Нельзя привязываться к людям всем сердцем, это непостоянное и сомнительное счастье. Еще хуже - отдавать свое сердце одному - единственному человеку, ибо что останется, если он уйдет? А он всегда уходит... (Э.М. Ремарк)
Предыдущие главы: Глава 1, Глава2
Глава 3
Четвёртого ноября, Наталье исполнилось сорок два года. Пригласила подруг в ресторан, шумно и весело посидели, вдоволь нахохотались. Конечно, главный тост звучал за то, чтобы именинница поскорее нашла свою половинку. Наталья отмахивалась, мол поздно уже. На что женщины приводили тысячу примеров, нашедших счастье в более старшем возрасте. И вообще, Наташа умница и красавица, просто мужик нынче слабовидящий пошёл, не замечает. Тут же звучал следующий тост, за то, чтобы мужчины наконец-то прозрели. А потом за «после сорока жизнь только начинается», и что в сорок пять — баба ягодка опять...
Домой Наталья вернулась почти в полночь, радуясь, завтрашнему выходному и чуть взгрустнув, что не увидит Глебку. Степан давно вернулся с моря, и теперь сам выгуливает пса, сам моет ему лапы прежде, чем пустить в дом. Но Глеб в обеденный перерыв всегда приходил в кухню, клал голову на колени Натальи и требовал внимания. Провожал в конце рабочего дня и встречал в начале следующего. Мария Денисовна, кажется, слегка ревновала, но вслух ничего не говорила.
Наталья сняла с себя одежду, сходила в душ — усталость и сон как рукой сняло. Вскипятила чайник, налила ароматный чай с чабрецом. И пошла на наблюдательный пункт — на подоконник в зале. Правда, сейчас было уже не так интересно: редкие прохожие, мало автомобилей и практически во всём доме чёрные окна — люди спят.
Каждую пятницу она наливала в бокал на высокой ножке красное вино и садилась на подоконник. Происходило это примерно в одно и то же время — в промежутке между 19 и 20 часами. В это время жизнь за стёклами окон кипела, и Наталья придумывала истории, фантазировала и отключалась от своей реальности. А реальность была такова, что все подруги проводили выходные с семьёй, а она одна. И после смерти мамы это стало её тяготить с каждым днём сильнее и сильнее.
За десять лет, что она одна, у неё выработались привычки. Так, каждую субботу и воскресенье она ходила в фитнес-клуб, долго занималась, медитативно грелась в сауне, делала самомассаж. Возвращаясь домой, заходила в кафе, обедала и шла домой. Потом они с мамой придумывали послеобеденный досуг: кино, театры, музеи. Но вот уже год, как мама ушла к отцу на небеса, и выходные чаще всего проходили в одиночестве.
Она начала думать о том, не завести ли ей собаку, всё же станет веселее. Но решила оставить до весны — холода она не любит, а выгуливать придётся ежедневно. Лучше будет привыкать к выгулу в тёплое время года.
Наташа посмотрела в окно на пятом этаже, там, где когда-то мужчина приветствовал её кружкой. После той «встречи» они ещё дважды «встречались» в окнах. Может, она придумывает или выдаёт желаемое за действительное, но ей показалось, что мужчина ждал её.
Но сейчас, конечно, слишком поздно. Он ведь не знает, что она отмечала свой сорок второй день рождения, что веселилась и хохотала с подругами, танцевала под хиты 80-х, слушала смешные тосты. А вот сейчас, когда вернулась домой веселье рассеялось вместе с этим вечером, и в душу прокралась щемящая тоска. Для чего она живёт на этом свете? Какой от неё прок миру? Неужели всё, что она смогла дать этому миру, это выданные ранее кредиты и чистые ныне полы?
В понедельник Наталья шла на работу как на праздник. В выходные испекла торт, украсила морожеными шоколадом и морожеными ягодами. А ещё купила для Глеба лакомства.
Пригласила и Марию Денисовну опить с ними чай в обед. Хозяйка иногда включала режим «дамы из высшего общества», но было видно, что общество помощников по дому её не тяготит. Скорее всего, она сама родом из простой семьи, думала Наталья. В обед собрались на кухне, Ирина накрыла стол, достала угощения, принесённые именинницей.
— Ох, у меня есть кое-что к празднику! — всплеснула руками хозяйка и вышла из комнаты. Вернувшись, вручила повару упаковку красивых свечей для торта. — Мне как-то дарили, а я пришла домой, положила в тумбочку и забыла. Давайте поставим в торт.
— А может, вам самой пригодятся? — возразила Наталья. — Свечки очень стильные, необычные. Такие ещё поискать в магазине.
— Это ручная работа, коллега мужа делает. Нет, давайте зажжём сейчас. Я потом опять про них забуду. Ирина, украшай. Давайте закроем жалюзи и зажжём. Наталья, вы же помните, что надо загадывать желание? Оно непременно сбудется!
Наталья подумала про себя: «хочу, чтобы разорвался круг моего одиночества!». Зажмурила глаза и что было сил дунула на маленькие огоньки.
— С днём рождения! — крикнули присутствующие и захлопали в ладоши.
Наталья разрезала торт, разложила на блюдца. Выслушав пожелания, поблагодарила коллег и хозяйку. На несколько минут её накрыла такая благодать. Совсем как в детстве, когда веришь, что всё лучшее ещё впереди. Она даже не слышала о чём говорят за столом. Стало так спокойно и легко. Очнулась оттого, что Глеб положил ей голову на колени.
— Привет-привет, дружок. Что-то ты сегодня припозднился. Готовил мне подарок?
— Его хендлер сегодня загонял. А потом пришлось мыться, поэтому он умаялся, — пояснила Мария. — Наталья, мне кажется, Глебка вас очень любит. Интересно почему? Вы ведь особо на него и внимания не обращаете.
— Не знаю. Но это вначале я его сторонилась, а сейчас мы с ним друзья. Правда, Глеб? — она потрепала собаку по морде.
— Чует родственную душу, — веско вставил Степан. — У моего деда такой пёс был, они с дедом как единое целое, всегда вместе. Если бы бабка в дом Тузика пускала, то и спали бы в одной кровати. А как дед умер, пёс есть перестал, просто лёг в конуру и больше не вылезал. А ведь молодой ещё был, ему лет пять всего было, а без хозяина жить не хотел. А со стороны глядишь, ничего необычного дед не делал: ну по морде трепал, разговаривал, ругал, ежели тот бабкины грядки истопчет. А всё равно Тузик только его так сильно любил, хотя кормила его всегда бабушка. Вот такое родство душ.
«Ты же моя родственная душа» — подумала Наталья и потёрла спинку собачьего носа. Пёс сладко, по-собачьи зевнул и устроился под её стулом.
Домой вернулась в приподнятом настроении. Вроде бы и посидели всего немного — в обеденный перерыв, а как-то приятно на душе от искренности коллег. Да и Мария Денисовна держалась с ними легко, практически на равных. «Наверное, её тяготит такое социальное положение, — подумала Наталья. — Вот ведь как бывает: кто-то стремится попасть в так называемую верхушку, а кто-то мучается, находясь там».
Быстро поужинав и помыв посуду, Наталья подошла к стеллажу с книгами. Не хотелось смотреть кино, хотелось тишины и уюта. А что может быть уютнее кресла и книги? Проходя мимо окна, машинально открыла шторы и посмотрела на улицу. Хотя что можно увидеть в ноябре? Темно, ветрено и сыро.
Взгляд остановился на окне противоположного дома — мужчина, стоявший у окна, несомненно, ждал её, Наталью! Безусловно каждый испытывал это чувство: нет никаких предпосылок или прямого ответа, но ты внутренне уверен, что прав.
Наталья помахала мужчине рукой, он поднял руку в знак приветствия.
Засыпая этой ночью, Наталья думала о том, что так приятно, когда тебя кто-то ждёт. Ещё совсем недавно ей казалось, что она никому не нужна, а сейчас Глебчик каждое утро приходит её встречать. А теперь ещё и мужчина из соседнего дома смотрит на её окна и ждёт, когда в них загорится свет. «Ой, ну ты только не впадай в маразм и не принимай желаемое за действительное, — ухмыльнулась она сама себе. — Глеб не твоя собака, а мужчина тоже не твой. Не придумывай лишнего, словно девочка-подросток». Но всё же в душе впервые за последние годы поселилось какое-то светлое чувство, а не тягучая безнадёжность.
~~~~~~
Продолжение ЗДЕСЬ
