ДРА; блок-пост в десяти километрах к северо-востоку от Баграма
Это был последний блок-пост перед юго-западными «воротами» в Панджшерское ущелье, контролируемый советскими войсками. Дальше к северу простиралась равнина с бесчисленными полями и крестьянскими домишками, контролировать которые и «держать в узде» просто не было смысла.
Пост стоял на пересечении важных дорог. Одна из них шла из Пакистанского Пешавара, проходила через Джелалабад и Панджшерское ущелье. Другая - меньшего значения - соединяла Баграм с селениями в обширной долине.
Блок-пост представлял собой врытое в грунт строение из двух помещений. Стенами служили толстые бетонные блоки, способные выдержать прямое попадание из гранатомета или безоткатного орудия. Вместо крыши лежали бетонные плиты, а сверху, дабы они не прогревались на солнце и не превращали строение в духовку, покоился приличный слой светлого грунта. По краям крыша также была защищена толстым бетонным «бортиком», в котором зияли бойницы для стрелкового вооружения и во все стороны торчали прожекторы. Так сказать, на тот случай, если придется держать оборону.
Пост был окружен периметром из колючей проволоки. В площади периметра имелась врытая в землю трехкубовая емкость с пресной водой и отрытый инженерным подразделением «гараж» - укрытие для одного БМП или БТР. Примерно две трети периметра были укрыты натянутой маскировочной сеткой, создававшей в летний зной некое подобие полутени.
Дежурило на посту небольшое подразделение из восьмидесяти человек, командовал которыми младший офицер. Среди его подчиненных обязательно были пулеметчик, снайпер, гранатометчик, связист, водитель и повар.
За несколько лет существования данного блок-поста, душманы нападали на него дважды.
В первый раз в самом начале войны это сделал обкуренный выскочка, считавший себя полевым командиром. Банда из двенадцати человек пыталась захватить укрепление ради имевшегося у небольшого гарнизона оружия и боеприпасов. Не вышло. Все двенадцать человек полегли на подступах к посту, даже не проникнув за периметр.
Второе нападение случилось между перемириями с Масудом. Тогда все было гораздо серьезнее, и офицеру пришлось вызывать по радио подкрепление из Баграма. Благо дистанция между постом и аэродромом небольшая - две пары дежурных «вертушек» примчались в считанные минуты и раскидали все наступавшее душманское войско. Наши потерь не понесли, зато у противной стороны оказалось около двадцати убитых и столько же раненых.
* * *
В этот день в бетонном сооружении дежурило подразделение под командованием молодого лейтенанта Капитонова. Во внутреннем распорядке маленького гарнизона не было ничего необычного.
В шесть утра дежурный разбудил повара. Офицера и всех остальных - на полчаса позже. В общем помещении, служившем кухней, столовой, мастерской, пунктом связи и еще бог знает чем, умылись теплой водой, уселись завтракать. Потом сменили двух парней, дежуривших на крыше. Добавили в бак генератора горючки.
Пока народ чистил оружие, лейтенант подсел к рации и доложил оперативному дежурному в Баграм об отсутствии ночных проишествий. Дежурный выслушал доклад и, пожелав удачи отключился.
В этот день - на самом деле четвертый из недельного дежурства - из Баграма должны были приехать под прикрытием «бэтээра» две машины: водовозка и грузовик со свежими продуктами и двумя бочками солярки для генератора. Во время связи лейтенант забыл о них напомнить и от досады чертыхнулся.
- Ладно, - поднялся он с табурета, - через часок свяжусь и напомню…
Поднявшись по внутренней лестнице на крышу, Капитонов осмотрел округу. Сначала невооруженным взглядом, затем с помощью бинокля.
В долине было спокойно. На обеих дорогах - ни единой души. Правда, это не означало, что бойцы могли спокойно отправиться с поста в ближайший дукан и отовариться там за «афони». Таких смельчаков, как правило, привозили обратно обезглавленными. Или вообще не находили.
В будние дни этими дорогами вообще редко кто пользовался. Разве что, пропылят советские боевые машины с парнями на броне в сторону гор. Через час-полтора возвращаются обратно пустые. Это означало, что в горы ушла очередная разведгруппа.
Гораздо реже на дорожной ленточке можно было увидеть крестьянскую повозку или животных с погонщиком. В этих случаях дозорные с крыши подавали сигнал, и кто-то из дежурных выходил для досмотра.
Когда наступала джума или праздничные дни, обе дороги оживали. Местные дехкане направлялись на базары ближайших городов и крупных селений, чтобы продать излишки и купить самое необходимое. Война в эти дни отступала, уходила на второй план. Людям надо было как-то жить и, пересилив страх, они отправлялись в города.
Прибавлялось работы в таки дни и у гарнизона блок-поста. Два пулеметчика занимали позиции на крыше, «бэтээр» разворачивал башню в сторону перекрестка, а три человека во главе с офицером перемещались на обочину дороги.
Досмотр в выходные и праздники проводился выборочно, иначе к перекрестку дорог выстроились бы километровые очереди. Изредка везло: под одеждой или в повозках находили оружие. В этих случаях афганцев задерживали и сообщали о них оперативному дежурному Баграмской базы. Он в свою очередь связывался с военным афганским командованием провинции Парван, а те присылали вооруженный патруль, увозивший задержанных для дальнейших выяснений и разбирательств.
Сегодняшний день был будничным, и никто из маленького гарнизона тяжелой и опасной работы не ждал.
* * *
Завтрак и ужин ничего особенного здесь не представляли - сухие пайки и концентраты. А вот на обед повар старался изобрести «что-нибудь этакое», дабы разнообразить монотонную скуку. Тем более, по распорядку после сытного обеда полагался двухчасовой сон.
«Этаким чем-нибудь» мог быть наваристый суп из тушенки, парочки дефицитных картофелин и луковицы. Или же хорошие рыбные консервы, разогретые и перемешанные с только что отваренными макаронами.
Сегодня на обед повар «изобрел» тефтели из отварного риса и мелконарезанной тушенки. Да-да, той же тушенки, без которой не обходится ни одна армия мира. Кстати, на гражданке такие тефтели никто бы есть не стал, а в армии и тем более на войне - за уши не оттащишь.
Стоявшая в углу рация призывно замигала желтой лампочкой как раз во время обеда.
Связист азиатской наружности тихо выругался на своем басурманском, облизал ложку и подошел к рации.
- Вас, товарищ лейтенант, - сказал он, протягивая гарнитуру.
Отодвинув алюминиевую тарелку, Капитонов прижал к уху наушник.
- «Ольха» на связи.
- «Ольха», для вас срочное сообщение от «Ювелира».
- Да-да, слушаю, - напрягся офицер.
Позывной «Ювелир» принадлежал начальнику штаба армии. Значит, назревало что-то серьезное.
В наушнике прохрипело, протрещало, обдало мертвой тишиной. И вдруг испугало ровным мужским голосом:
- Ты меня хорошо слышишь, сынок?
- Хорошо, - выдавил Капитонов, узнав голос генерала.
Он слышал его лишь однажды - недавно, на торжественном собрании, посвященном шестьдесят восьмой годовщине Великой Октябрьской революции. Тогда начальник штаба армии обращался к огромной аудитории офицеров и солдат, стоящих в строю на рулежной полосе кабульского аэродрома. И вот теперь этот голос говорил только с ним.
- Тогда слушай меня внимательно.
- Слушаю, «Ювелир»…
* * *
Дважды рыкнув и обдав темным выхлопом стоящих возле рва солдат, «бэтээр» кое-как выбрался на поверхность.
- Махоткин, влево до упора! - жестами показывал механику-водителю старший сержант Алик Григорян. - Так… Хорошо! Теперь прямо руль и назад!..
Машина дергалась вперед-назад, пытаясь вырулить между рвом, бетонными блоками и жибленьким забором из колючей проволоки.
- Стой! Не так резко! Вправо руль! Еще!.. Так нормально. Давай потихоньку вперед. Пошел!..
Слегка задевая крайний столб, к которому с одной стороны крепилась «колючка», а с другой створка ворот, старенький БТР-70 потихоньку выполз за пределы периметра.
- Ни разу еще нормально не выехал, дятел, - поворчал Григорян на молодого водителя.
- На броню, - скомандовал лейтенант и, прежде чем залезть самому, еще раз подошел к механику-водителю. - Задачу уяснил?
- Так точно!
- Тогда поехали. Скоростной режим обычный.
На броне устроилось пять человек; водитель был шестым. На посту осталось четверо - вполне достаточно, чтобы при нападении продержаться полчаса до прибытия помощи из Баграма.
Оставляя клубы пыли и выхлопа, бронированная машина вырулила на дорогу, развернулась на северо-запад и покатила мимо соседствующих с блок-постом крестьянских домишек…
* * *
Приказ начальника штаба армии звучал так: «Осуществить переброску половины гарнизона в Панджшерское предгорье, скрытным маршем добраться до района, обозначенного следующими координатами… В районе осуществить поиск и спасение генерал-майора авиации Воронова. Во время выполнения задачи регулярно поддерживать связь со штабом армии».
Никогда прежде лейтенант Капитонов не выполнял подобных задач самостоятельно. В составе батальона его взвод дважды участвовал в масштабных армейских операциях. Там все было предельно ясно - любой шаг осуществлялся как минимум в составе роты. А тут…
Впрочем, Капитонов сильно не горевал. В завершении сеанса связи начштаба успокоил:
- Кроме тебя, сынок, схожую задачу выполняет два подразделения разведки. Матерые ребята. Плюс на постоянном дежурстве находятся боевые «вертушки». Шумни если что - мигом прилетят, поддержат…
Для того чтобы «шумнуть», команда лейтенанта прихватила с собой запасную радиостанцию, потому как штатная Р-123М, установленная на «бэтээре», была слабоватой.
Шесть километров до нужного поворота доехали нормально. Эта грунтовка была относительно ровной. А вот повернув вправо, сразу потеряли скорость. Теперь путь пролегал через крестьянские хозяйства, где местный люд в основном ходил пешком. Колдобины, буераки, ямы, глубокие промоины… Сидящие на броне вынуждены были держаться всеми конечностями. В общем оставшиеся четыре километра до точки высадки осилили лишь за полчаса.
Остановились в «зеленке» - в узкой лесополосе, высаженной вдоль неглубокого арыка с мутной медленно текущей водой.
Лейтенант осмотрелся.
Вокруг стояла пугающая тишина. На ближайшем земельном участке за невысоким каменным дувалом не было ни души.
- Давай обратно, Махоткин, - подошел Капитонов к открытому люку мехвода.
- А может, я здесь вас подожду? - робко предложил первогодок.
- Отставить разговоры. Мы сами не знаем, сколько проторчим в горах. Так что дуй на блок-пост.
- Понял.
- Точно по тому же маршруту. Усек?
- Так точно.
- И напомни оставшимся бойцам, чтоб один постоянно сидел у рации.
- Хорошо, товарищ лейтенант.
«Бэтээр» в несколько присестов развернулся на крохотном пятачке, представлявшем собой Т-образный перекресток и начал плавно набирать скорость.
Однако отъехать от перекрестка он не успел ; тишину разорвал хлопок и сразу последовавший за ним взрыв. Выпущенный из гранатомета заряд ударил машину в правый борт.
Взрывная волна обдала пятерых человек, собиравшихся перепрыгнуть через арык и быстрым шагом направиться к ближайшему горному склону.
Упав и едва не скатившись а грязную воду, Капитонов успел ухватиться за ствол растущего рядом дерева.
«Как мы умудрились попасть в засаду?! - метался в голове единственный вопрос. Впрочем, пока он полз к «бэтээру», пришло осмысление: - Мы слишком долго пробирались по ухабам узкой грунтовки. «Духи» не только успели получить информацию о нас, но и подготовиться к встрече».
- К бою! - крикнул он. - Зобнин и Литвиненко - в кусты справа! Григорян - за дувал! Прикрываешь передний сектор. Бутвичус - в машину к пулемету!
Распределив силы для обороны, Капитонов прошмыгнул к носу «бэтээра». Двигатели продолжали пыхтеть на малых оборотах, но машина не двигалась.
Левый передний люк был по-прежнему открыт. Молодой мехвод сидел на штатном месте и, наклонившись вправо, хватал ртом воздух. В правом борту зияла небольшая пробоина с рваными краями. Заряд ударил в броню под большим углом, что не позволило ему разорваться внутри. Однако осколками ранило мехвода и повредило некоторое оборудование.
- Махоткин! Махоткин, ты ранен? - с трудом дотянулся офицер до подчиненного.
- Спина-а, - морщась от боли, простонал он.
Рядом с «бэтээром» послышались первые выстрелы - обнаружив цели, парни открыли огонь. Ефрейтор Бутавичус копался внутри боевого отделения, готовя к бою крупнокалиберный пулемет.
Капитонов ужом залез через люк внутрь машины, аккуратно пересадил с водительского места мехвода. И крикнул ефрейтору:
- Дай пару очередей, и снимаемся!
Сзади ожил басами мощный КПВТ. Лейтенант включил передачу и проехал вперед несколько метров, удачно остановившись между кустов и дувалом.
Парни поняли задумку и начали по одному покидать позиции, залезая в чрево «бэтээра» через кормовые двери.
- Стреляй! Не давай им поднимать головы! - подсказывал Капитонов.
Бутавичус бил короткими очередями, не успевая фиксировать башню специальным рычагом тормоза.
- Большая группа справа! Они повсюду, командир! - выкрикивал он между выстрелами. И впереди несколько человек! Надо сматываться, командир!
Тот прекрасно это понимал, но ждал, пока все бойцы загрузятся внутрь машины. Едва последний боец захлопнул за собой тяжелую дверь, он вдавил педаль газа.
Оба бензиновых движка взревели на максимальных оборотах. «Бэтээр» рванул вперед и закачался на неровностях узкой грунтовки…
* * *
Внутри боевой машины царил сущий ад.
Махоткин лежал на правом командирском сиденье и стонал. КПВТ периодически выдавал короткие очереди, оглушая людей и добавляя в воздух сизого дыма. Бойцы покрикивали, подсказывая друг другу направления на цели, и палили из автоматов, просунув стволы в специальные амбразуры для стрельбы во фланговом направлении. Двигатели подвывали, по полу прыгали и звенели стреляные гильзы, по броне громко щелкали пули.
- Нормально. Почти вырвались, - крутил лейтенант большой черный руль - точь-в-точь как на грузовике. И, придерживая на кочках Махоткина, успокаивал: - Потерпи, парень. Сейчас выберемся на широкую грунтовку и свяжемся с нашими. Они живенько пришлют за тобой «вертушку». Через сорок минут будешь отдыхать в чистенькой светлой палате…
Когда БТР-70 отдалился от Т-образного перекрестка метров на триста, пули стали щелкать по корпусу реже. Каждый из тех, кто сидел внутри, с облегчением и надеждой подумал: «Вырвались. Еще немного и будем в безопасности».
Но как часто случается в похожих ситуациях, опасность подстерегала там, где ее не ждали.
Капитонов продолжал ворочать руль, выбирая наиболее ровные участки дороги. Защитный щиток левого окна он так и не опустил. Когда выводил машину из-под обстрела - было не до него. Сейчас все «духи» остались сзади и сидевшему на водительском кресле офицеру ничего не угрожало.
Да, он действительно не замечал в переднем секторе опасности до тех пор, пока за дувалом метровой высоты не появились фигуры вооруженных людей. Один мужчина, повернувшись в сторону, что-то кричал. Двое других подняли автоматы и открыли огонь.
* * *
Поначалу никто из бойцов не понял, что произошло.
Сначала по лобовой броне застучали пули, и «бэтээр» прилично тряхнуло. Но его постоянно трясло на ужасном проселке, зажатом между кривых крестьянских участков.
Затем скошенный передок налетел на что-то твердое и послышался скрежет, а вместе с ним и голоса кричавших афганцев.
Сидевший под башенкой Бутавичус метнулся к водительскому креслу и увидел, как боевая машина крушит каменный дувал, а вместе с ним и тех, кто пытался за ним спрятаться.
- Бери управление, - вдруг услышал он хриплый голос лейтенанта.
И только после этого заметил, как выцветшая офицерская куртка набухает от крови.
* * *
Спустя полчаса «бэтээр» подкатил к блок-посту.
Два бойца как всегда дежурили на крыше, а два других встречали товарищей. Открыли створки ворот периметра, помогли Бутавичусу зарулить внутрь и остановиться точно в «гараже».
Затем открыли задние двери «бэтээра», аккуратно вынесли на руках и уложили на заранее приготовленные носилки двух человек.
Во время работы хмурые парни все больше молчали. Лишь в самом начале старший сержант Григорян спросил:
- В штаб информацию передали?
- Передали, Алик, - кивнул повар.
- Когда придет «вертушка»?
- Сказали через полчаса. Значит, через пять минут должна появиться.
Ровно через пять минут в небе действительно послышался далекий дробный звук.
- Летит, - мрачно сообщил Бутавичус.
Стоявший рядом с носилками Литвиненко вдруг припомнил:
- Месяц назад лейтенант влепил мне трое суток ареста. А позавчера сказал, что снял взыскание и по возвращению в Союз за хорошую службу отправит на неделю в отпуск.
- А я Махоткина утром зря обидел, - признался Григорян. - Дятлом зачем-то назвал… А он ведь нормальным был парнем.
Транспортный Ми-8 снижался и заходил на посадку.
«Вертушки» редко присаживались возле забытого Богом блок-поста, но если это случалось, то для посадки выбирали обширную пустошь севернее периметра.
Бойцы приготовились транспортировать носилки к вертолету, и в эти последние минуты навсегда прощались с лежавшими на них погибшими товарищами: лейтенантом Капитоновым и рядовым Махоткиным.
Глава четырнадцатая
ДРА; район в семи километрах к юго-западу от селения Руха
Ночь выдалась настолько холодной, что под утро Воронову пришлось всеми силами отгонять сон. Он просто боялся уснуть и не проснуться.
В районе шести утра он решил еще подкрепиться и съел пару галет с шоколадом. Разжигать сухое горючее для чая или кофе не решился, так как руки не слушались.
Стало немного полегче, и в этот момент Андрей поймал себя на мысли, что во второй половине ночи он совсем не думает о возможной встрече с душманами. Самым опасным врагом в данный момент для него являлся холод.
В семь часов утра он включил фонарик и подобрался к выходу из разлома.
Снаружи еще было темно. Снегопад закончился, а насыщенный влагой воздух стал плотнее.
- Наверняка садится туман, - заключил Воронов. - Значит, эвакуация вертолетом отменяется. Это надолго…
Осторожно миновав булыжник, под которым покоилась граната без предохранительной чеки, он подошел к другому тайнику и достал аварийную радиостанцию. Она долгое время работала на передачу при отрицательной температуре.
Андрей засунул радиостанцию с блоком питания под одежду и вернулся в свое убежище.
- Все-таки надо согреть чайку, - присел он на сумку НАЗа и, подышав на ледяные ладони, принялся колдовать над горелкой.
* * *
Через час ему удалось вскипятить немного воды, всыпать в «кастрюльку» все необходимое, размешать и с неимоверным наслаждением выпить настоящий растворимый кофе с сахаром. По телу тотчас разлилось приятное тепло, голова посвежела, а на душе стало повеселее.
Согрелась на его теле и радиостанция с аккумулятором. Проверив работу, Воронов убедился в ее исправности. Дабы источник питания быстро не остыл, он засунул его в свою шевретовую перчатку и понес прятать на прежнее место - метрах в пяти-шести от входа в пещеру.
Небо просветлело. Андрей остановился рядом с пещерой и оценил погодные условия.
Ветер стих. Температура не менялась. Видимость заметно улучшилась, тем не менее, высота нижней границы десятибальной облачности оставалось прежней; кое-где рваные серые клочки цепляли самые высокие вершины хребта.
Прежде чем включить УКВ-радиостанцию в режим «ТОН» (маяк), Воронов на минуту замер и напряг слух…
Увы, на больших высотах тоже никто не летал. Если бы он уловил звук двигателей кружившего над облаками самолета, то включил бы станцию в режим «Прием-Передача» и начал бы вызывать борт. Глядишь, установил бы связь, сообщил бы что жив-здоров, назвал примерные координаты.
Вздохнув, Андрей присел на корточки и принялся прятать связную аппаратуру на прежнее место. Оставив снаружи антенну, он замаскировал станцию в камнях и уже собирался вернуться в убежище, как вдруг заметил поднимавшихся по склону людей.
* * *
Цепочка мужчин двигалась точно в его сторону. Дистанция была великовата, разглядеть одежду или вооружение он не мог. По-этому и решение созрело моментально: кто бы это ни был - лучше спрятаться и понаблюдать за неизвестными из укрытия.
Так он и сделал: быстро закидав лежащую на камнях антенну снегом, юркнул в пещеру, схватил автомат и присел в метре от входа.
Позиция оказалась выгодной: он видел все, что творилось ниже по склону, а его в полумраке узкого скального разлома заметить было крайне сложно.
Время шло. Люди медленно приближались.
В какой-то момент, чуть подавшись вперед, Воронов присмотрелся к идущим впереди и понял: моджахеды.
На большинство были традиционные для здешних мест одежды и уборы: на головах - шапки-паколь или чалмы, сверху «фирменные» накидки, под ними васкат - жилетка с карманами, надетые поверх рубах. Ну и конечно неизменные широкие штаны с миллионами складок.
Впрочем, не все из поднимавшихся по склону, были одеты в национальные костюмы. Часть выглядела вполне по-военному и современно: берцы, утепленная камуфлированная форма. Правда на головах все равно пестрели клетчатые платки или что-то в этом роде.
Судя по длине цепочки, по склону взбиралось не менее тридцати человек. Каждый держал в руках оружие, у многих за спинами имелись ранцы или мешки.
- Не везет мне в последнее время, - передернул генерал затвор автомата. - Когда ж я нагрешил-то?..
* * *
Разлом в скальном грунте находился на небольшой горизонтальной площадке, усеянной булыжниками разной величины. Добравшись до нее отряд моджахедов решил сделать остановку для отдыха.
Воронов следил за противником, затаив дыхание и не опуская автомата. Более всего его напрягало наличие в банде крупной собаки. Один из «духов» почему-то нес на руках. Когда он опустил ее на свежий снег, Воронов понял причину столь бережного обращения - животина прихрамывала на переднюю лапу.
Пес не стал принюхиваться и слоняться по площадке. Вместо этого он спокойно устроился рядом с хозяином, присевшим на округлый валун.
Успокоившись по поводу собаки, Андрей переключил внимание на боевиков и как заклинание шептал:
- А вдруг пронесет и не один не заглянет в пещеру? Может, они мотаются по этому склону каждый день и давно изучили ее содержимое? Вдруг пронесет?..
Он втянул носом воздух. Нет, неприятных запахов в пещере не было, значит, в качестве отхожего места ее не использовали. А если так, то какого черта в ней делать?
Составив оружие в пирамиды, «духи» разбрелись по узкой площадке. Одна из компаний встала в десяти шагах и принялась что-то обсуждать.
Воронов прослужил в Афгане несколько лет, но местных языков и диалектов не знал. Ни пушту, ни дари, ни узбекского, ни туркменского. Просто не было нужды учить. Имей он другую специальность: разведчика, десантника или мотострелка - другое дело. Прямое соприкосновение с противником обязывает знать его язык и уметь общаться хотя бы с пленными. А он афганских «духов» видел исключительно через сетку прицела и с приличной высоты.
Посему узнать, о чем болтает компания из пяти смуглых «товарищей» не получилось.
«Пусть болтают. Лишь бы не сунулись ко мне», - заключил Андрей и подтянул поближе сумку от НАЗа.
Систематически поглядывая на говорливую компанию, он разложил на сухом брезенте весь имеющийся арсенал: три оставшиеся гранаты, запасные магазины к автомату и к АПС. Сам пистолет лежал в специальном кармане разгрузки, клапан которого летчик заблаговременно расстегнул.
Положил он рядышком и нож. Так, на всякий случай. Хотя был уверен: до рукопашной дело не дойдет. «Духов» слишком много и рассчитывать на победу в контактном столкновении - глупо. Уж лучше пустить себе пулю в лоб. Или взорвать в пещере последнюю гранату, чтоб прихватить с собой парочку врагов.
Увы, но в эти напряженные минуты веры в спасение прилично поубавилось. Воронов хоть и продолжал вслушиваться в небо, но делал это скорее машинально. Вчера после удачного катапультирования и приземления на склон хребта, его не покидала абсолютная уверенность в том, что с минуты на минуту примчится транспортная «восьмерка» под прикрытием двух боевых «полосатых». Да, погодка подвела, но он сам был опытным вертолетчиком и поступил бы именно так: аккуратно провел бы группу в заданный район на минимальной высоте впритирочку к нижнему краю облачности; а в районе нашел бы своего пилота по сигнальным ракетам. Главной проблемой в однообразии горного рельефа был поиск человека, а процессы эвакуации и возвращения домой сложностью не отличались. Любой нормальный вертолетчик, если он не был таким неумехой, как парторг Соболенко, притер бы одно колесо винтокрылой машины на край уступа и принял бы на борт пилота. Дальше последовал бы взлет с резким набором высоты, нырок в облака и… прямиком на дальний привод родного аэродрома.
В идеале все было именно так. На самом же деле, на пути осуществления этого замечательного плана имелся ряд барьеров.
Первый из них - руководящие документы, регламентирующие летную работу. Война войной, а взысканий и прочих неприятностей никто из командования получать не хотел. На вылет в погоду ниже прописанного в документах минимума требовалось индивидуальное разрешение. Разрешение - это подпись с расшифровкой. Подпись - это личная ответственность. Ответственность - это наказание в случае неудачи.
Вторая преграда - бюрократия, волокита, отсутствие должной связи и быстрого взаимодействия. Всё выше перечисленное было в нашей стране и армии извечной бедой. Даже если командира от подчиненного отделяла тонкая межкабинетная перегородка, с момента отдачи приказа до его выполнения могло пройти несколько суток. Менталитет, мать его.
Наконец, третьей и самой серьезной преградой, по убеждению Андрея, являлась личность командующего ВВС 40-й армии генерал-лейтенанта Филатова. Едва познакомившись с ним, он понял: для этого вытесанного из гранита человека, законов, документов, авторитетов и здравого смысла просто не существует; здесь все решалось по одному его взгляду, жесту или слову.
Так он думал, не спуская взгляда с моджахедов и поглаживая холодный металл готового к бою автомата…
* * *
Минут десять или чуть более на узкой площадке было спокойно. «Духи» расползлись по ней и старались максимально восстановить силы в отпущенное для привала время. Кто-то, опустив голову, неподвижно сидел на больших валунах. Кто-то поглощал простенькую пищу афганских бедняков: пресные лепешки или болани - большие пирожки с начинкой из тыквы. Кто-то беспрестанно жестикулировал и громко разговаривал, обсуждая неизвестные для Воронова проблемы. Именно такая компания громкоголосых говорунов и расположилась ближе всех к пещере.
Поначалу это жутко напрягло летчика. Поглаживая оружие, он даже подумывал о том, чтобы первым открыть огонь и положить этих «чертей». Однако «черти», споря и покрикивая, во всем остальном вели себя сдержанно. И Андрей слегка успокоился.
Однако спокойствие длилось недолго. В какой-то момент два уроженца Вазиристана вдруг повернулись в сторону разлома и, копаясь в своих бесконечных штанах, прямиком направились справлять нужду. Первый был пониже ростом и не прекращал тараторить. Второй - высок, бородат и молчалив.
Воронов прижался к стенке и поднял автомат. Еще сохранялась надежда остаться незамеченным. Что если «духи» не захотят пригибать головы, заходить в пещеру и опорожняться, в неудобной сгорбленной позе?
Надежда растворилась, когда говорливый снял чалму, подал ее бородатому и прошмыгнул в разлом…
* * *
Андрей до последнего пытался не выдавать своего присутствия. В левой руке он держал автомат, правой ухватил край брезентовой сумки и поволок ее, пятясь назад - за угол.
Спрятавшись за поворотом, он очень хотел, чтобы проклятый «дух» сделал свои дела у входа. Но тот упрямо топал по разлому все дальше и дальше. При этом изредка бросал реплики.
Мозг лихорадочно работал, решая вопрос, как понадежнее устранить незваного гостя. В последний момент, когда тот уже подходил к повороту, Воронов отложил автомат и нащупал правой ладонью нож.
С занесенной для удара рукой он замер.
В дальнем конце пещеры было очень темно. Когда Андрей входил в нее утром, то после дневного света в течение минуты глаза не могли разобрать ни оной детали «интерьера». На это он и надеялся.
Если бы «дух» остановился на повороте, то остался бы жив. Но он зачем-то поперся дальше.
Генерал затаился в тупичке. Он давненько находился в темноте и мог разглядеть, как душман осторожно, ощупывая руками стенки, двигается прямо на него.
Воронов до последнего оставлял несчастному шанс выжить и спокойно уйти из разлома. Тот им не воспользовался, намереваясь добраться до конца пещеры.
* * *
Прежде чем нанести первый удар ножом, Андрей обхватил голову говорливого «духа», зажав ладонью его рот. Крики, стоны и прочий шум раньше времени были ни к чему.
Два первых удара он нанес в грудь. Третий ; в шею. И крепко держал до тех пор, пока тот не перестал сопротивляться и дергаться.
После оттолкнул мертвого моджахеда, и тот кулем рухнул на пол пещеры в районе поворота. Уложив тело так, чтобы оно закрывало от пуль нижнюю часть разлома, Воронов подтянул автомат, занял позицию и принялся ждать. Через пару минут второй «дух», торчавший недалеко от входа, наверняка забеспокоится и отправится на поиски товарища. Ведь тот и секунды не мог помолчать, а тут затих и не отзывается…
* * *
Высокий бородач, встреченный короткой очередью, вылетел наружу, едва сделал по разлому пару шагов. Вылетев с жутким воплем, он упал навзничь, несколько раз дернулся и затих…
Андрей понимал, что после того, как на зов бородатого парня никто не отозвался, пещера будет проверена. Он не ошибся. Поправив шерстяную накидку, тот свел над переносицей густые брови и направился к входу, беспрестанно окликая товарища. В итоге заполучил три пули в грудь.
После выстрелов обстановка на узкой площадке моментально поменялась. Сидевшие на валунах «духи» вскочили, стоявшие мелкими группами шарахнулись в стороны. Исчезла из поля зрения и большая собака.
В первые секунды боя Воронову показалось, что в стане противника орут все. Никто из душманов не ожидал нападения из узкого скального разлома, поэтому и метались по площадке, горланя от ужаса. Это не помешало советскому летчику сделать несколько прицельных выстрелов в тех, кто оказывался в удобном секторе.
Через полминуты ситуация стабилизировалась. До полевого командира дошло, что его отряд атаковали не с вершины хребта, а из крохотной щели, темневшей на краю площадки у продолжения склона. Следом он просек еще одну важную вещь: спрятаться в этой дыре могло не более трех-четырех человек. А эта догадка привела к финальной и самой радостной мысли: а не тот ли это постреливает русский летчик, которого ищут второй день?!
Воодушевившись этим предположением, он распределил людей по позициям, приказал прекратить огонь и позвал помощника, неплохо знавшего русский язык.
* * *
Начало боя ознаменовалось тем, что Воронову пришлось укрыться за поворотом. Огонь по пещере был чрезвычайно плотным, десятки пуль впивались в стены, обдавая его каменной крошкой.
Пару раз он высовывался и давал ответные очереди, но это лишь раззадоривало душманов, и новая волна свинца обрушивалась на убежище.
Спустя несколько минут ему показалось, что особо наглые «товарищи» вплотную подобрались к разлому.
Нащупав гранату, он выдернул чеку и несильно бросил ее наружу.
Раздался взрыв. А за ним по площадке разнеслись проклятия и стоны.
- А не хрен лезть, куда не просят! - процедил Андрей и дал короткую очередь.
Автомат дважды выстрелил и замолк. Он передернул затвор, снова высунулся и нажал на спусковой крючок.
В ответ послышался тихий щелчок.
- Неужели все? - отстегнул он магазин. Нащупав приемное гнездо, убедился в том, что магазин пуст и негромко проворчал: - Говорил мне дедушка: «Доведется, внучек, воевать - выбрось из вещмешка всю шелуху и забей его доверху патронами. Патроны - это жизнь…»
* * *
- Шурави! Мы все про тебя знаем! Кто ты, откуда, на чем летал. Шурави, ты меня слышишь?..
Мало того, что у этого «лингвиста» был противный скрипучий голос, так он еще и ужасно перевирал гласные и через слово ошибался с ударением. Первый раз он заговорил минут пять назад, когда стрельба по пещере неожиданно прекратилась. В наступившей тишине «лингвист» поинтересовался здоровьем. Воронову было без разницы как тянуть время. Непринужденная болтовня «ни о чем» устраивала дальше больше, чем вялая перестрелка, так как не расходовался и без того скудный боезапас. Вот и перекрикивался с неизвестным знатоком русского языка.
- «Знаток» хренов, - пробурчал генерал. И крикнул: - Чего ты там знаешь, придурок?
- Зачем ругаешься, шурави? Мы знаем, что ты генерал! Заместитель командующего ВВС сороковой армии! Зовут тебя - Воронов!
Услышав это, Андрей на пару секунд потерял дар речи.
«Откуда им все это известно?! - с закипавшим возмущением думал он. - Ну, допустим, какую-то информацию в больших городах раздобыть можно: втереться в доверие к слишком болтливым военнослужащим; выкрасть офицера или прапорщика и допросить с пристрастием; наконец, подкупить. Но как они сумели раздобыть ее так быстро?!»
Это было действительно странно. И малообъяснимо.
- Мы знаем, сколько тебе лет; как зовут твою мать и где живут твои близкие! - прокричал «лингвист».
Фраза задела за живое и заставила поиграть на лице желваками.
Правда, полевой командир мог блефовать, поэтому Андрей решил его проверить.
- Как зовут моего сына? - крикнул он.
- Алекс! - донесся ответ.
С учетом погрешности произношения ответ был правильным.
Воронову нужно было еще протянуть время. Он верил в то, что помощь рано или поздно придет. «Вчерашнее происшествие случилось слишком поздно. Как это всегда случается в наших войсках: прозаседали, просовещались и упустили столь нужное в таких переплетах светлое время, - полагал Андрей. - Ночью приняли окончательно решение, а утром дали старт поисково-спасательной операции. Значит, скоро появится кто-то из своих. Либо «вертушки», либо разведгруппы. Ведь аварийная радиостанция продолжала посылать в эфир сигнал бедствия.
Аварийная радиостанция оставалась на прежнем месте - в приямке под булыжником. Из-под снега виднелся лишь кончик алюминиевой антенны. Эта маленькая штуковина в ярко-желтом корпусе была сейчас на вес золота, единственным средством, способным навести на него отряд поисковиков. Когда Воронов швырнул из пещеры первую гранату, то постарался сделать так, чтобы взрывом не потревожило камни, под которыми ранее замаскировал радиостанцию. Во время боя и переговоров он регулярно поглядывал на них, беспокоясь, как бы шальная пуля не нарушила маскировку.
- Не угадал! - пошел ва-банк Воронов. - У меня вообще нет сына! Только дочь, которую я еще не видел!
Вранье минут на пять заклинило переговорщикам мозг. Возможно, в это время они совещались между собой. А может быть, выходили на связь с командованием и спрашивали совета по дальнейшим действиям.
Наконец, коверкая фамилию, скрипучий голос очнулся:
- Генерал Воронов, предлагаем выйти из укрытия! Мы гарантируем вам полную неприкосновенность!
Генерал послушал небо…
Тишина.
Посмотрел на часы…
Почти одиннадцать.
Поежившись от холода, сложил ладони рупором и крикнул:
- А что потом?
- Мы сразу доставим вас в Пакистан! Оттуда - в США или в Британию! Куда пожелаете!
- Зачем я вам?
И снова последовала пауза.
- Ответишь на несколько вопросов и дашь парочку интервью! - наконец, проскрипел переговорщик.
- Знаю я ваши вопросы. И интервью под дулом автомата… - усмехнувшись, негромко процедил Андрей. И крикнул: - Я могу подумать?
- Конечно! Только недолго!
- Сколько у меня времени?
- Пять минут!
- Почему так мало?! Это очень важное для меня решение! Вы же не штаны предлагаете продать, а Родину!
- Так и быть, шурави! Думай десять минут. Но не больше!
- Договорились…
* * *
Ровно через десять минут переговорщик затребовал ответ:
- Шурави! Генерал! Мы ждем твоего ответа!
Все это время Воронов сидел, стараясь не шевелиться. Страшный холод, постоянно обитавший в пещере, буквально подталкивал и заставлял двигаться или по крайне мере подкрепиться остатками провизии. Но ему было не до этого. Он замер, вслушиваясь в доносившиеся снаружи звуки.
И, к сожалению, не услышал ни далекой стрельбы, ни гула авиационных двигателей.
- У меня еще один вопрос, - крикнул он знающему русский язык моджахеду.
- Какой?
- Мне нужны гарантии!
- Я тебя не понимаю, генерал! Какие еще гарантии?
- Элементарные. Гарантии того, что я действительно попаду в США, а не буду гнить в яме на окраине Асадабада.
Немного помолчав, переводчик раздраженно спросил:
- Что ты хочешь в виде гарантий?! Я не понимаю!
- Хочу поговорить с представителем Соединенных Штатов. У вас же есть в основном лагере американский советник?
- Предположим, есть.
- Ну, так приведите его сюда!
- Не пойдет, шурави! Это займет много времени!
- Тогда свяжитесь с ним по радио! Это дело пяти минут. Подтащите рацию к пещере, и я с ним переговорю.
Данное предложение долго обмусоливалось моджахедами. Воронов нервничал, растирал заиндевевшие щеки не менее холодными ладонями и опять вслушивался в опустившуюся на склон тишину…
- Шурави! - позвал «лингвист».
- Чего тебе?
- Мы не можем выполнить твое условие!
- И что будем делать? - помедлив, спросил генерал.
- Выходи!
- Пошел к черту!
- Выходи или мы выкурим тебя из этой дыры!
- Попробуй!
Все это время «лингвист» выкрикивал фразы из-за груды камней, находящихся метрах в пятнадцати от входа в пещеру. Ни его, ни других «духов» Андрей не видел. Сам он вел переговоры, выдвинувшись из-за поворота пещеры. После поступивших угроз, он поднял автомат и ждал, готовый выстрелить первым…
Укороченный «калаш» не отличался выдающимися стрелковыми характеристиками. Особенно, если в бою перегревался его «обрубленный» ствол. Но даже в самом плачевном состоянии на дистанции до сотни метров он стрелял вполне сносно.
Когда из-за камней показались сразу три головы, Воронов дал очередь, бросил туда же вторую гранату и моментально спрятался за поворот.
После взрыва и криков по пещере был открыт ураганный огонь. Закрывая лицо от летевшей отовсюду каменной крошки, генерал улыбнулся:
- Попал. Определенно попал!..
Глава пятнадцатая
ДРА; район в семи километрах к юго-западу от селения Руха
«Интересно, как долго в этой операции продлится «серия непредвиденных событий»? - размышлял капитан Воротин, ведя группу по вершине хребта. Обязанности лидера он решил взять на себя, так как Сашка Еремин здорово подустал, снайпер Павлов прикрывал группу с тыла, а Славка Конышев с простреленным правым легким еле двигался под присмотром санинструктора Корниенко. Раненый в предплечье Борька Маслов также шел вместе с ними.
Вторым в группе двигался Еремин, за ним связист Шерстнев. В центре как всегда обитали новички: Жора Тимшин, Серега Конопатов и Валера Таланов. Им пока не полагались «ответственные посты» в авангарде или арьергарде. Они еще должны были набраться опыта и заматереть.
За ними топал снайпер и гранатометчик Гориев.
В общем, группа шла в обычном порядке, если не считать образовавшийся лазарет. Сложись обстоятельства по-другому, Стас конечно же отправил бы их обратно на базу. Вызвал бы «вертушку», назвав координаты любой подходящей площадки. Или «броню» в район предгорья; в этом случае дал бы пару провожатых, и был бы полный нормалек.
Но в этой операции, увы, все шло наперекосяк. Начиная с отвратительной погоды и заканчивая шнырявшими по горам бандами. Шутка ли, за несколько последних часов группа напоролась на два вооруженных отряда! Это означало, что генерала Воронова искали не только советские поисково-спасательные группы, но моджахеды. А раз так, то отправлять назад к долине раненых было чрезвычайно опасно.
* * *
Группа Воротина уже более двух часов находилась в районе, координаты которого передали из штаба армии. Это означало, что летчик находится поблизости. Но где именно?
Парни медленно продвигались по вершине в северо-восточном направлении, ступая по выпавшему ночью снегу и пряча лица от порывистого ветра. Наступившее утро не принесло облегчения: температура не спешила подниматься, а ветер - стихать. Разве что прекратились осадки, да видимость стала получше.
Станислав не торопился проскочить по вершине в поисках генерала Воронова по двум причинам.
Во-первых, не следовало забывать о раненых.
Во-вторых, требовалось тщательно осматривать заснеженную поверхность. Катапультное кресло было найдено, но ведь имелись и другие вещи пилота: парашют, защитный шлем, перчатки, планшет…
Что-то из этого после обильного ночного снегопада, конечно, не отыщешь. А с довольно объемным шлемом может и повезет.
Остановившись, капитан оглянулся и посмотрел на подчиненных. Многие замерзли и выглядели уставшими.
Он открыл рот, чтобы объявить привал, но внезапный порыв ветра донес звуки, похожие на стрельбу.
Воронов покрутил головой, поднял руку, остановив людей и замер. Даже перестал дышать, чтоб слышать каждый тихий звук…
Да, дальше к северо-востоку определенно шел бой.
- Впереди стрельба! - крикнул парням Воротин. - Предлагаю еще немного продвинуться по вершине, остановиться и выслать пару разведчиков.
Группа двинулась дальше…
* * *
Впереди действительно постреливали. С каждым десятком шагов все отчетливее слышали хлопки выстрелов. Вряд ли это был ожесточенный бой ; перестрелка то затихала, то вновь теплилась.
Стас постоянно всматривался вперед - в каждый валун, лежавший на вершине. Видимость к утру стала получше и позволяла определять предметы на дистанции до пятисот метров. Однако протопав по снегу несколько минут, капитан сделал вывод о том, что бой идет не на вершине, а ниже по склону.
Это открытие приободрило: сверху всегда ударить проще.
Он остановил группу и первым делом подошел к раненым.
- Вы как, парни?
- Ничего, - кивнул Маслов. - Лишь бы кость потом правильно срослась.
- И я нормально, - в свою очередь сказал Конышев. - Временами побаливает в груди, а временами я вообще забываю, что ранен.
- Потерпите еще немного, - вздохнул Воротин и повернулся к Еремину: - Отдохнул? Со мной пойдешь?
Сашка никогда не унывал. Даже если другие еле волочили ноги и потом несколько часов приводили себя в порядок, он довольствовался коротким привалом и был готов протопать еще десяток километров.
- Запросто, - ответил он.
- Василий, побудь за старшего, - кивнул капитан снайперу. - Мы прошвырнемся дальше по вершине и вернемся.
* * *
Вдвоем было полегче ; не приходилось постоянно оглядываться и ограничивать скорость из-за раненых.
Пробравшись по вершине метров триста, офицеры осторожно приблизились к ее краю. Громыхало где-то под ними.
- Давай ползком, - предложил Станислав.
Приняв горизонтальное положение, они проползли еще немного, пока не заметили расположенный ниже по склону вытянутый горизонтальный уступ, образующий подобие удобной площадки. Дистанция до уступа была приличной - метров четыреста с лишним.
- Ого, да там человек двадцать! - воскликнул глазастый Сашка. - Только не пойму, зачем они расположились полукругом и куда постреливают.
Воротин больше полагался на оптику.
Подняв бинокль, он хорошенько изучил происходящее внизу и сказал:
- Похоже, Санек, они окружили какой-то разлом в скале, а постреливают в того, кто там засел.
- Думаешь, там наш летчик?
- Ну, а кто же еще? Давай-ка, дуй за нашими.
- Будем атаковать?
- Конечно. Иначе, зачем мы сюда приперлись?
Еремин начал отползать по своим следам назад.
- Саня! - обернулся к нему командир.
- Да!
- Пусть раненные остаются на вершине над нами под присмотром Валерки! Всех остальных - сюда.
- Понял!..
* * *
Посовещавшись на границе вершины и склона, решили поступить так: Сверху группу прикрывают двое раненых и санинструктор Корниенко. Остальная группа делится на два небольших отряда и атакует банду.
В первом отряде вместе с Воротиным уступ должны были обойти слева снайпер Павлов, связист Шерстнев и молодой боец Жора Тимшин.
Второй отряд под командованием Еремина получил задачу напасть на противника с противоположной стороны. Вместе с Сашкой это должны были сделать гранатометчик Гориев и два новичка: Конопатов, Таланов.
Оба отряда приступили к спуску в пределах видимости друг друга. Задача усложнялась тем, что большую часть дистанции разведчикам предстояло преодолеть незамеченными. Что было толку от их атаки, если духи успеют спрятаться по скалы на ближнем краю уступа?
Первую сотню метров пробирались, пригнувшись и прячась за камни, покрытые шапками снега. Дальше поползли, так как дистанция уменьшилась, а больших валунов поубавилось.
Ползли по свежему рыхлому снегу до упора. Пока не стали различимы лица душманов.
«Начинаем по моей команде!» - просигнализировал Воротин.
Бойцы поняли его и стали ждать. Сигналом к атаке, как всегда служил первый выстрел командира.
* * *
Начало финальной операции развивалось строго по наскоро сверстанному плану. Лихая атака с флангов положила пять или шесть «духов». Остальные живо разделились: одни попрятались за огромными камнями, другие перебежали поближе к вертикальной части склона и стали недосягаемыми для разведчиков.
Вторая волна предусматривала атаку гранатами, что парни и сделали, стараясь зацепить противников осколками.
Возможно, кого-то и зацепили. Но большинство душманов пришло в себя от первоначального шока, и норовило огрызнуться огнем.
Менее всего Воротину хотелось встрять здесь в позиционную перестрелку. «Это надолго и совершенно ни к чему, - рассуждал он. - Во-первых, нас мало. Во-вторых, мы имеем иную задачу. Наконец, в-третьих, «духи» могут вызвать подкрепление. Мы тоже его вызовем, но какое из них прибудет первым - большой вопрос. До Панджшерского ущелья рукой подать. Только свистни и сотня бандитов тут как тут».
Пока Стас размышлял, постреливая в сторону противника, тот внезапно активизировался и попер вперед. Это стало полной неожиданностью. «Духи» находились ниже, и атаковать позиции разведчиков выше по склону им было совершенно не с руки. К тому же они не знали о численности напавшей на них группы.
И все же парням Воротина пришлось обороняться.
* * *
Бой на склоне походил на монотонные движения маятника. То брали верх разведчики, поддавливая и напирая на «духов», заставляя их возвращаться на площадку и прижиматься под вертикальный уступ. То начинали проявлять активность и упорство сами душманы, загоняя наших ребят выше по склону.
Ни у тех, ни у других очевидных шансов на победу в этой схватке не было.
- Так я и думал. Получилось то, чего я меньше всего хотел, - сплюнув в снег, посмотрел на часы Станислав. - Тридцати минут дрочим на этом склоне! А «вертушек» все нет!..
Когда забуксовала вторая атака, он приказал связисту связаться с базой, доложить обстановку и вызвать пару вертолетов.
Юрка Шерстнев сделал все, как говорил командир. И даже получил заверение: «Вертолеты в готовности и через пять минут вылетят».
Воротин обрадовался подобной оперативности.
- Всегда бы так резво! - проворчал он. И крикнул своим: - Отходим на безопасное расстояние! Сейчас по склону будут работать вертолетчики!..
Разведчики оставили позиции и заползли выше по склону.
Прошло пятнадцать минут, двадцать, двадцать пять… А тех, кто должен был решить исход схватки и поставить жирную точку в операции все не было и не было.
* * *
Отход наших бойцов не укрылся от «духов». Началось преследование, и это создавало определенную проблему.
При появлении в небе «вертушек», Воротин должен был установить с ними связь и осуществлять целеуказание по радио. Либо воспользоваться двумя сигнальными ракетами: первой, выпущенной вертикально, обозначить место группы; второй дать направление на противника. Однако в обоих случаях нужно было держаться подальше от банды, ибо разлет осколков при взрыве неуправляемых реактивных снарядов С-8 составлял приличную дистанцию.
- Вася, остаемся вдвоем! Остальным забраться повыше! - скомандовал Станислав.
Разведчики стали медленно отходить. А внизу - там, где остались Воротин с Павловым, становилось жарко.
Особенно туго пришлось, когда снайпер получил ранение. Он находился на позиции повыше командира и неплохо постреливал по открывавшимся целям. Его поддержка была весома и важна; порой только он не позволял «духам» высовываться и приближаться на опасное расстояние.
Но то ли шальная пуля, то ли меткий выстрел заставил Павлова замолчать.
- Вася! - позвал командир. - Василий!
Тот возился за двумя лежащими рядом булыжниками и не отвечал.
Станислав просигналил находившемуся ближе всех к снайперу Жоре Тимшину. Тот вернулся, осмотрел товарища.
И крикнул:
- Плохо дело, командир! В голову!..
* * *
С тяжелым ранением Павлова операция группы серьезно осложнилась, и неизвестно, чем бы закончилась. Но когда моджахеды ринулись вверх по склону, практически не встречая сопротивления, сзади - на вытянутом горизонтальном уступе - раздался взрыв гранаты и отчаянная стрельба.
И опять все смешалось на склоне: крики, выстрелы, стоны, проклятия…
«Духи» растерялись - сверху находилась группа советских разведчиков, снизу их тоже обстреливали. Атака захлебнулась.
«Это летчик! Это определенно наш летчик!» - догадался Воротин.
И приказал Тимшину:
- Тащи Ваську наверх. Связисту передай, чтоб постоянно вызывал экипажи «вертушек».
- Понял.
- Как только установит связь, пусть наводит на «духов».
- А вы?
- Я не дам им подняться выше.
- Разрешите, я останусь с вами!
- Живо тащи наверх Павлова! - прикрикнул Стас.
Новобранец группы схватил неподвижного снайпера за куртку и медленно поволок к основной группе.
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/posledniaia-oboima-glava-16-17-18-6510d3a31aa1104a41b64971
