Если вы хотите увидеть нечто необычное, что заставит немало озадачиться, то рекомендуем вам чешскую криминальную драму «Тринадцатый участок» (1946). С позволения сказать, социалистический нуар. Хотя даже в этой характеристике требуется допустить оговорки.
Если оставить эту кинокартину без дополнительных комментариев, то у любого более-менее проницательного зрителя родится масса вопросов. Например, в какое время происходит действие? Не какое время года, а довоенный или послевоенный период?
Если история происходит после войны, то где следы былой разрухи и городских боев? И не слишком ли смелые нравы обывателя показаны в кадре? Как-никак ведь предполагалось стоить советскую Чехословакию.
Если вам предложен довоенный период, то почему нет никаких мрачных предчувствий на счет будущей немецкой оккупации? Социалистическое кино непременно должно было оперировать подобными сюжетными моментами.
Оказалось всё много сложнее, ибо судьба у фильма была более запутанная, нежели отдельные детективные истории. Ленту задумали снимать в 1943 году, когда Чехия формально не существовала на карте Европы, но имелись «протектораты Моравия и Богемия», входившие в состав «велико-германского рейха».
Понятное дело, в подобных условиях немцев показывать в негативном свете было нельзя. Опять же на главную роль, когда в 1944 году начались съемки, взяли Лиду Баарову - фам-фаталь Третьего рейха, коя чуть было не разрушила семью Геббельса, фактически спровоцировав внутриполитический кризис, позволив интрижке с министром пропаганды перейти все «мыслимые размеры».
Актрису от греха подальше отправили обратно в Прагу, фактически в ссылку, где уже весной 1945 года она оказалась не удел, всё по той же самой причине – интрижка с Геббельсом. На сей раз подобная репутация не устраивала советское командование, которое намеревалось возродить местный кинематограф – в знак исключительной дружбы.
В итоге часть сцен пришлось переснимать, заменив исполнительницу роли «Фани», гражданки хотя и молодой, но в высшей мере легкомысленной, что связно с её работой – она предпочитает быть танцовщицей.
В сцене её допроса очевидны интонации из более позднего советского проекта «Место встречи изменить нельзя», когда Жеглов общается с Манькой по прозвищу «Облигация». Можно сказать: показалось – ведь схожая сцена, например, есть у Куросавы в «Бездомном псе».
Впрочем, нет, не показалось. На «Тринадцатый участок» как прототип «Места встреча» указывает сцена, когда бандит рисует широким жестом изображение кошки. В чешском фильме это снабжено особым смыслом, так как уголовника кличут «Кошкой».
Возникает вопрос, почему «Промокашка» очерчивал окурком именно кошку (в сцене налета на склад)? Ведь название у банды («Чёрная кошка») появилось очень поздно, едва ли уже не на стадии монтажа и озвучки фильма. А потому что эта сцена оказала в свое время сильное воздействие. Мы уже не раз говорили, что ничто не берется из ничего.
