Подобные вещи Мишка Яковлев проворачивал достаточно часто. Он наловчился в промывке мозгов людям, и его прихожане уже не задавали вопросов о том, почему для искупления одного греха нужно совершить новый. Они делали всё, что назначал им отец Михаил. А если кто-то пытался отказаться, Мишка знал, как его уговорить. Среди его паствы был сотрудник детективного агентства и молоденькая девушка – любовница одного из офицеров местного отделения ФСБ. С их помощью он собирал информацию обо всей своей пастве, их родных и друзьях. Это позволяло ему контролировать материальное положение людей, понимать, с кого и сколько можно поиметь, а кого лучше сразу прикинуть на использование в качестве рабочей силы. И это же помогало держать паству в узде с помощью легкого шантажа… Отец Михаил обустроил себе трехкомнатную квартиру в тихом центре города, прикупил неплохой загородный дом, обзавелся парой автомобилей – для поездок за город и для передвижения по городу. На его счетах скапливались довольно солидные суммы, позволявшие жить безбедно с десяток лет. Но Мишка Яковлев распробовал то, что было куда вкуснее богатства – неограниченную власть над людьми. Поэтому прекращать деятельность своей секты он не собирался, и даже наоборот, подумывал вывести её с городского на областной, а там и на всероссийский уровень. Но обо всем это Ольга Селиверстова, естественно, даже не догадывалась.
Регулярное общение с «Братьями и Сестрами» улучшило душевное состояние Ольги. Уже спустя несколько месяцев она стала заметно спокойнее и увереннее в себе. Женщина перестала бояться косых взглядов, забыла о том, что нужно стесняться окружающих, стала более общительной и миролюбивой. Спустя еще год она окончательно избавилась от постоянно съедавшего её чувства вины. Ольга рассудила так – за каждым из людей водится какой-нибудь грех, то есть, её случай не исключение, а просто разновидность нормы. Ну и чего тогда, спрашивается, стесняться, за что себя винить?
Внутренние перемены отразились и на внешности женщины. У неё изменилась осанка, движения стали более плавными и спокойными, походка – легкой. Она стала с удовольствием заботиться о себе, делала новые прически, покупала красивые наряды, пробовала разные техники макияжа. Эксперименты с внешностью помогали ей познакомиться с собой – новой, спокойной, очистившейся от грехов. Но кроме того они преследовали еще одну цель – обратить на себя внимание отца Михаила. Ольга незаметно для себя влюбилась по уши в настоятеля и втайне мечтала когда-нибудь снискать его взаимность.
Для Мишки Яковлева её чувства не были ни тайной, ни сюрпризом. Он привык, что прихожанки периодически в него влюбляются, но никогда не позволял себе приблизить одну из них, чтобы не внести раздор в свою паству. В этом аспекте он предпочитал не использовать служебное положение. Мишка вёл себя с влюбленными женщинами осторожно, поддерживая теплившиеся в них огоньки влюбленности, но не давая им перерасти в пламя страсти, сметающее всё на своем пути. Конечно, он мог бы просто аккуратно свести эти чувства на нет, но это, с его точки зрения было не рационально. Манипулировать влюблёнными женщинами было проще, чем увлечёнными его учением, но равнодушными к нему лично.
Как бы то ни было, влюбленность пошла Ольге на пользу. У неё снова появилась цель в жизни, появился повод вставать по утрам и радоваться окружающему миру. Жаль только, что все позитивные перемены в женщине не затронули её отношения к собственной дочери. У Оли в голове четко укоренилась мысль о том, что Иринка – её грех, неизбывный, несмываемый, не подлежащий искуплению. Ей ничего не оставалось, кроме как научиться жить с ним. И она научилась – в меру своего разумения.
Ольга перестала срываться на дочь, закатывать ей скандалы, бить за малейшие провинности. Вместо этого пришло равнодушие. Женщина практически не замечала Иришку, не разговаривала с ней, не интересовалась её учебой и увлечениями. Она делала дочери замечания, когда та, по её мнению, вела себя неправильно, но никогда не хвалила за хорошее поведение и добрые поступки, считая это само собой разумеющимся. О какой-то ласке и речи быть не могло. Когда Иришка пыталась обнять или поцеловать маму, взять её за руку, Ольга холодно смотрела на неё и уклонялась от дочери. Она обеспечивала Иринку всем необходимым – едой, одеждой, школьными принадлежностями. Но никогда не баловала её красивыми нарядами, сладостями или новыми игрушками. Все деньги, которые можно было бы пустить на вещи и развлечения для дочери, женщина предпочитала жертвовать «Братьям и Сестрам». Иногда Ольга пыталась рассказать дочке основы учения отца Михаила. Но Иришка отказывалась их воспринимать, и женщина отступилась, решив, что ребёнок ещё слишком мал для таких серьезных разговоров.
Так продолжалось около четырех лет. Ольга планировала дорастить дочь до восемнадцатилетия, а потом либо отселить из дома, либо приобщить к «Братьям и Сестрам», и таким образом избавиться наконец от своего греха. Но все её планы рухнули в один момент, одним спокойным пятничным вечером. Ольга закончила прибирать кухню после ужина, когда Иринка в очередной раз подлетела к ней со словами:
— Мама, посмотри, что я сделала на кружке! Это для тебя!
Дочь постоянно пыталась привлечь её внимание то рисунками, то дневником, полным пятерок, то какими-то поделками. Ольге все это было не интересно. В дверь позвонили, и она отстранила от себя девочку и отправилась в прихожую. Открыв дверь, женщина застыла столбом и потеряла дар речи. На пороге стояла её мать, Варвара Степановна Селиверстова. У её ног стояли две большие круглобокие дорожные сумки, похожие на упитанных собак крупной породы. Ольга разговаривала с матерью по телефону пару дней назад, но ни о каком визите тогда не шло и речи. Женщина растерялась, а Варвара Степановна улыбнулась приветливо, словно и не замечая смущения дочери.
Интересно ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.
