начало здесь:
После случая с сердечным приступом у деда Ярослав, собиравшийся, было, отвезти менялу домой и хорошенько где-нибудь припрятать, оставил истукана у себя. На всякий пожарный. Слава Богу, ничего особо страшного больше не случалось, но по мелочам к помощи менялы прибегать все-таки приходилось. Еще в пору студенчества был один профессор, у которого Ярослав благодаря щедрым подаркам ходил в любимчиках и которому в ближайшую сессию собирался сдавать итоговый экзамен за три семестра. И вот буквально накануне сессии рассеянный преподаватель неожиданно заехал к себе домой средь бела дня за какой-то забытой им ерундой. И застукал там любимого студента с собственной его, профессора, супругой, тоже недавней студенткой, а теперь — молоденькой преподавательницей иностранного языка, стройные ножки которой никак не давали Ярославу сосредоточиться на спряжении неправильных глаголов.
Прибежав к себе после скандала, учиненного профессором, застуканный любовник торопливо достал менялу, но, прежде чем начать торг, задумался.
«Стоит ли? Хоть и неприятная, но ведь мелочь… Ладно. Предложу пару дней, не больше. Нет – значит, нет. Тогда буду выкручиваться по-другому».
Однако меняла артачиться не стал, согласился с ходу. Видимо тоже счел, что это – мелочь.
Заблаговременно покинув профессорскую квартиру и выезжая из подворотни на Ленинский проспект в своем синем «Вольво», Ярослав не удержался и, опустив стекло, вежливо поздоровался с уважаемым преподавателем, который в глубокой задумчивости торопливо шагал домой.
А потом случился момент, когда меняла удивил хозяина. Было это в 1995-м. В банке тогда сложилась интересная, но очень сложная ситуация. На кону стояли большие деньги, фактически все будущее, и Ярослав, погруженный в дела, года полтора, а то и больше, не приезжал в родной город.
Телефонная связь, слава богу, развивалась, совершенствовалась, уже даже мобильники появились, так что контакт с родителями он держал, знал, что у них все по-прежнему, но вырваться повидаться все как-то не удавалось.
Когда окошко в делах все-таки появилось, он по пути с работы заехал в кассу аэрофлота, чтобы взять билет.
Очередь была совсем небольшая. Но едва Ярослав ее занял, у него за спиной раздался низкий скрипучий старушечий голос:
— Вы — последний?
Внутри у него все обмерло и похолодело. Он обернулся, но это была не старуха. Вернее старуха, но совсем другая. Просто некрасивая пожилая женщина в пуховой вязаной шапке и зеленом пальто с рыжим меховым воротником.
— Я не поняла, вы — что? Язык проглотили? Я спрашиваю: «Вы последний?» — недовольно повышая тон, возмутилась дама.
— Да, я, — откашлявшись, подтвердил Ярослав, — Извините.
— Я за вами, — застолбила место некрасивая дама все тем же поразительно знакомым голосом. И добавила. — Кстати, ваша очередь! Говорите!
Ярослав назвал в окошко свой город и добавил:
— Один билет, пожалуйста, на ближайшую дату.
— Могу предложить на послезавтра, в семнадцать сорок пять, — сказала, глядя в экран монитора, полноватая, ярко накрашенная кассирша.
— Отлично! Спасибо, — улыбнулся ей Ярослав, — сколько с меня?
Он подал в окошко паспорт, достал из внутреннего кармана пиджака кожаный портмоне и отсчитал купюры.
Ужинал он уже с родителями в квартире, с которой так много всего было связано. Зайдя в свою комнату, в которой почти ничего не изменилось со школьных времен, Ярослав пробежал глазами по корешкам знакомых книг и взял в руки кляссер с марками.
Кляссер был новым, тем, который родители подарили после фатального происшествия с парагвайской серией. Перед тем, как выбросить в мусорник пострадавший старый альбом, Ярослав перенес сюда все остальные марки, но расставлял их как-то уже без настроения. Его увлечение филателией на этом закончилось.
Поэтому-то нынешний кляссер так хорошо и сохранился: все эти годы он пролежал на полке без движения. И даже сейчас: хотя посмотреть, повспоминать было интересно, но никакого замирания сердца, как в былые времена, Ярослав уже не ощутил.
— Чай готов! — позвала мама.
Сын вышел в зал, где на празднично накрытом столе красовался испеченный хозяйкой пирог. А сама она колдовала со свечами. Мама по-прежнему любила романтические ужины при дедовском канделябре.
— Кстати, забыла тебе сказать. Оля сегодня замуж вышла.
— Оля? — задумчиво, словно не понимая, переспросил Ярослав.
— Ты что — забыл ее? Вы же дружили.
— Нет-нет, помню, конечно, — все так же задумчиво произнес сын.
Несмотря на все старания мамы, вечер не получался. Ярослав сидел смурной, отвечал невпопад. Отец посматривал на него с опаской, хотя и делал вид, что ничего не замечает.
— Что с тобой, сынок, ты не заболел? У тебя неприятности? — наконец, участливо спросила мать.
— Что? А, нет… Все в порядке, — ответил сын. — Я еще приеду.
— Куда приедешь? — не поняла она.
Ярослав посмотрел на нее и отчетливо осознал, что эта мама — она из другой жизни, которой скоро не будет. Он может не переживать за нее, не заботиться о ее настроении, не извиняться, поступать, не оглядываясь ни на кого. К утру они все исчезнут. Меняла заменит их на новых.
Ярослав уже привстал со стула, чтобы, никому ничего не объясняя, не теряя времени впустую, пойти в свою комнату и начать торг с истуканом. Но потом одернул себя:
«Ты что творишь? Это мама! Она всегда мама, в любом из миров! Также, как и ты — всегда ты! И если ты будешь свиньей здесь, ты станешь свиньей везде! Извинись немедленно за свои дурацкие мысли!»
— Мам, прости, — сказал сын, снова сев на место и положив руку поверх маминой. — Я просто еще не переключился. Дела были, потом дорога. Всё. Теперь я дома. Дай мне еще кусочек, пожалуйста. Очень уж вкусный пирог у тебя получился. Прямо как в детство перенесся.
Он тепло улыбнулся матери, потом перевел взгляд на отца, который аккуратно, стараясь не накрошить песочной присыпкой, откусывал от своего куска пирога.
«Надо же, — подумал сын, — сейчас они — вот они, со мной. А завтра их уже не будет. Вернее, будут. И, вроде бы, они же — но не эти. А где будут эти?» Он запутался. Хотя ведь и без всякого менялы происходит примерно то же самое. Жизнь идет…
— Славные вы у меня. Дай бог вам здоровья, — произнес Ярослав. У него почему-то вдруг запершило в горле, и он потер рукой влажные глаза, делая вид, что убирает попавшую соринку.
Через час, едва прикрыв за собой дверь в комнату, он сразу перешел к делу:
— В общем, давай, отматывай пару дней, — говорил он, аккуратно разворачивая сверток, в который была запакована статуэтка.
У вот тут меняла его удивил. Когда лицо истукана увидело свет, оно уже улыбалось.
— Я же еще не назвал цену! — испуганно прошептал Ярослав. А потом, догадавшись, недоверчиво улыбнулся в ответ. — Что? Даже ничего не попросишь взамен? Так сказать, за счет заведения?
В этот момент кто-то ткнул его сзади в спину.
Ярослав вздрогнул от испуга. Холод ужаса остановил дыхание. Кто тут может быть? В его комнате? У него за спиной?!
Но не успел он обернуться, как услышал низкий скрипучий голос:
— Мужчина, вы что — заснули? Ваша очередь!
Он повернул голову и ошарашенно уставился на некрасивую пожилую даму в пуховой вязаной шапке и зеленом пальто с рыжим меховым воротником. Потом испуганно и затравленно, как это нередко бывает с внезапно разбуженными людьми, Ярослав осмотрелся по сторонам. Оказывается, он стоял у кассы аэрофлота, держа в руке паспорт.
— Извините, задумался, — откашлявшись, проговорил он. Осмысление такой внезапной и резкой, как вспышка молнии, смены декораций прямо в момент ясного сознания — приходило постепенно и еще не уложилось в голове до конца.
— Вы не мне извиняйтесь, а кассиру говорите! — возмущенно прокаркала некрасивая дама все тем же поразительно знакомым голосом. И добавила, обращаясь к кому-то позади нее: — На ходу спят! Чем они только ночью занимаются?!
— Этим самым и занимаются, — согласился с ней стоявший сзади невзрачный мужчина невысокого роста с прокуренными желтовато-седыми усами.
Ярослав назвал в окошко свой город и добавил:
— Один билет, пожалуйста, на ближайшую дату.
— Могу предложить на послезавтра, в семнадцать сорок пять, — сказала, глядя в экран монитора, полноватая, ярко накрашенная кассирша.
— А раньше нельзя никак?
— Раньше никак.
— Девушка, мне очень нужно! У меня невеста за другого замуж выходит! Мне ее надо успеть у него забрать.
— Ой, бразильские страсти! Мне вот только рабыни Изауры на работе еще не хватало! — скривилась, усмехаясь, кассирша, но клавишами все-таки пощелкала. — Вот. Есть одно место, бронь сняли. Но, чтобы успеть, ехать нужно в аэропорт прямо сейчас на такси. Сможете?
— Отлично! Спасибо, — улыбнулся ей Ярослав, — сколько с меня?
Он подал в окошко паспорт, достал из внутреннего кармана пиджака кожаный портмоне и отсчитал купюры.
Продолжение здесь:
Не забываем лайк! Денег тут не просят.
Читайте также: