Однажды Егор и Юлия гуляли по набережной реки, русло которой проходило через центр города. Вымощенные дорожки из толстого гранита были вычищены от снега, и идти было легко, несмотря на то, что еще вчера в очередной раз выпала запредельная норма осадков.
— Скорей бы лето, — мечтательно произнес Егор. — Купаться хочу. Кстати, ты плавать умеешь?
— Неа, — щелкая семечки, ответила Юлия.
— Не беда. Я тебя научу. Кстати, это полезно для фигуры. В прошлом году я ходил в бассейн, и результаты были неплохие. Правда у меня от той воды кожу сушило из-за хлорки. А может, пойдем вместе на танцы? Как ты на это смотришь?
— Никак. Это не мое.
— Ты чего? Это же так классно! Очень помогает, как это слово, раскрепоститься. А то ты у нас такая зажатая. Вот и станешь «разжатой». — Егор рассмеялся своему словесному каламбуру. — Смотри, какая красота, правда? И, главное, ни ветерка.
Юноша вдыхал вечерний воздух и радовался жизни, а Юлия смотрела на него и любовалась. Неожиданно девушка произнесла заветные слова:
— Егор, я люблю тебя.
Парень оторопел, но не надолго.
— Смешная ты, однако. — Он слепил небольшой снежок и бросил его в подругу.
Любовь, которая зародилась в Юлии, была, своего рода, дополнительным ресурсом, тем, что придавало девушке силы к жизни. После того, как она призналась Егору в любви, ей очень хотелось, чтобы это чувство стало взаимным. Однако пока все это выглядело слегка инфантильным.
— Не торопись, — сказал Егор, когда они перестали беситься. — Не нужно пока ничего говорить о любви.
— А я и не тороплюсь. Я просто сказала то, что у меня шло от сердца, — ответила на это Юлия. — И что в этом такого? Мы поженимся, и всегда будем вместе. Разве это не здорово? Нам ведь хорошо вдвоем?
— Ты сама не знаешь, что говоришь. — Егор нахмурился. — Знаешь, я ведь просто дружу с тобой. Ты можешь все испортить. Нет, не подумай ничего плохого. Ты милая, прикольная, и мне очень нравишься, но не надо пока, хорошо?
— Тогда можно вопрос?
— Конечно.
— Почему ты со мной сейчас?
— Потому что ты не такая, как все. Только немного зажатая, как я уже говорил.
— Ясно, — грустно сказала Юлия.
Мимо проходили ее одноклассницы с парнями. Катя Щукина была самой наглой и дерзкой девочкой в школе. Она-то и увидела «сладкую парочку», сидящую на скамье, и первой подошла к Егору с Юлией.
— Лизунова, а ты чего такая счастливая? Парня себе нашла и, думаешь, крутой стала? — сказала она. Вставшие за ней остальные ребята громко рассмеялись. Никто из них не ожидал увидеть тютю, похожую на мальчика, с парнем. Они давно записали Юлию в нетрадиционную категорию учеников. Но та не обращала на это никакого внимания.
— Что тебе надо? — Девушка ответила нахалке довольно грубым тоном. Ей не хотелось падать лицом перед Егором.
— Мармелада! Мобила есть? Позвонить надо.
— Успокойся, ты же пьяная. — Юлия почувствовала от одноклассницы резкий запах перегара.
— А ты мне не хами! — В ответ Катя пнула по снегу, который запорошил Егора и Юлю.
— Не трогай ее! — Егор встал перед пьяной нахалкой. В тот же миг его окружили парни из ее компании. — Ребята, а вы в курсе, что ее папа бывший мент? — Он показал на Юлию.
— Вот именно, что бывший, — сказал полноватый юноша, которого Егор и не знал вовсе. Он подошел к Егору и сильно yдapил его по лицу кулаком. Тот упал.
— Перестаньте! Перестаньте сейчас же! — крикнула Юлия. Ей стало страшно. Остальным девочкам тоже стало страшно, и они потянули толстяка и остальных парней подальше от этого места.
— Пошли отсюда, — сказал кто-то из компании, и все быстро ретировались.
— Егор, Егорушка, ты как? — взволнованно спросила Юлия, присев рядом с другом.
Юноша встал с дорожки, отряхнулся и посмотрел на Юлию.
— Пойдем, я провожу тебя до дома.
Девушка согласилась без лишних слов. Однако, когда молодые люди добрались до своих дворов, Егор попрощался с Юлей довольно холодно и без объяснения причины покинул ее общество.
От досады сильно захотелось курить. Юля не брала сигарету в руки несколько месяцев, а тут вдруг так захотелось курить, будто она и не бросала. Заботы в свой адрес девушка не ждала, поэтому, «подбив» кое-какие деньги, она направилась в ближайший супермаркет.
***
В этот вечер Юлия вернулась домой позже отца, и, конечно, Иван Сергеевич не находил себе места, дожидаясь дочь. Ведь она и на звонки не отвечала.
Услышав звук открывающейся двери, мужчина вышел в коридор. Его взору предстала запинающаяся о другую обувь Юлия. Терпеливо дождавшись, когда дочь пройдет в комнату, отец приказал ей сесть.
— Сядь, я сказал, — повторил Иван Сергеевич.
— Папа, я спать хочу. Уйди. — Такой ответ шокировал мужчину. Естественно, ведь он привык к беспрекословному подчинению Юлии.
Сам не понимая, как это вышло, разгневанный Иван Сергеевич подошел к дочери и дал ей оплеуху. Затем взял за волосы и притянул к себе.
— А ну, дыхни! — приказал. Юля дыхнула на него перегаром. — Где шлялась?
— Не твое дело, — смело ответила девушка.
— Гляжу, совсем взрослая стала. В школу не ходишь, прогуливаешь. Пьянки, мальчики, разборки, да? Но ничего, ничего, я эту дурь из тебя быстро выбью, лентяйка, дpянь, пapшивкa...
Последнее слово отца включило в Юлии невидимый «рубильник возмездия», и она, собрав все свои силы в кулак, «зарядила» тому по физиономии.
Иван Сергеевич упал на пол и на какое-то время даже потерял сознание. Но затем быстро очнулся.
— Еще раз тронешь меня, я yбью тебя, папа, слышишь? Yбью, — сев сверху на отца и сдавив ему горло, предупредила Юлия. В глазах родителя она была воплощением самого дьявола.
— Понял, — не желая испытывать судьбу, ответил Иван Сергеевич. В его глазах Юлия увидела страх. — Понял, — на всякий случай повторил тот.
Отец подспудно понял, что довел дочь до точки кипения, после которой обычно следуют неуправляемые умом действия. Он испугался не того, что дочь может с ним сделать, а испугался больше того, что Юлия может быть другой.
***
Прошла ночь. Задумчивый Иван Сергеевич стоял у кона в кухне. Вчерашний инцидент его не на шутку испугал. С проблемной молодежью он был хорошо знаком еще по работе в органах. Еще лучше знал, какие могут быть последствия.
Подозрения в том, что дочь спуталась с дурной компанией переросли в уверенность. Иван Сергеевич решил приложить максимум усилий, чтобы обезопасить дочь.
Он зашел в ее комнату и увидел на письменном столе фотографию жены. Ксения счастливо улыбалась, оперев голову на запястья. Положив снимок себе в карман, Иван Сергеевич поставил на стол поднос с только что сваренной овсяной кашей, горячий чай с сахаром, хлеб и булочку. Затем присел рядом со спящей дочерью.
— Юля, просыпайся. Мне нужно кое-что тебе сказать. — Он потряс девушку за плечо, и та открыла глаза. — Давай, ты сегодня побудешь дома, а я зайду в школу, скажу, что ты заболела. Ты хорошо себя чувствуешь?
— Нормально, — зевнув, ответила Юлия.
— Занимайся дома, пока я на работе. Потом я с тобой погуляю, хорошо?
— А что случилось, папа?
Юлия и не догадывалась, что уготовил для нее отец. А уготовил он не очень приятную вещь.
— Я люблю тебя, дочь. Хочу, чтобы ты берегла себя и была счастлива.
Иван Сергеевич поцеловал Юлю в щеку и вышел из комнаты. Только секунду спустя девушка услышала, как щелкнул замок ее двери — отец закрыл ее в комнате на ключ.
— Папа, открой! — Девушка соскочила с дивана и подбежала к двери.
Что ж, и такой вариант развития событий Юлия давно предусмотрела. Так как жили они на втором этаже, рядом с козырьком подъезда, и окна ее комнаты выходили немного сбоку от козырька, то выбраться на волю при определенной сноровке и сильном желании, в общем-то, не составляло труда.
Достав из шкафа старые ботинки и теплые вещи, девушка оделась и покинула квартиру.
Прибежав к дому, в котором на пятом этаже жил Егор, Юлия стала звать его.
— Егор! Егор, прости меня!
Юноша услышал зов и выглянул из окна.
— Сейчас я спущусь! — крикнул он.
***
— Тебе не за что просить у меня прощения. Наоборот, это должен сделать я. Ничего не объяснив, я оставил тебя вчера одну. А, учитывая, что ты призналась мне в любви, я поступил вдвойне хуже, — сказал Егор, набравшись храбрости. Молодые люди шли по улице в сторону центра города. — И знаешь, что я еще хочу сказать, возвращайся домой. Идея, бросить отца, пусть даже такого, мне не нравится. Тебе нужно помириться с ним. В принципе, если разобраться, он у тебя неплохой мужик. Потерянный просто. Береги его. Дочь ты или кто?
— Думаешь, так просто? Ты же с ним не жил.
— Будешь скитаться, он совсем с ума сойдет. А я буду к вам в гости ходить. Подарю ему дедушкин кактус... — Егор явно перешел в шуточное изложение своих фантазий.
— Может, еще у нас поселишься? — так же в шутку спросила Юлия.
— Не потяните. Знаешь, как тяжело с артистами жить!
— Ты еще не поступил на артиста. Так что не надо говорить...
— Да ладно тебе! Куда я денусь?! Поступлю. Ты тоже давай, шевелись. Учитель — тоже, между прочим, нелегкая профессия.
Юлия хотела что-то возразить, но Егор в этот момент ее поцеловал.
— А ты пойдешь со мной с папой разговаривать? — спросила девушка. Она немного боялась.
— Ты сама должна решить этот семейный вопрос. Так что нет, не пойду.
Эпилог
Отец всегда являлся символом защиты, надежности и примером для подражания. Но применимы ли такие слова к человеку, который для воспитания детей использует жесткие методы. И не каждый ребенок сможет понять и простить своего родителя, который и сам отчаянно нуждается в тепле и заботе.
Как оказалось, Иван Сергеевич, заметив пропажу дочери, на работу в этот день не вышел. Когда Юлия после разговора с Егором вернулась домой, на удивление, он не стал даже поднимать на нее голос. Вместо этого родные обстоятельно поговорили, и отец даже извинился.
Девушка очень надеялась, что папа понял, что был не прав, и больше никакого «абьюзерства» в их семье не будет. Иван Сергеевич обнял дочь и в этот день признал ее взрослой.
Так и получилось. После этого дня в семье Лизуновых воцарилась гармония. Егор часто навещал подругу, а летом оба успешно сдали школьные и вступительные экзамены.