начало здесь:
На следующий день около десяти утра, когда ничего не ведающий Денис еще спал после прилета поздним рейсом, Андрей вернулся в свой офис с дипломатом, в котором лежали договор, доверенность и аккуратно перетянутые банковскими ленточками стопки ваучеров. Он сел на ободранный стул и расслабил галстук. Перед глазами все еще стояла фешенебельная обстановка фонда: сероватое ковровое покрытие, жалюзи, сплиты, дорогая оргтехника, элегантно одетые сотрудники – все это было пока в новинку.
Чековый фонд в начале периода приватизации мог создать кто угодно. Для этого и денег больших не требовалось. Надо было только среагировать вовремя. Государство такие образования всячески поддерживало и уговаривало граждан не пытаться самостоятельно искать применение своим ваучерам, а довериться профессионалам – отдать в какой-нибудь фонд. Большинство таких фондов, собрав у людей десятки тысяч чеков, так и канули в неизвестность. «Капитал-Экспресс» тоже через несколько лет исчезнет, а его управляющая уедет жить в США. Но пока что все было солидно и основательно.
— Блин, прямо как на Западе, — покачал головой Андрей и окинул взглядом облезлые стены собственного убогого офиса. Неизвестно кем клееные дешевые обои с аляповатым салатным рисунком отклеивались по швам и местами были отодраны. В углу потолка следы многочисленных протечек разных жидкостей от соседей образовали затейливый ржавый узор наподобие годовых колец. На ремонт своей «берлоги» ребята не тратились. Все деньги были в деле.
До этого момента Андрей не позволял себе никаких подсчетов, даже мысленных – боялся спугнуть удачу. Поэтому и Варе ни словом не обмолвился. Сказал просто, что важная встреча. Она, наверное, немного обиделась, но отнеслась с уважением. Отгладила рубашку, помогла подобрать к костюму галстук и до зеркального блеска начистила его единственные туфли.
Теперь же, переложив содержимое дипломата в сейф, он взял в реки калькулятор.
— Так… Мы отдаем ваучеры по три восемьсот пятьдесят. На такой партии, я, думаю, можно смело поторговаться до трех девятисот. По сто пятьдесят рублей с бумажки – в целом это будет триста семьдесят пять тысяч. Неслабо.
Скрипнула дверь: на пороге стоял Юра, один из базарных торговцев. Поздоровавшись, он грузно опустился на стул, поправляя на поясе барсетку, придавленную жирным животом.
Маленькие хитрые серые глазки неотрывно смотрели на Андрея.
— Владимирыч, ребята говорят, в Москве цена подскочила. Что-нибудь знаешь?
— Нет, Юра, я только что пришел, ни с кем еще не созванивался.
— Да вроде какой-то крупный заказ на ЦРУБ поступил.
— Ничего не слышал пока.
— Да? Ну ладно, – в голосе торговца сквозило недоверие. – Я тогда зайду через пару часиков, может, прояснится. В общем, мы с ребятами решили пока ничего не отдавать. Подождем.
— Хорошо. – Андрей проводил взглядом коренастую фигуру Юры, скрывшуюся за дверью.
— Так. Теперь не спешить, – сказал он сам себе. – Надо выяснить точно.
ЦРУБ – это была Центральная Российская Универсальная Биржа – одна из основных площадок ваучерной торговли. Такие площадки были удивительными местами, где состояния делались у всех на глазах, где бывало такое, что человек, пришедший с парой взятых дома ваучеров, через пару-тройку месяцев уже «работал собственной тонной», то есть владел тысячей чеков.
Здесь представители трудовых коллективов приватизируемых предприятий, посланные для закупки ваучеров на собранные работниками деньги, встречались с кидалами, ломщиками, кукольниками и просто бандитами. В общем, это была одна из первых сцен, где проходили неумелые и романтические репетиции того костюмированного представления, которое уже через пару лет будет с успехом греметь по всей стране и войдет в историю как «криминальный бизнес лихих девяностых». С его малиновыми пиджаками, пачками долларов, всегда новых, не бывших в обращении, пахнущих типографской краской, массивными мобильниками, шестисотыми «мерседесами-чемоданами», стрелками, разборками, распальцовками, стрельбой из всех видов оружия, утюгами на грудь и паяльниками в анус.
Когда биржи только начали торговать чеками, то, несмотря на практически полное отсутствие каких-либо правил, все было как-то чинно, спокойно и благородно. Участники торгов друг друга не «кидали», никакого мошенничества, тем более, нападений — не было. Бандиты, окучивавшие уличные ларьки, в эту сферу тогда просто еще «не врубились». Первыми сюда пошли люди не с нар, а с университетской скамьи.
Андрей, впервые входя в торговый зал ЦРУБа, ожидал увидеть шумную толпу нервных брокеров. Но был приятно удивлен спокойной и даже, как ему показалось, умиротворяющей атмосферой этого места. Никто не толкался, общение было вежливым. Андрей остановился, осматриваясь, и вдруг услышал сзади:
— Господин! Отойдите в сторонку, пожалуйста, за вами маклера не видно.
Он оглянулся и увидел щегольски одетого худощавого брюнета с усиками, вальяжно сидевшего на черном кожаном диване. Такие диваны, стоявшие в зале, потом, через много лет, будут вспоминаться ветеранами биржевого движения как особенная изюминка этого раннего периода.
Продолжение здесь:
Не забываем лайк и подписку! Денег тут не просят.
Читайте также:
