Лично я, родившийся в 1938-м в захолустном городке, где ничего не знали о репрессиях предыдущего года, и узнавший о них лишь из слухов про ХХ съезд, ибо и мама моя была под стать тому захолустью, где я родился, и ничего не знала, и вообще, похоже, мало кто в моём окружении о них что-то знал, хоть у меня было несколько одноклассников в папами МГБ-шниками, - так вот такой я, Сталина сермяжно любил, не понимал, как без него жить (как не понимал через много лет, как жить без мамы, когда она умерла) и порывался тогда, пацан, ехать в Москву на его похороны. Потом я его так же горячо возненавидел. А потом, поняв, КАК его оклеветали, успокоился. Меркулов же, мне кажется, и сразу, создавая памятник из железобетона в 1938-1939 годах, понимал его спокойно – как человека другого полёта, чем обычные мы. Исторического.
Сталинскую-то премию Меркулов заслужил. Но Сталин, видно, был не очень доволен, раз в 1951 году скульптуру при перепланировке уничтожили с такой формулировкой:
«Черты величайшего гуманизма Сталина не нашли в его монументе на ВСХВ должного выражения. Неисчерпаемая глубина мысли этого человека, его горячая любовь ко всему лучшему, что есть в людях, его простота, предельная ясность оказались как бы исключёнными из поля зрения скульптора Меркурова. Он опустил высокие человеческие черты личности Сталина. Созданный им образ слишком односторонен, слишком схематичен в своём содержании. Правильно ощущая исторический масштаб своей темы, скульптор не смог выразить её глубочайшего содержания, сведя свою задачу к чисто внешнему выражению» (Википедия).
Сталин, видно, думал, что культ его личности для дела централизма не повредит.
А Меркулова, наверно, надо считать реалистом, раз он сделал образ вопреки окружавшим его веяниям человеческого обожания.
Как я понимаю реализм?
Как чуяние того в социуме, что только нарождается, и ещё никто этого не чует. Это объективное отношение к Сталину как к исторической личности. Меркулов его сделал улетевшим из мира сего и погружённым в ход своих мыслей. Своих мыслей! Ибо, если они логичны, то она верны. И важно только это. Что, между прочим, несколько бесчеловечно, надморально. Как и наука. Как и близкий к ней реализм. С подсознательным идеалом объективной истины.
Вспомним открывателя реализма Пушкина:
««…Зачем тебе ее? Она меня любит; она отвыкла от прежнего своего состояния. Ни ты, ни она — вы не забудете того, что случилось». Потом, сунув ему что-то за рукав, он отворил дверь, и смотритель, сам не помня как, очутился на улице.
Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшлагом своего рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти- и десятирублевых смятых ассигнаций. Слезы опять навернулись на глазах его, слезы негодования! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком и пошел... Отошед несколько шагов, он остановился, подумал... и воротился... но ассигнаций уже не было. Хорошо одетый молодой человек, увидя его, подбежал к извозчику, сел поспешно и закричал: «Пошел!..»» (Станционный смотритель).
При чём мораль, когда есть истина?
Причём содержание истины Меркулову не важно. Он воодушевлён лишь её залогом, прослеживанием за логичностью хода мысли.
Там самым это не произведение соцреализма. – Почему? – Потому что соцреализм вдохновлён угадыванием того нового в социуме, которое то, что пригодится для социализма сталинского типа, централизованного.
А что за мысль думает Сталин в момент (39-й же год) победы социализма? Может, он прикидывает то, что он попробовал 26 января 1944 года: воспользоваться победой в будущей войне и попробовать передать хозяйственную власть от партии правительству. Это уже не совсем сталинский социализм.
Но о содержании мысли у Меркулова ничего нет, следовательно, и соцрелизма нет.
Мне могут возразить, что Меркулов фактически в 39-м году не угадал, и что через 17 лет Сталин будет опозорен. Но это для именования вещи реалистической и не обязательно, чтоб буквально и скоро сбывалось социальное чуяние автора. Важно, чтоб оно просто было субъективно чуянием истины.
Можно даже попробовать понять, был ли идеал реализма (чуемой будущей социальной истины) подсознательным идеалом Меркулова, сославшись на наблюдение Тарабукина, что со временем художники становятся внимательнее к изображаемой натуре, и от головы в пустоте переходят к голове в воздухе:
«Сравните с одной стороны голову Аменхотепа III [около 1400 г. до н.э.] из чёрного шифера,
с другой стороны головы Аменофиса IV [около 1330 г. до н.э.] из гипса
и царицы Нефертити [около 1330 г. до н.э.] из коричневого песчаника,
и для вас будет ясно, что в первом случае имеется пространство чисто пластическое, замкнутое пределами естественного (физического) объёма камня, а во втором - воздушное пространство, пределы которого уже неопределённы…» (https://vk.com/doc15417283_448261696?hash=JIiLJ0zYOmnvHwHQ06iEfZv76129K0se2duDDvya1z0&dl=LYvKJROivFuivWkvIzzMnugiHA4WKB0xP8e3upNxrGP).
Так не согласитесь ли, что с памятником Сталину – второй случай.
Бетон так же не выпячивает свою поверхность, как и гипс и песчаник по сравнению с гранитом и бронзой.
Пусть Меркулова в 1939-м торопили и удовлетворить торопящих можно было только сооружением фигуры из железобетона. И, факт, Меркулов предупреждал, что «бетон может простоять 5-6 лет» (Википедия). То есть железобетонная фигура это род насмешки над вождём. И пусть он это не акцентировал и его предупреждение не услышали. Но. Что, если он и сам склонялся к бетону, как обеспечивавшему воздушность? А она – признак повышенной внимательности, что сродни с идеалом ещё никому, кроме автора, невидимой, как воздух, истины социальной…
27 сентября 2023 г.
27 сентября 2023 г.
