Каждый день, а особенно в свете украинского так называемого «контрнаступления», мы восхищаемся подвигом наших военнослужащих: танкистов и стрелков, артиллеристов и сапёров… И порой, совершенно незаслуженно, забываем о тех, без кого невозможно представить ни одно подразделение, кто каждый день на передовой, кто жертвует собой во имя спасения других – о военных медиках. После очередного визита в гости к военврачам хочется ближе познакомить Вас с этими героическими людьми.
На общих основаниях
До линии боевого соприкосновения остаются считанные километры, впереди гремит полным ходом артиллерия: противник не оставляет попытки наступать, но, судя по интенсивности огня, и нашего, и вражеского, делает это сейчас не слишком активно – большие потери дают о себе знать.
Мы прячем машину от вражеских беспилотников, которые нет-нет, да и залетают за линию фронта, норовя в лучшем случае просто разнюхать обстановку, но гарантий того, что не станут корректировать огонь, не сбросят чего на голову или не пойдут на таран – нет. Дальше проходим пару перекрёстков на своих двух, оказываясь в небольшом полуразрушенном здании, где обосновались медики.
До того, как мы перешли в наступление, здесь, по-видимому, жил противник, но был выбит. Теперь, залатав основные повреждения и заложив окна да двери мешками с песком и толстыми листами, медики превратили помещение в пункт сортировки: именно сюда доставляют наших пострадавших бойцов, здесь же им оказывают первую помощь, и отсюда, в случае необходимости, эвакуируют дальше в тыл.
К своему удивлению, далеко не раз доводилось сталкиваться с представлением, что сегодня медики не рвутся под шквальным огнём в пучину боя, дабы доставать оттуда раненых, да и сами не сидят под обстрелами, обосновавшись в более безопасной зоне. Может, где-то так и есть, но за весь период СВО с подобным сталкиваться не доводилось, да и до этого в Донбассе медикам работать приходилось далеко не в «стерильных» условиях. Даже гражданские врачи, "скорая" и больницы несут свою службу под постоянными обстрелами, регулярно теряя транспорт, оборудования и получая ранения.
Вот и здесь, на базе, где находимся мы, сразу становится ясно: прилететь сюда может снаряд в любое мгновение, и более того – прилетает. А потому и без этого напряжённая и тяжёлая работа медиков становится ещё сложнее. Впрочем, к этому военврачи батальона «Восток», у которых мы гостим, относятся спокойно: главное для них – спасение пострадавших.
Времени на промедление нет
Фельдшер Оксана, которая встречает нас, охотно проводит своеобразную экскурсию по медпункту, заодно объясняет на пальцах, как происходит весь процесс оказания помощи.
В случае, когда боец на первой линии получает ранение, об этом тут же докладывают медикам, которые отправляют эвакуационную группу. Ребята в окопах останавливают кровотечение, накладывают жгуты, перевязочные пакеты, одним словом, спасают жизнь до прибытия фельдшера. Последний уже – эвакуирует пострадавшего в пункт сортировки, где медики определяют степень тяжести ранения, характер, оказывают дальнейшую помощь, а также решают, могут ли справиться своими силами.
В случае, если ранение оказывается тяжёлым – запрашивается дальнейшая эвакуация, уже на спецтранспорте, а на этой точке проводят те манипуляции, которые способны провести. От скорости принятия решений и скорости действий напрямую зависит жизнь пострадавшего солдата, а ещё – от хладнокровия и мастерства медиков.
Оксана объясняет: ошибочно принять лёгкое ранение за тяжёлое не так страшно. Да, будет впустую потрачен ресурс людей, топливо, но это не страшно, как если бы не заметить чего-то важного, самого главного, и тяжелораненого оставить без помощи. А потому от медиков на этом пункте сортировки требуется предельная концентрация внимания, мобилизация всех знаний и навыков.
Знаний и навыков, как признаётся девушка, много не бывает. А потому, даже в условиях боевых действий всё равно постоянно приходится учиться чему-то новому, изучать, обмениваться опытом с коллегами, делиться с ними собственными наработками и открытиями. Со стороны командования такой подход не только уважают, но и всячески поддерживают.
«Мне очень повезло с подразделением, что я попала в «Восток». Здесь не только не против, но и наоборот – всячески поощряется это. Какие-то курсы, занятия, курсы повышения квалификации. Мы ездили, к нам приезжали врачи», - говорит Оксана.
И действительно, если кто-то улучив минуту отдыха спешит закрыть глаза и вздремнуть, по вполне понятным и оправданным причинам, то медики тут же утыкаются в книгу и телефон, черпая новые знания. И остановиться не могут, ибо увиденное или прочитанное вчера завтра может спасти жизнь кому-то из парней на фронте.
Учиться самим и учить других
Покуда мы общаемся с Оксаной, в здании появляется группа бойцов. Как объясняет нам медик, это военнослужащие батальона, у которых есть свободное время, и проводят они его с пользой: проходят инструктажи по оказанию первой медицинской помощи.
Нам напоминают: именно сослуживцы первыми способны сохранить жизнь своему пострадавшему товарищу и выиграть время для эвакуационной группы и врачей, а потому каждый из них не просто должен, но обязан уметь обработать рану, наложить жгут, повязку.
Разбившись на пары, бойцы начинают получать учебные задания, «условные» повреждения, и пока один отыгрывает роль пострадавшего, второй номер начинает оказывать помощь. По готовности медик проверяет результат, одобрительно кивая.
Сами ребята признаются: раньше никогда не приходилось делать этого в реальных условиях, искренне надеются на то, что никогда и не придётся. Но знать и уметь – нужно.
Подтверждает это Оксана конкретным примером, рассказывая историю о том, как один из солдат, получив тяжелейшее ранение, в течение нескольких часов оказывал помощь сам себе, причём помощь далеко не базового характера. Эвакуационная группа не могла подобраться к нему из-за жесточайшего обстрела, и всякий раз, когда казалось, что парень уже скончался, он снова и снова выходил на связь, рассказывая, какие манипуляции провёл. По рации врачи давали ему инструкции, таки сумев спасти его до прибытия группы.
- Выжил в итоге боец? – спрашиваем мы. Девушка вздыхает и не отвечает на вопрос.
Боль никуда не деть
О тех парнях, которых не удаётся спасти, Оксана говорить не любит. Признаётся, часто от журналистов слышит этот вопрос, но так и не нашла, что отвечать на него.
Бытует мнение, что врачи, особенно те, которые работают уже по многу лет, лишены чувств и эмоций, чужая смерть их нисколько не беспокоит. Однако в действительности это не так. Оксана начинала свой медицинский путь задолго до боевых действий, в гражданской сфере, но глядя на её реакцию на подобные вопросы, моментально становится понятно, что эмоций она не лишена. Как и все мы, сколько бы насмотреться и натерпеться не пришлось.
«Рассказывает боец, что подали с девушкой заявление в ЗАГС, а ты шутишь с ним, мол, ты уверен, оно тебе надо? Отговариваешь, а потом через неделю он погибает. Как думаете, какие чувства? Я ждала этого вопроса, про тех, кого не удаётся спасти, и я его очень не люблю. Потому что сколько раз мне его задавали, я так и не смогла найти слова, как на него ответить», - без настроения говорит девушка.
А вот о тех ребятах, кого удалось спасти и кто уже восстановился от травм, Оксана говорит гораздо охотнее и с воодушевлением. Медик признаётся, что всякий раз, когда у неё есть на то возможность, она старается следить за дальнейшей судьбой тех бойцов, которым приходилось оказывать первую помощь, и особые эмоции и радость испытывает от того, что с этими ребятами сегодня всё в порядке.
«Я живу работой, и когда у меня получается, я всегда интересуюсь бойцами, состояние которых я расценила как тяжёлое или критическое. Я всегда интересуюсь их состоянием дальше. Если могу, заеду в госпиталь, узнать его судьбу. Всегда интересуюсь, правильно ли я всё сделала. И, конечно же, мне очень приятно, когда они выписываются, а я вижу, что у них всё хорошо», - говорит она.
Говорят, у войны не женское лицо. Возможно, но женщин на войне немало. Наверное, большинство из них – именно медики, и в этом есть особый смысл. Женщина – продолжательница рода, дающая жизнь. И если война приобретает вдруг женское лицо, то становится женщина здесь именно символом спасения.
