Рассказ- быль.
Дядя Митяй или о пользе самогона.
Выпив рюмочку- другую, дядя Митяй любил рассказывать истории из собственной жизни и требовал внимания.
-Когда кончилась гражданская война, мне было чуть больше двадцати. Время было голодное и лекарств не было, вот я и подцепил туберкулез. И стал он бушевать в моем организме со страшной силой. Жил я тогда в Рязани. Весной мне совсем плохо стало, и я опять поплелся к доктору, хотя и знал, что помочь он мне вряд ли уже сможет. Так и есть, осмотрел он меня, послушал и говорит:
-Да, дело твое, парень, плохое… Питаться лучше ведь ты не сможешь? А лекарств у меня и в помине нет.
Тут он задумался, обхватил голову руками и долго молчал, с сочувствием, так, на меня поглядывая. И вдруг глаза у него блеснули, и он сказал:
-А попробую я все-таки тебе помочь. Есть у меня в Городском Совете знакомый, напишу-ка я ему записку, чтобы он пристроил тебя работать где-нибудь в деревне, на свежем воздухе. Там и питаться может будешь получше.
Пошел, вроде- Володе, я с этой запиской в Горсовет, там долго думали, что со мной делать и решили оправить меня лесником, не давать браконьерам лес губить. Народ тогда был лихой и выдали мне не только мандат от Советской Власти, но и винтовку с патронами и немного сухарей и крупы. Кое-как добрался я до поселкового совета, холодный пот от слабости прошибает, кашляю, еле на ногах держусь. Там посмотрели на меня и говорят:
-Иди вот туда-то, там при въезде в лес сторожка стоит у дороги, вот стой там и никого не пускай деревья рубить. Да смотри винтовку не потеряй… Если чего надо будет- потом скажешь…
Я и туда кое-как добрался. Сторожка вся в щелях, продувается насквозь и крыша худая… Да мне на все уже наплевать, чувствую: не жилец я… турецкий вам барабан.
Вдруг смотрю: по дороге подвода едет, на ней два здоровенных мужика сидят, за поясами у них топоры… Я думаю: или сейчас, или- никогда… Вышел на встречу, винтовку в руках держу, затвор передернул…
-Это куда ж, вы, мужики, с топорами направились? А ну, поворачивай обратно!
Они на меня посмотрели, смеются:
-Иди отсюда, доходяга, а то- в раз пришибем…
-Против Советской Власти идёте- крикнул я, и пальнул из винтовки не целясь. И- надо же- попал лошади прямо в лоб. Мужики с подводы соскочили и побежали прочь, только пятки засверкали. Ну, думаю, сейчас гуртом вернутся и меня убивать будут.
Вскоре вижу, две подводы опять едут, на передней двое уже знакомых мне мужиков, а на задней еще двое. Я винтовку покрепче взял и выхожу им навстречу. Тут они с подводы соскочили и мне в пояс кланяются:
- Ты не серчай, молодой человек, ты уж нас и так наказал… Как величать-то тебя, скажи?
-А зовут меня Митрием Степанычем…
-Ты вот, что, Митрий Степаныч, позволь нам мертвую кобылу забрать. Мы ее часть съедим, а часть- на мыло пустим. И разреши нам в лес заглянуть, мы сухого валежника наберем, а то- дома топить нечем. А за то, что ты нас уважишь, возьми вот это…- и кладут передо мной штоф и узелок со снедью.
Я рукой махнул- ладно договорились. Они кобылу разделали и на одной подводе увезли, а вторая в лес завернула. На обратном пути я проверил- они только сушняк взяли.
Тут я на свежем воздухе вроде бы проголодался… Да и солнышко жарко светит. Развернул я узелок, а там- десяток яиц, шматок сала, лук. Налил я самогонки в чашку свою, с трудом, но выпил. Стал закусывать. Чувствую- еще надо. Опять и выпил, и закусил. Потом спать меня сморило и совсем не было холодно.
Так и шла моя работа: как услышу, телега скрипит- выхожу на улицу. Мне- самогонки, яиц, сала, иной раз хлеба, картошки… А я их в лес пропускаю, но на обратном пути проверяю, не срубили ли зеленое дерево. Потом я попросил мне и крышу подлотать и щели в стенах заделать. Все сделали! Уважали меня крепко:
-Митрий Степаныч, в случае чего и застрелить может…
Наступило лето, приближалась осень, а я совсем разбаловался. Полеживаю себе, пью, да ем, да о девках думаю… Про болезнь свою стал забывать.
Но осенью уже случай произошел непредвиденный… Я за это время винтовку ни разу не чистил, да возможно на подпитии стволом грязи загреб. Тут ко мне из села парень пришел, разбираться, дескать, его невеста все обо мне говорит и за него идти не хочет. А я как раз перед этим самогона опять хватанул, и в голове у меня шум стоял. Иду и пою свою любимую: "У Матрёнихи высокой заросло кой-где осокой!" А парень ко мне с кулаками: "Ты что, мою Матрёну спортил?!" Я винтовку схватил и стрельнул! Винтовку-то и разорвало! Я оглушенный упал, а он бежать бросился со страху, чуть штаны не потерял, больше я его и не видел. Полежал я, очухался, выпил еще самогона, закусил и пошел в поселковый Совет.
-Так и так, говорю, в город мне надо, винтовку новую получить и врачу показаться…
-Куда, тебе, бугаина, к врачу!? Но уж за винтовкой- поезжай…
Чего это они меня бугаем обзывают, думаю? Ну, да ладно, поехал… Сначала к доктору попал…
Он меня увидел, глаза на лоб полезли, и говорит:
-Сколько, ты, там был? Шесть месяцев? Ну, и бугаина… (И этот обзывается…).
Послушал он меня, пощупал.
-Все твои болезни прошли, на тебе теперь пахать можно. Но уж если так случилось, ты и дальше такую работу выбирай и сам о себе заботься…
Сказал я ему спасибо, положил ему на стол сала деревенского и яиц. Он меня долго благодарил. И с тех пор я следую его совету… Да, но что-то я с вами засиделся... Давайте-ка по последней... А теперь споем мою любимую: "Девки спорили в трамвае: у кого мырда кривая- оказалася кривая у кондукторши трамвая..."
Дядя Митяй действительно и дальше вел подобный образ жизни и прожил почти до 90 лет…
