В пятницу в школе была ёлка. Мишка подошёл к этому делу со всей ответственностью: накануне попросил Наташу погладить ему белую рубашку, брюки и пиджак.
– Миш, вообще-то можно надеть просто нарядный свитер и джинсы, – намекнула Наташа.
– Что ты! – горячо возразил Мишка. – Это ответственное мероприятие и на нём нужен… этот, как его… – он запнулся и выпалил: – Пресс-код!
Приёмная мама смеялась до слёз.
– Это называется дресс-код – одежда, которая соответствует какому-то случаю. Но ты прав, костюм будет уместен.
– Чего? – не понял мальчик.
– Я говорю, что можно надеть костюм, – перевела Наташа саму себя, – а можно – нарядный свитер с джинсами или брюками, как пожелаешь.
Мишка всё-таки пожелал костюм.
В школу нужно было идти к трём часам. Мишка начал собираться за полчаса.
– Ну чисто жених! – всплеснула руками бабушка, когда Наташа помогла ему одеться перед выходом.
– Во! – оценил Юра, показывая «большой».
– Красавец! – согласилась Наташа, причёсывая Мишкины вихры. – Юрка, побрызгай его своей туалетной водой для понта.
Наконец наряженный, причёсанный и надушенный Мишка придирчиво оглядел себя в зеркало, попросил Наташу сфотографировать, оделся и исчез за дверью.
Вернулся он часа через два, весёлый, довольный и с подарком. Рассказал, что были интересные конкурсы и дискотека, и что все девчонки – вот смехота! – пришли накрашенные. Самые вкусные конфеты отдал Наташе и Юриной маме, потому что «вы женщины, вам самое лучшее, а мы с Юркой мужчины, обойдёмся тем, что осталось».
* * *
Вечером Мишка долго стоял у окна и смотрел на улицу.
Почему-то вспомнился Новый год в детском доме. Праздничная круговерть начиналась в двадцатых числах декабря и продолжалась до конца месяца. Каждый день городские ёлки, поездки в цирк, театр, в другой город, праздники от волонтёров. Приезжали спонсоры с развлекательной программой и подарками, судорожно тискали «бедных сироток», задавали ничего не значащие вопросы, делали селфи и уезжали. На подарки не скупились: модная одежда и обувь, бижутерия, сладости, смартфоны, айфоны, планшеты, плееры…
Мишка терпеть не мог чужих фальшивых прикосновений и объятий. Он единственный ничего не просил у спонсоров… В прошлом году его заметила какая-то дамочка из спонсоров и сюсюкающим голосом начала выспрашивать: «Как тебя зовут? Сколько тебе лет? В каком классе учишься? А учишься хорошо? А почему ты не в актовом зале со всеми?» (Он тогда по-тихому слинял с мероприятия). Миша неохотно бурчал что-то в ответ, в надежде что от него отвяжутся, но женщина настойчиво потащила его в зал, приговаривая, что «в праздник все должны веселиться, иди поиграй с ребятками». Миша вырвал руку: «Если хотите – веселитесь на здоровье, а от меня отстаньте!». Потом его долго отчитывали в кабинете директора «за грубость и неуважение к взрослым»…
Тридцать первого декабря был праздничный концерт, вечером воспитатели накрывали стол и уходили в свои семьи, к мужьям, детям и внукам. Оставались только ночные няни и дежурные воспитатели, следящие за порядком. Новогоднюю ночь ребята коротали наедине с подарками, салатами и телевизором. Старшие воспитанники тайно проносили алкоголь или убегали через окно и возвращались пьяными.
Каникулы проходили однообразно: еда, телевизор, сон. На второй-третий день от кино и мультиков уже тошнило, подарки уже не радовали, дорогая техника сломана, продана за бесценок или обменяна на ерунду. Например, Мишка без сожаления продал новенький смартфон за тысячу рублей – всё равно было некому звонить… Многие дети спали до четырёх часов дня, а бессонными ночами сидели в телефонах.
– Ты чего притих? – Миша не заметил, как сзади подошёл Юра. Юре можно рассказать всё, он поймёт и не будет задавать лишних вопросов. И прижавшись к его тёплому боку, мальчик рассказал про новый год, детдом и спонсоров.
– Понимаешь, они приезжают как в контактный зоопарк! И сразу лезут руками! Мы же им не кошки, чтобы нас гладить и тискать! И вообще, я не обязан беседовать с какой-то чужой тёткой, если ей этого хочется.
Юра кивнул. В первые дни дома мальчишка старался избегать прикосновений, но очень быстро привык к ласке. И оказалось, он прекрасно понимает недопустимость разговоров с незнакомцами.
– Юр, ты это… не сердись за телефон…
– Какой телефон?
– Который я у тебя в автобусе украл.
– А, ты об этом… Ты же его вернул. А так – я рад, что мы встретились.
– И правда…– прошептал Миша. – А я и не подумал.
– А ты знаешь, куда мы пойдём в воскресенье? – спросил Юра, чтобы сменить тему. – Помнишь Валерия Александровича, который помогал нам с документами?
– Угу, – Миша сразу вспомнил высокого человека с ярко-зелёными глазами и медным ежиком волос. Он как-то приходил к Даниловым и о чём-то разговаривал с Юрой и Наташей.
– Он пригласил нас с тобой в воскресенье к нему на работу, увидишь, что такое поисковый отряд и как ищут пропавших людей.
– Что же ты раньше молчал?!
* * *
В штабе поискового отряда собралось около двадцати ребят и девушек, по-видимому студентов. Кто-то негромко переговаривался, одна из девушек звонила по телефону, другая что-то печатала на компьютере.
– Ира обзванивает больницы, Маша размещает информацию в интернете, – объяснил Мишке Андрей Кравцов, взявший на себя обязанности экскурсовода. По выходным Андрей всегда помогал отцу.
– Андрюша, это кто – новый волонтёр? – полненькая Маша кокетливо тряхнула светлыми кудрями.
– Сынишка друга, – объяснил тот и повёл Мишу к другому компьютеру, за которым работал сам – показывать электронную карту местности.
Штаб опустел – ребята и девушки отправились на поиск. На карте в прозрачной сетке медленно проявлялись тёмные, отмеченные квадраты. Трещит рация. Квадрат 13-25, 14-25, 15-25 – пусто, пусто, пусто.
– Андрей, а ты на кого учишься? – спросил Мишка, когда парень оторвался от компьютера, чтобы перекусить.
– На адвоката, – Андрей протянул ему пирожок с капустой.
– Спасибо, я не хочу. Ты сам ешь, ты же ещё работаешь.
– Жуй, а то мне неудобно в одно жало трескать.
– А что делает адвокат? – Миша откусил пирожок.
– Защищает в суде тех, кого хотят посадить в тюрьму.
– Преступников защищает? – нахмурил брови мальчик.
– Не все, кого подозревают, преступники. Бывает, что обвиняют по ошибке. Скажем, человека обвиняют в краже. А он не виноват, а виноват другой, кто в самом деле украл. Адвокат и должен доказать суду невиновность клиента, защитить его.
– А если человек в самом деле виноват?
– Тогда ничего не попишешь. Адвокат проигрывает дело.
– Наверно, очень трудно защищать другого.
– Очень трудно. Особенно если по справедливости.
– А ты справедливым будешь?
– Ага. Мне отец иначе и не позволит. Видал, какой он у меня строгий? Но добрый.
– Мой Юрка тоже добрый. Только один раз так строго говорил, когда я поздно пришёл домой, что мне сразу стало стыдно. Зато простил, когда я извинился.
– Нравится жить у Юры?
– Очень. Даже не хочу, чтобы он уезжал.
– Ну работа такая. Весной он вернётся.
* * *
По дороге домой Мишка ударился в рассуждения:
– Всё-таки хорошо, когда есть друзья, особенно старшие. С ними и посоветоваться можно о всяких делах, и заступятся, если кто обидит, и помогут. Вот дядя Валера нам помогал с документами, и ты с ним советовался насчёт меня.
– А ты откуда знаешь, что я с ним советовался?
– Ты по телефону говорил, а я из-за двери всё слышал.
Юра покачал головой: ну и парень растёт, прямо шпион.
– У тебя что, в детдоме друзей не было?
– Юр, – мальчишка тяжело вздохнул и посмотрел как взрослый на несмышленого ребёнка: – В детском доме – не дружат. В детском доме – выживают.
* * *
В понедельник Юра принёс нарядную картонную коробку с новогодним подарком.
– Мишка, это тебе Дед Мороз прислал!
– Обманываешь, – уличил приёмный сын, – Деда Мороза не бывает. Это ты сам купил.
– Не купил, а получил в соцзащите. Тебе положен подарок как ребёнку-сироте.
– Тогда не надо, – насупился Мишка.
– Это почему?
– Потому что я больше не сирота.
