Удивлённая Меседу смотрела на мужа, который наливал ей кофе. Выглядел Магомед Шапиевич отдохнувшим и бодрым, только что не напевал себе под нос. Измученная резкими переменами минувших дней, женщина боялась предполагать, с чем связано это внезапное улучшение настроения мужа. Мелькнула даже страшная мысль: уж не повредился ли и его рассудок от всех этих треволнений?
- Мага… - робко начала она. – Что-то случилось? Ты что-то… узнал?
Муж сел напротив и широко улыбнулся.
- Нет, Меседу. Но я кое-что придумал.
- Ох…
Она отставила кружку – всё равно не смогла бы сделать ни глотка от внезапно перехватившего дыхания. Что ещё задумал муж? Какие планы строит? И как он вообще может строить какие-либо планы после… всего?
- Расскажешь?
Он кивнул и, прихлёбывая кофе, подробно изложил ей всё, до чего додумался минувшей ночью. Меседу ловила каждое слово, крутила его в голове так и этак, пытаясь распознать возможные недочёты и изъяны нового плана.
- А ты знаешь, где живут Заворотынские? – наконец спросила она.
- Разумеется. – Он кивнул с тем снисходительным добродушием, с каким всегда отвечал на вопросы, которые полагал наивными. Но отчего бы и не ответить, заодно лишний раз полюбоваться высотой собственного интеллекта? – Я с семи утра на телефоне и в сети. – Он кивнул на раскрытый ноутбук. – И адрес пробил, и всю информацию о них собрал. Живут в коттеджном посёлке за городом. Муж, жена, сын и мать жены. Отец и сын – медики, жена – член совета директоров Торговой Палаты… интересно, как она туда пробралась, с чьей помощью? Родители же у неё совсем простые… Мать преподавала английский и французский сперва в обычной школе, потом – в языковой, оттуда и вышла на пенсию. Наверно, козырнула своим блокадным прошлым, чтобы дочку протолкнуть? Тем более что её покойный муж был обыкновенным инженером в каком-то занюханном НИИ, звёзд с неба не хватал… Хотя дочь внешностью не обижена – и сейчас вполне ничего, а в молодости наверняка была красоткой. Может, не родители, а какой-нибудь… покровитель помог, как ты думаешь? – Он хохотнул. – А, ещё с ними живёт работник – по хозяйству помогает. Какой-то старый деревенский валенок. И Карина… Вот и вся семья.
Слушая мужа, Меседу листала фотографии, которые он скачал в отдельную папку. Заворотынского-старшего она видела вживую. Елизавета Петровна Заворотынская… действительно красивая женщина. Яркая. Сын очень на неё похож – та же светлая шевелюра, те же ямочки на щеках, только глаза не зелёные, а голубые… Очень симпатичный мальчик. Мать, Мария Александровна… По виду и не скажешь, что из простых, - аккуратный пучок седых волос, кружевное жабо с золотой брошью, гордая посадка головы… Словно дворянка какая-нибудь. Фото работника в папке не было, но оно и понятно – не с ним же обсуждать важные семейные дела, в самом-то деле?
- Магомед, - Меседу с тревогой посмотрела на мужа. – Ты поедешь без приглашения? Как снег на голову?
- У меня нет выбора, - вздохнул он. – Ты же знаешь, в клинику меня не пускают, дозвониться не могу – видимо, мой телефон у них обоих в «чёрном списке», а покупать новую симку, чтобы до них добраться, было бы несолидно. Не те у меня годы и не тот статус, понимаешь? Придётся ехать так… Надо же как-то возобновлять контакты и налаживать связи. Нам ещё Хизри поднимать…
Словно в ответ на его слова в соседней комнате замычал, заворочался сын. Меседу сразу проверила его – Хизри спал после утренних уколов и, наверное, увидел кошмар. Перевернув сына на другой бок и поправив подушки, мать вернулась к мужу. Тот уже одевался в прихожей.
- Магомед, послушай… Может, купишь что-нибудь для них? А то незваным, да ещё с пустыми руками – совсем нехорошо…
- Я тоже об этом думал. – Магомед Шапиевич, пыхтя, завязывал шнурки щегольских ботинок. – Сперва возьму напрокат новую машину – ту, что брал наш ненаглядный племянничек, сразу отогнали в отдел… Потом поеду на рынок, накуплю деликатесов – наших, дагестанских, понимаешь?
- Да, - кивнула жена. – Но разве они умеют готовить по-нашему?
- Ну, Карина наверняка что-то готовила из нашей кухни… А вообще, я слышал, современные богатые москвички не любят стоять у плиты, предпочитают ходить в рестораны или заказывать еду на дом. Может, до появления Карины они так и питались, кто их знает? Вряд ли та блондинистая фифа убивалась со сковородками… Но если и не умеют – так даже лучше. Я научу, подскажу, слово за слово – и беседа пойдёт, правда же? А может, и племянница уже дома, как ты думаешь?
- Ох, вряд ли… Два ранения, да ещё при беременности… Думаю, врачи подержат её в больнице пару недель.
- Ну, тоже неплохо. Пусть будет мужской разговор, как и положено. Даст Аллах, всё сложится удачно.
Меседу порывисто обняла мужа и почти простонала в его плечо:
- Мага!.. Как мы с тобой проглядели, что замыслил этот мерзавец? Она первая или последняя, что ли, за иноверца замуж вышла? Ведь замуж, а не просто… Не моталась, как наша дочка, не позорила тухум – да и ладно! Надо было навести справки, что этот Али из себя представлял, прежде чем довериться ему… А мы ещё Лейлашку ему в жёны хотели отдать!..
- Теперь уже поздно что-то говорить, Меседушка, - вздохнул Алиев-старший, поглаживая её по голове. – Поздно… Примем неизбежное с достоинством. А ведь еще и его тело после расследования везти в Дагестан, в родное село, хоронить… Будь моя воля, вообще бы забыл о нём, оставил бы в морге, чтобы государство похоронило его за казённый счёт как невостребованного покойника! Но наш с тобой тухум не поймёт, осудит. Не хочу косых взглядов и сплетен за спиной – я этого уже из-за Лейлы на всю жизнь нахлебался. Ладно… Вызываю такси и еду. Ты с Хизри. Держи телефон рядом, я буду звонить, что и как.
Арендовав в ближайшем салоне сравнительно скромную «тойоту», Магомед Шапиевич сразу отправился на Дорогомиловский рынок. Он набирал гостинцы, не глядя на цены, – пусть знают московские родственники широту истинно кавказской души! Две задние ножки молодого барашка, круг овечьего горского сыра, солидный кусок копчёного курдюка, банка урбеча из льняного семени, несколько килограммов сушёной колбасы, очищенные грецкие орехи, миндаль, фундук, курага… И фрукты, обязательно фрукты, самые спелые, самые лучшие! Для них Алиев-старший купил красивую корзину из соломки и долго укладывал яблоки, апельсины и виноград так, чтобы они смотрелись как можно аппетитнее.
Осторожно поместив покупки на заднее сиденье, Магомед Шапиевич вбил в навигатор новогорский адрес и тронулся в путь. Он готов был молиться всем богам сразу, чтобы его поездка оказалась успешной. Это его единственный шанс, причём сразу на всё – на здоровье Хизри, на восстановление собственной репутации в министерстве, на долгие и перспективные родственные отношения с московской семьёй… Мысли путались, опережали друг друга. Нет, так не годится. Он не должен мямлить, как провинившийся школьник. Говорить следует спокойно, доброжелательно, а главное – значительно и уверенно, чтобы к нему прислушались, чтобы ему поверили. Магомед Шапиевич начал продумывать и репетировать речь – вслух, то и дело поглядывая на себя в зеркало заднего вида, чтобы придать лицу необходимое выражение проникновенной искренности.
