оставаться рядом, движение впереди, тело, раскачивающееся среди ветвей дерева, лицо Джонаса, покрытое пятнами и искаженное над петлей. От этого зрелища его чуть не стошнило, не только от стыда за такую смерть, но и от того, что его резкие слова и суждения побудили молодого человека покончить с собой.
Он знал, что должен был сделать. И что никто другой не должен знать, кроме Абеля и Эверарда, к чьей помощи он обратился, и, конечно же, Меррика. Пока сквайр хрипел, стоя спиной к дереву, Гарр выстрелил из лука в Джонаса, приведя таким образом в действие план, который пошел наперекосяк.
- Гарр?
Он поднял веки и увидел склонившуюся над ним Аннин. Он протянул руку и коснулся пальцами черных прядей, падающих ей на щеку.
-Я выстрелил в него.
Ее взгляд дрогнул.
- Но я не мог вернуть его таким образом. Хотя он и предал...
- Он не...
- Выслушай меня, и я расскажу тебе все, чего не должен говорить.
Она натянуто кивнула.
-Хотя немногие умирают во время тренировок, и обычно только в бою, они возвращаются домой, нося вульфенский мизерикорд рыцарского звания, к которому они стремились, - он глубоко вздохнул. - Я знал, что не должен возлагать вину на Джонаса, но я не мог сделать для него меньшего. Поскольку не было времени возвращаться в Вульфен, я наложил на него свой собственный мизерикорд, чтобы его смерть выглядела почетной.
Аннин отвела взгляд.
- И ты знаешь причину, по которой я придал его смерти благородный вид?
- Потому что ты знал, что Джонас не мог покончить с собой.
-Клянусь верой, женщина! - он приподнялся на локтях, приблизив их лица так близко, что она отпрянула назад, чтобы избежать того, что могло означать разбитый нос для одного или обоих. - Как я уже говорил, я сделал это, чтобы избавить вашу семью от позора, но также, — наконец это было произнесено, и он больше не мог этого отрицать, — я сделал это, чтобы облегчить свою вину за решение суда, которое подтолкнуло Джонаса к тому, что сделало смерть лучшим выбором. Вины, которую я не должен был испытывать из-за такого предателя.
- Предатель! Я знал его лучше, чем когда-либо мог бы знать ты, Гарр Вулфрит.
- Ты думаешь, что знала его.
-Я сделала это! - она хлопнула себя рукой по груди. - Он был моим братом”.
-Послушай меня...
Стук в дверь разрушил их личный мир.
- Мой господин! - из-за двери донесся голос сквайра Уоррена. - Сэр Абель велел мне передать вам, что герцог Генрих приближается к Стерну.
Хотя Гарр был благодарен за вчерашнюю отсрочку, которая обеспечила завершение его брака, он с горечью пожалел, что у него нет еще часа, чтобы они с Аннин могли оставить Джонаса позади.
- Иди к моему брату и скажи ему, чтобы он держал Генриха за стенами, пока я не приду в зал.
- Я так и сделаю, милорд, - в коридоре послышалось бормотание, затем Уоррен крикнул. - Горничная Жосс пришла навестить вашу леди-жену, милорд.
Гарр опустил ноги на камыш, подошел к столбику кровати и снял с крючка свой халат. Просунув в него руки, он взглянул на Аннин, завернутую в покрывало, и проследил за ее испуганным взглядом, направленным на нижнюю простыню, испачканную кровью.
Она вскинула голову, и ее глаза стали еще более испуганными, когда она увидела, что он тоже это заметил. Она накинула на него верхнюю простыню.
- Я не понимаю. Сейчас не мое время. Действительно, это давно в прошлом.
Гарру потребовалось мгновение, чтобы понять исходившее от нее смущение, и когда он понял, то почти улыбнулся. Она подумала, что у нее месячные. Чего еще ей не сказали о том, что значит быть женщиной? Знала ли она, откуда берутся дети?
Он вздохнул.
-Я рад, что мне все-таки не придется резать себе руку.
-Зачем тебе это делать?
Он затянул пояс халата, шагнул вперед и откинул верхнюю простыню.
- Кровь девственницы, Аннин. Все необходимые доказательства того, что женщина была целомудренной, когда произносила свои клятвы, и брак был заключен.
Она нахмурилась еще сильнее.
-Это нормально?
-Я не знаю, нормально ли это, но так желает церковь.
Она снова посмотрела на помеченную простыню, затем еще раз накрыла его верхней. - Ты хочешь сказать, что если бы у меня не было... крови девственницы, ты бы сам предоставил доказательства?
- Да, и я рад, что в этом не будет необходимости.
-Но кто, кроме нас с тобой, мог бы знать?
Ей явно не понравится то, что он скажет.
-Аннин...
-Мой сын! - крикнула его мать через дверь. - Поторопись. Приближается Генрих.
-Войдите!
Дверь открыл Сэмюэл. Отвернувшись, чтобы обеспечить уединение своему лорду и леди, он отступил в сторону, когда вошли леди Изабель и Жосс. Мгновение спустя дверь за ними закрылась. Один взгляд на Аннин, лежащую на кровати, зажавшуюся в покрывале, и обе женщины улыбнулись.
- Пойдем, дочка, - Изабель произнесла этот интимный титул без напряжения или фальши. - Мы подготовим тебя в покоях Гарра, чтобы сквайр Сэмюэл мог позаботиться о своем господине.
Широко раскрыв глаза на своем хорошеньком личике, Аннин плотнее натянула покрывало и спустила ноги на пол.
Гарр подумал, что, возможно, ей и не нужно было знать о крови, но тут его мать воскликнула:
-Простыня! - и поспешила к кровати. - Пойдем, Жосс, мы должны это развесить.
Аннин остановилась, отчего камыши разлетелись в стороны. Правильно ли она расслышала? Она перевела взгляд с женщин, опустившихся на кровать, на Гарра.
- Что они должны сделать?
Он подошел к ней и положил руку ей на плечо.
-По обычаю, вывешивается утренняя простыня.
Ее лицо залилось краской еще сильнее, она посмотрела на Изабель и Жосс. И съежилась от удовлетворенного бормотания, которое раздалось, когда они оценили простыню. Какое унижение!
-Никогда такого не слышала.
Гарр вздохнул.
- Если бы ты не была слишком занята мужскими делами, ты бы знала.
Какое безобразие!
-Возможно, мне следовало остаться мужчиной.
- Боюсь, что мой вкус распространяется только на женщин, леди-жена.
В этом не было ничего смешного! Она сердито смотрела, как женщины стаскивают простыню с матраса.
- Это примитивно.
-Я совершенно согласна, - леди Изабель оглянулась через плечо.
Хотя она позволила себе лишь мельком увидеть ее лицо, Аннин была поражена усталостью в ее глазах.
- К сожалению, - продолжила Изабель, - это необходимо, дочь моя.
Дочь, снова. Приятный звук немного облегчил смущение Аннин.
- Где будет висеть простыня?
- По-моему, лучше всего у центрального окна. Изабель держала один конец простыни, а Жосс - другой, когда они вдвоем пересекали солярий. Вместе с открытыми ставнями в комнату ворвался прохладный утренний воздух.
- На всеобщее обозрение? - Аннин поперхнулась.
-Особенно Генриха, - сказал Гарр, - и Лавонна, если он будет сопровождать герцога, - он наклонился ближе и понизил голос. - Независимо от того, считается ли наш брак тайным или нет, Аннин Вулфрит, эта простыня доказывает, что брак состоялся. Это говорит всем, что ты принадлежишь мне. И ни один мужчина, ни один король, не сможет отнять тебя у меня.
От его напора у нее перехватило дыхание. Хотя она знала, что то, что он сказал, было правдой, это не исключало их отлучения от церкви. Ее разрывало от того, что он, человек столь уважаемый, рискнул всем ради нее. И в этот момент она была одарена определенным знанием того, чему он не позволял сорваться с губ. Он действительно любил ее. Гарр Вулфрит, некогда ее враг, а ныне муж, любил ее, несмотря ни на что.
На мгновение отбросив Джонаса в сторону, она приложила руку к его щеке.
- Я говорю тебе правду, муж мой, я люблю тебя. И хотя некоторые могут попытаться, никто не сможет отнять тебя у меня.
К ее удивлению и надежде он накрыл ее руку своей там, где она обхватила его щеку.
-Мы стоим вместе, Аннин”, - он отказал ей в словах, которые она жаждала услышать. - Муж и жена.
Этого было недостаточно, но на данный момент и этого хватило бы.
-Все сделано, - леди Изабель отошла от окна. - А теперь пойдем, дочка, нам многое нужно сделать, прежде чем ты приведешь себя в приличный вид.
Аннин вздрогнула при виде простыни в окне. Теперь все знали. Конечно, то, что произошло в солярии прошлой ночью, было вполне ожидаемо от тех, кто только что вступил в брак. Но это знание мало помогало. Хотя солярий был охлажден напоенным воздухом, жар смущения не давал ей замерзнуть.
- Не медлите, - пробормотал Гарр, когда она повернулась, чтобы последовать за его матерью и Жосс из солярия.
Аннин подняла покрывало повыше, чтобы оно не волочилось, и бросила последний взгляд назад.
- И ты поторопить, муженек.
От его мимолетной улыбки у нее по спине пробежали мурашки, и она оставила его готовиться к встрече с Генрихом.
Дорогие читатели, если нашли ошибку укажите, пожалуйста, я исправлю. Благодарю за корректность, с уважением.