Крутанувшись на кресле, Лена уставилась в потолок. Ну не складывалось у нее с репортажами о либеральных ценностях при всем ее желании и старании. Начинала за здравие — приюты для бездомных животных, климатический активизм, а заканчивала — суррогатными кормами и распилом бюджетов на «зеленые» акции. Короче, странно у нее выглядели ценности, и статьи выходили сомнительные.
Конечно, пока она платила, никто бы ее с онлайн-курса «Свободная журналистика» не выгнал, но отзывы на статьи и положение в рейтинге… А троим лучшим пообещали гранты на подготовку репортажей про Уникалисту — новую страну на карте мира, где главной ценностью провозгласили уникальность каждого человека. То есть месяц прямо оттуда — с места событий. Вот это тема. И вот, поди ж ты, ничего толкового не выходило — не формат.
— Ну? — в комнату заглянул дед Лены Сергей Петрович. — Как там твои статьи? Как рейтинг?
— Ну… так себе, — за двадцать лет врать деду, который вырастил ее, Лена так и не научилась.
— Так ты не сиди. Борись!
В ответ Лена кивнула и подняла сжатый кулак — no pasaran, мол. Другие ответы все равно не принимались.
Лена снова крутанулась на кресле. А что, собственно, мешало ей этим летом самостоятельно поехать в Уникалисту и написать статью про их ценности? Да хоть три! Уж там она точно ни в какие криминальные истории не влезет, и все будет чинно-благородно, а главное — про ценности. Влетит, конечно, в копеечку. Но родители обещали выделить на лето бюджет. Виза, билеты, самый дешевый хостел, перекусить, транспорт… Лена вскочила с кресла.
— Дед!..
Самолет до Кунабулы, столицы Уникалисты, летал раз в две недели, и пассажиров набиралось битком. В основном это были любопытствующие туристы, но попадались и идейные, которые всерьез решили искать свою уникальность среди подобных. Лена стояла в длинной неспешной очереди к стойке регистрации и вполуха слушала по телефону финальные инструкции спеца, который запилил ей канал с несколькими десятками тысяч фальшивых подписчиков — для правдоподобности легенды, что она крутой блогер.
— Девушка, можно вас? — Тихий низкий голос раздался у самого уха, и кто-то осторожно подергал ее за рукав. Лена едва не выронила телефон.
— Славка, я все поняла, пока. Меня?
Перед ней мялся патлатый парень в потертых джинсах и растянутой футболке непонятного цвета.
— Ради бога, извините. У меня перевес. Вы не могли бы сдать в ваш багаж один сверток? Один.
Лена открыла было рот, чтобы отказаться, но… у человека перед ней были огромные в пол-лица голубые глаза за толстыми линзами очков, неуверенная улыбка, и полные руки каких-то холщовых сумок и свертков, которые он все время перебирал, ронял, подхватывал… и даже воздух вокруг него вибрировал от смущения и неловкости.
— Что это?
— Детали коляски. Инвалидной. Для друга.
В свертке прощупывались легкие пластины и пара маленьких колес.
— Ладно. Давайте ваш номер.
— Зачем? — Он так удивился, что Лена даже опешила.
— А вы это обратно забирать не планируете? Я как вас найду-то?
— Оставьте сверток в Кунабуле на стойке доставки багажа. Тут вот адрес есть.
Действительно, на свертке была ярко-синяя наклейка с адресом. Очередь пришла в движение, Лена махнула рукой и забрала сверток. А парень растворился в толпе.
При регистрации оказалось, что отметку о доставке багажа можно было оформить сразу — по прибытии все будет сделано.
Прилетев в Кунабулу, Лена краем глаза заметила стойку службы доставки, где сортировали гору сумок и чемоданов с разноцветными наклейками. Мелькнули несколько свертков с ярко-синими. «Вот и слава богу!», — подумала Лена, обрадованная, что так легко отделалась от неожиданного поручения.
Первое, что удивило Лену в Кунабуле, — это обилие зеркал и экранов. Они были везде — на стенах домов, в витринах, на билбордах, на подвесах над перекрестками, на спинках сидений в транспорте. Куда ни глянь — везде можно было увидеть свое отражение. И люди вокруг активно этим пользовались — подправляли макияж, прически, одежду, или вдруг просто замирали и смотрели, смотрели…
Хостел, куда Лена заселилась, был совсем маленьким — две комнаты, общая кухня, туалетно-душевые удобства. Все свободные поверхности были увешаны зеркалами. Из правил общежития, похоже, действовало только одно — «запросто и без церемоний». Когда Лена вернулась из душа, соседка по комнате с любопытством рассматривала ее паспорт.
— Тебя зовут Елена-Испания? Необычное имя для русской.
Лена натянуто улыбнулась, стараясь сохранять спокойствие, и мысленно вознесла привычные забористые благодарности родителям, которым на девятом месяце беременности не сиделось на месте, и рожать маме пришлось в небе над Пиренейским полуостровом. Лена не раз выговаривала родителям за имя, а отец в ответ ворчал: все вопросы к маме, лично он хотел, чтобы вторым именем было Аэрофлот. Но не станешь же каждому встречному-поперечному рассказывать семейные предания, потому вслух она ограничилась коротким «Да уж!», забрала документ и вернула его в карман рюкзака.
— Ты надолго сюда? — Как ни в чем не бывало продолжила соседка.
— На пару недель.
— На курс медитаций? Или так, поглазеть?
— Я блогер. Мне все интересно. А что за медитации?
Соседка глянула на часы и активировала звуковую колонку.
— Сейчас начнется.
Дважды в день в Уникалисте проводились получасовые трансляции «медитаций уникальности». В это время надлежало встать перед зеркалом или экраном и всматриваться в себя — глубоко-глубоко, в самую свою суть, неистово и неотрывно, чтобы найти то, что отличает каждого от всех и делает его неповторимым и уникальным. Найти свою уникальность было священным долгом каждого гражданина. А долгом государства было обеспечивать условия, чтобы каждая уникальность расцвела. Соответственно, самым ужасным кошмаром в Уникалисте было вдруг обнаружить, что уникальность одного гражданина чем-то, хотя бы отдаленно, напоминает зарегистрированную уникальность другого. Общественный статус неуникального гражданина падал, и ему надлежало вновь начать поиски и восхождение.
— Ты все делаешь неправильно, — сказала соседка после медитации. — Так ты не найдешь свою уникальность.
Возразить было нечего — перед зеркалом Лена не встала, слушала вполуха, одновременно листала брошюру «Основы уникальности».
— Ну не все сразу. Мне нужно привыкнуть, настроиться. А вообще, я уникально туповата и медлительна. Это считается?
Соседка открыла, было, рот, но потом закрыла и пожала плечами.
— Будем разбираться, — вздохнула Лена и пошла гулять по Кунабуле.
продолжение следует...