Гуляя по парку, Юлия принялась за поедание бутерброда. В голове была пустота, все внимание направилось на пережевывание еды. Девушка шла по безлюдной тропинке и вдруг услышала сзади себя знакомый голос:
— Юля! Юль! Подожди! — Это был Егор. — Ты что, на улице завтракаешь? — Парень обогнал девушку и с улыбкой добавил, не подозревая о том, что попал прямо в точку: — Тебя дома не кормят? Или так прикольнее? — Юля предпочла промолчать. — А тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, какая ты милая, когда кушаешь? Щечки смешно двигаются. Серьезно. Эй, очнись! Ты где? — Он помаячил перед лицом девушки ладонью. — Тебя кто-то обидел?
— Нет, — скупо ответила Юлия.
— Точно?
— Я не выспалась просто.
— Хорошо. А то я испугался. Кстати, когда мы с тобой будем математикой заниматься? Ты обещала.
На этот вопрос Юлия не ответила, она ускорила шаг, всем своим видом показывая, что не хочет ни с кем разговаривать, и Егору пришлось оставить девушку в покое.
Бедняга пребывала в стрессе. К сожалению, вечного двигателя не бывает. И уж тем более биологического. И рано или поздно может наступить истощение. Жаль только, что Иван Сергеевич этого совсем не понимал. Юлия как раз-таки стояла сейчас на грани психического истощения. Возможно, только благодаря Егору она не впала сейчас в истерику.
***
Прошло несколько дней. Егору все же удалось сблизиться с Юлией. Парень оказался на редкость настойчивым.
Девушке импонировали оптимизм и та легкость, с которой Егор шел по жизни. Он не был ни ветреным, ни легкомысленным, а просто умел радоваться от души всему, что его окружало: каждой мелочи, каждому дню. Этим парень заражал Юлию, и в отдельные минуты она стала ощущать, что такое счастье.
Сегодня Егор принес летучего змея, которого ему подарил старший брат, и пара отправилась на школьный стадион пробовать его запускать. Все получилось, однако, не с первой попытки, но поупражнявшись и поняв физику вещей, молодым людям все же удалось насладиться полетом их тканевого друга.
— Классно было, правда?! — Егор плюхнулся на лавку возле Юлии. — Ни разу в жизни я еще змея не запускал. А ты?
— Я тоже, — ответила девушка.
Парень задумался:
— Вот сдам экзамены — поступлю в театральный. Буду актером. Они, кстати, неплохие деньги зарабатывают. Думаю, что я не хуже. Юля, как ты считаешь?
Юлия посмотрела на Егора и сказала:
— Ты хороший. — Потом добавила: — И красивый.
Парень засмущался.
— Перекусить не желаешь? Может, по пирожку с кофе?
— Не знаю, — грустно ответила Юлия.
— Если у тебя нет денег, я угощу.
— Нет, нет, есть. Сейчас посмотрю по карманам. — Девушка наскребла какую-то мелочь.
— Да перестань ты! Пойдем. Я все куплю сам, — отреагировал на это Егор и потянул за собой подругу.
— Нет, нет, нет, — воспротивилась Юлия. — Ты лучше один сходи.
— Почему? В чем дело? — в недоумении поинтересовался юноша.
— Там люди. Не хочу...
— Почему?
— Стесняюсь я.
— У тебя какие-то с этим проблемы? Людей везде много. Пойдем, мы ведь вместе будем.
— Нет, Егор.
— В смысле нет?
— Я не пойду.
— Голодом хочешь меня заморить? Кроме этого, сама анорексичкой хочешь стать? А потом и истеричкой? — Егор с жалостью посмотрел на подругу.
— Нет, конечно, я не хочу морить тебя голодом.
— Тогда пошли.
Егор снова взял Юлию за руку, и на этот раз девушка поддалась.
В связи с давлением со стороны отца за последний год Юлия практически перестала с кем-либо общаться. Произошла неглубокая деградация во взаимоотношениях с другими людьми. Опыт общения, который был у девушки до смерти матери, будто заморозился. Из-за этого выстраивать какие-либо взаимоотношения ей было тяжело.
***
Жизнь для Юлии засияла новыми красками. Видеться с Егором наедине стало проще. Девушка раскрепостилась и чувствовала себя более-менее в своей тарелке.
Сергей Иванович получил повышение и теперь все время пропадал на работе, часто даже по выходным: уезжал рано, возвращался поздно. Однако утром и вечером отец никогда не забывал зайти к дочери. Пока та спала, он проверял ее карманы и осматривал ящики письменного стола, за которым занималась дочь. Затем он обнюхивал спящую Юлю на предмет запаха табака. Если ничего не обнаруживал, то спокойно уходил на работу.
Что Сергей Иванович хотел сделать, поступая таким образом? Ведь его дочь была почти взрослой. Наверное наивно предполагал, что, обнаружив что-то неправильное с ее стороны, он сможет все исправить путем наказания, причиняя таким образом очередную боль собственному ребенку.
***
Однажды Юлия привела в дом Егора.
— Нифига себе, сколько книжек! — удивился парень, когда вошел в ее комнату. — И ты все их читала?
— Нет, не все. Отец приносит откуда-то.
— А кем ты хочешь стать? — поинтересовался юноша, рассматривая старый переплет Достоевского.
— Пока ни кем, — ответила Юля. — Я ради отца занимаюсь. Он хочет, чтобы я в педагогический поступила.
— А чего хочешь ты?
— Без уроков хочу пожить, — не задумываясь, ответила Юлия. — Голова болит уже от этого всего, — кивнула в сторону книжек. — Даже за компьютером не посидеть — папа шнур забрал. Но ты не волнуйся, я помогу тебе с математикой.
— Да ладно, это уже неважно. На «тройке» пока держусь. А что у тебя в другой комнате? — Егор имел в виду комнату Ивана Сергеевича.
— Это комната отца. Но туда нельзя.
— Почему это?
— Не надо, Егор. Папа узнает — убьет.
— Да не убьет. Пошли! — Егор взял хозяйку за руку и повел в комнату ее отца.
Дверь была не заперта. Иван Сергеевич ничего не скрывал от дочери.
— Да тут и смотреть не на что, — оглядываясь, сделал вывод Егор.
Кроме кровати и тумбочки в комнате Ивана Сергеевича ничего больше не было. Ну, разве только шторы, которые были плотно задернуты. Казалось, что мужчина в этой жизни сам себя наказывал. Возможно, сказывались отголоски непережитой утраты.
— Он на работе часто и беспорядок не любит. Даже мамины вещи все выкинул, — объяснила Юлия.
— Странный он какой-то. И что, даже фотографии своей жены не хранит?
— Фотоальбомы есть, а вот портреты все сжег и выкинул. Но фотоальбомы он и сам не смотрит, и мне не дает, запрещает. Аргументирует тем, чтобы не вспоминать и не отвлекаться на прошлое. Но я у себя все же одну фотку спрятала в диване. Потом покажу.
Егор понимающе кивнул. Затем подошел к окну и раскрыл шторы.
— Так веселее, правда? — Парень улыбнулся в лучах пробившегося сквозь тюль солнца.
— Не надо, Егор. Закрой, как было, — попросила Юлия.
— Ты со мной не согласна разве? Ведь так лучше. — Егор раскрыл шроты еще больше.
Молодая хозяйка опустила глаза. Спорить с другом ей не хотелось.
— Он не странный вовсе. После смерти мамы такой стал. — Имея в виду отца, сказала Юлия. — А раньше нормальный был: шутил постоянно, на море часто ездили. Я люблю его и терплю. Может, со временем нормальным станет. Ему тоже без мамы плохо. Но что тут поделаешь? Всем нам нелегко. Он просто хочет, чтобы я человеком стала.
— А ты что, сейчас животное?
— Нет, конечно. Папа, кстати, сам в свое время хотел стать учителем, но у него не получилось поступить в пед. Наверное, поэтому он жесткий такой.
— Думаю, что он перегибает палку. Комп тебе отключил, гнобит тебя не по-детски. Еще и телефон у тебя до сих пор кнопочный, без инета. Как ты вообще с миром общаешься?
— Знаешь, он мне не особо-то и нужен. Я привыкла быть одна. Но сейчас у меня есть ты, и мы можем созваниваться, верно?
Егор засмущался.
— Собирайся. В школу опоздаем, — сказал он, выходя их комнаты.
— А может, не пойдем сегодня? — неожиданно предложила Юлия.
— Что?
— По городу полазим.
— Юлька, я в шоке от тебя! Но, знаешь, я не против! Погнали!