ДРА; Баграм - район в десяти километрах к юго-западу от селения Руха
Три «бэтээра» пылили по извилистой грунтовке. На броне каждого тряслись ребята из группы капитана Фролова; всего чуть более двадцати человек. Отдохнуть у них не получилось. Всего сутки назад пришли с задания, помылись, отъелись, отоспались и… сбор по тревоге, постановка задачи, получение боеприпасов, медикаментов, сухпаев и снова пыльная дорожка в никуда…
«Сложный и пересеченный рельеф горной местности разобщает воинские подразделения, ограничивает маневр, обзор и визуальную связь, до предела затрудняет взаимодействие, создавая тем самым массу не простреливаемых зон и скрытых подступов. В подобных условиях четкая линия соприкосновения с противником отсутствует, а бой носит разобщенный характер и ведется мелкими разрозненными группами. Особую ценность при этом приобретает своевременный захват и удержание доминирующих высот…» - от нечего делать вспоминал Фролов занятия в родном училище.
Все эти постулаты и аксиомы ведения войны в горах он помнил наизусть. Преподаватели в Рязанском десантном были тертыми калачами, и жаловаться на недостаток знаний не приходилось.
Около трех часов назад ему лично ставил задачу начальник штаба армии. Редчайший, надо признать, случай. Обычно этим занимался комбат или заместитель командира полка. А тут… и отправили на «бэтээрах» к северу от Баграма - в район предгорья. Подробно обрисовали и поисково-спасательную операцию, ради которой прервали долгожданный отдых разведчиков. По начальника штаба армии, помимо подразделения Фролова, в тот же район отправились еще две группы: капитана Воротина и старшего лейтенанта Капитонова. До входа в район, командиры групп должны установить друг с другом связь и скоординировать свои действия, чтоб «не наломать дров».
Сидя на броне, Фролов поглядывал по сторонам и удивлялся: «Вот так сразу в лоб и без десерта. Поезжай, не знаем куда, отыщи генерала авиации и спаси его неведомо как. Деятели… Хоть бы район поменьше очертили! Ладно… мы тоже не пальцем деланы. Берем инициативу в свои руки».
Поездка с ветерком до предгорья прошла без сучка и задоринки. Высадились и без промедления прошмыгнули к ближайшей лощине. Пока «бэтээры» разворачивались, разведчиков и след простыл.
Через полчаса сумасшедшего марш-броска Фролов объявил привал. Парни отдыхали и перекуривали, а командир уточнил по карте место, наметил маршрут до нужной точки. Затем глотнул из фляги воды и повел группу дальше…
* * *
– …Это что! Я помню классную деваху повстречал лет пят назад, – выслушав рассказ друга, мечтательно произнес прапорщик Васильев.
- В отпуске, что ли?
- Естественно. В нашем гарнизоне таких молодых и красивых нет.
- Рассказывай…
Готовясь к операции, Фролов тщательно изучил карту и выбрал наилучший маршрут от точки высадки до предполагаемого района катапультирования генерала Воронова. Маршрут получился несложный, если не брать в расчет парочку открытых и неприятных для пересечения мест. Неприятных потому, что неподалеку раскинулись мирные афганские селения.
Первые километры марш-броска прошли гладко. Хоть бойцам и не довелось нормально отдохнуть, да к нагрузкам парни были привычны - никто не жаловался и не роптал. Затем случился небольшой казус: шедший лидером снайпер Иван Кравченко просигналил «опасность», и группа залегла в неглубоких складках.
Впереди с пересекающимся курсом топали два подростка. Один тащил охапку хвороста, другой о чем-то живо рассказывал, жестикулируя тощими ручонками. Пришлось вжиматься в холодный грунт, пока юные друзья не протопали мимо.
На исходе четвертого часа довольно резвого перехода командир объявил сорокаминутный привал. Пора было перекусить и дать возможность ребятам восстановить дыхание.
Остановились в длинной лощинке. Одного оставили наверху для наблюдения, остальные расположились внизу - скинули надоевшую обувь, умылись водичкой из фляжек и приступили к трапезе.
Ели всегда быстро, чтоб осталось минут двадцать - двадцать пять на обычный отдых. Давние друзья: прапорщики Иволгин и Васильев как всегда расположились рядом.
Два старых товарища продолжали мирную беседу. Лежа на боку, снайпер Васильев продолжал рассказ:
– …Прогуливался я, значит, как-то в отпуске с одноклассником по улочкам нашего провинциального города. Зимой дело было. Не помню, о чем болтали, только промерзли жутко, и захотелось выпить. Зашли в подвал питейного заведения, популярного среди местной интеллигенции, студентов и прочих любителей знатно бухнуть. Там полумрак, живенько, играет приятная музычка. Какой-то бойкий паренек отмечал сдачу сессии, и липкие столы были сдвинуты буквой «Г». Народ пил дешевое винишко под вялые салаты, и пустых граненных стаканов на столе стояло штук двадцать.
– Надеюсь, вы присоединились к ним? – предположил подрывник Иволгин.
– Да, присели на уголок, ибо свободных столиков в заведении не оказалось. Вокруг было весело. Рядом сидела симпатичная подвыпившая барышня лет двадцати, которая для чего-то решила построить из пустых стаканов вавилонскую башню. И это ей почти удалось.
- Рухнула?
- Естественно, - ответил Васильев любимым словцом. - И не просто рухнула, а с таким звоном, что музыка в заведении разом стихла, а из глубин служебного помещения материализовалась дородная тетка, готовая четвертовать любого из посетителей. В наступившей тишине она зловеще поинтересовалась, кто разбил посуду. Все молчали, и в воздухе запахло скандалом.
– Хм, занятно, – усмехнулся Иволгин.
Снайпер Васильев выудил из кармана пачку сигарет, выщелкнул одну, помял меж пальцев.
– Я был почти трезвый и быстрее других сообразил, разбилось всего несколько граненых стаканов стоимостью по семь копеек.
- И ты решил спасти положение?
- Естественно. Достал смятый рубль, отдал тетке. Та успокоилась, смела битое стекло в совок и исчезла из зала. Все выдохнули, музыка заиграла снова, и веселье продолжилось. А девчонка настолько восхитилась моим поступком, что прижалась худым тельцем и шепнула на ухо: «Поехали к тебе».
- А ты? - с придыханием спросил Иволгин.
Тяжело вздохнув, товарищ отмахнулся.
– А я, Рома, почему-то сказал, что не стоит благодарности, и она ушла. Позже я пытался понять, почему так сделал: дескать, было бы низко воспользоваться доступностью нетрезвой девочки; солдат ребенка не обидит и прочее. На самом деле я, наверное, просто растерялся. Молодость. Глупость. А она была чертовски красивая. Как с обложки журнала.
Друзья замолчали, думая каждый о своем.
Командир группы поднялся, отряхнул полевую форму и, не глядя на подчиненных, принялся собирать снаряжение и оружие. Это означало, что привал закончился и пора собираться в дорогу.
* * *
Погода быстро портилась. Небо уже несколько дней было затянуто плотной серой облачностью, но обходилось без осадков и сильного ветра. Сегодня же похолодало, периодически срывался мелкий дождь и поднимался неприятный пронизывающий ветер.
Растянувшись на три десятка метров, группа Фролова двигалась по вершине длинного хребта в сторону обозначенного командованием района. Лидером с отрывом в сотню метров шел снайпер. Замыкал сержант Бубнов - ответственный и довольно опытный парень.
После привала - на втором этапе перехода - ничего не изменилось. Изредка останавливались для короткой передышки. Фролов в это время возился с картой, уточняя место и маршрут, парни делали по глотку воды из фляжек, курили, тихо переговаривались. И шли дальше, так как не могли терять драгоценные минуты.
И вот, когда силы от перехода были на исходе, и парни ждали команды к привалу, лидер внезапно присел и вскинул вверх правую руку.
- Стоп! - скомандовал Фролов.
Бойцы моментально распластались на грунте, спрятавшись в неглубоких приямках и за валунами.
Капитан осторожно подобрался к лидеру.
- Что у тебя?
- Свезло нам, командир, - прошептал снайпер и показал на длинную цепь людей, поднимавшихся вверх по склону. - «Духи»…
Фролов поднял бинокль и принялся рассматривать вооруженный отряд.
* * *
Да, путь к обозначенному району перекрыла банда, численностью до сорока человек. Расстояние до первых поднявшихся на вершину хребта моджахедов было относительно небольшим - метров двести или двести пятьдесят. Вооружение выглядело разношерстным: «калаши», винтовки, несколько М-16, два ручных пулемета и столько же гранатометов. Все это Фролов разглядел с помощью мощной оптики бинокля.
В его душе еще теплилась надежда избежать боестолкновения, укрывшись на вершине склоне. Он даже обернулся к парням, чтобы просигналить соответствующую команду, но…
- Командир, они разделяются, - взволнованно сообщил снайпер.
Тот снова поднял бинокль…
- Плохо дело, - прошептал капитан. - Основная банда остается на месте, а две дозорные группы расходятся в разные стороны по вершине хребта.
Одна из этих групп двигалась прямо на бойцов Фролова.
Он еще раз оглянулся и оценил возможность отхода в юго-западном направлении.
Нет, скрытно отойти не получится. Вершина была относительно гладкой, а за беспорядочно рассыпанными булыжниками особо не спрячешься.
«Черт!.. Знал бы, что нарвемся на «духов» - повел бы ребят другим маршрутом!» - выругался про себя капитан.
Дистанция до приближавшихся моджахедов таяла. Пора было принимать решение.
«Внимание! - подал Фролов сигнал товарищам. - Приготовиться к бою!»
* * *
Бойцы из его группы знали свое дело и заранее рассредоточились по плоской вершине. Фролов тоже умел руководить группой, причем не по тем канонам, которые преподавались в академии. В горах и пустынях Афганистана они срабатывали редко, так как полевые командиры придерживались партизанских методов ведения войны, а это совсем другое. Вот и приходилось в командировках учиться заново.
Зато когда научились противостоять партизанам, все пошло как по маслу. Фролов со своими ребятами крошил головы «духам», выслеживал главарей бандформирований, устраивал засады на шедшие из Пакистана караваны.
После команды Фролова, снайпер Васильев быстро перебрался в сторону и занял точку повыше, откуда хорошо простреливался вся вытянутая вершина хребта.
Первый выстрел снайпера должен был стать сигналом для группы.
– Вадим, – обернулся к гранатометчику Фролов.
– Да, командир.
– Забудь об идущих в нашу сторону «духов». Твоя цель ; оставшаяся на месте группа.
– Понял.
Тщательно прицелившись в моджахеда с ручным пулеметом на плече, снайпер произвел выстрел. Пулеметчик плелся вторым. Качнувшись, он сделал несколько шагов назад, рухнул сначала на колени, затем лицом в грунт.
Следом за выстрелом снайпера ухнул гранатомет. Заряд пронесся над головами дозорной группы и разорвался вблизи скопления боевиков из основного отряда, раскидав несколько человек и окутав светло-серым дымом.
И тут вершина хребта потонула в какофонии из коротких очередей и одиночных выстрелов.
Потеряв за три-четыре секунды несколько человек, противник осознал, что напоролся на засаду. Осознал и, рассеявшись по всей ширине плоской вершины, стал отвечать беспорядочной стрельбой.
* * *
Расстреляв третий магазин, Фролов переполз на пяток метров в сторону. Перезарядив автомат, оценил диспозицию.
Даже без напоминаний и приказов, все было сделано грамотно. Заняв оборону, группа растянулась от одного склона до другого. Причем крайние бойцы контролировали эти склоны, чтоб «духи» не обошли разведчиков с флангов.
Через несколько минут боя моджахеды догадались о небольшой численности противостоящей группы и предприняли слаженную массированную атаку. В какой-то момент парням Фролова пришлось туго, но атаку все-таки отбили.
Далее бой принял позиционный характер, и командиру это очень не нравилось. Во-первых, нависла угроза над выполнением основной задачи. Во-вторых, вступившим в бой моджахедам могла подойти помощь. До Панджшерского ущелья было рукой подать, а там этих бородатых «товарищей» - как вшей на бродячей собаке.
В общем, раздумывал Фролов ровно три минуты. А когда вскрикнул Ромка Иволгин и схватился рукой за простреленную ключицу, он нашел взглядом связиста и крикнул:
- Иван, вызывай «вертушки»!
Кивнув, тот принялся возиться с радиостанцией…
* * *
С каждой последующей минутой уверенности в удачном исходе боестолкновения на вершине хребта становилось все меньше и меньше. Разведчики были уверены: им наверняка противостоит хорошо организованный отряд из моджахедов, прошедших обучение у американских инструкторов в соседнем Пакистане. Парням Фролова приходилось постоянно следить за перемещениями противника, самим менять позиции и материться, прислушиваясь, не летят ли за ними вертолеты.
На исходе часа разведчики стали испытывать дефицит боеприпасов - как не экономь, а жаркий бой истощит любые запасы.
Произведя несколько одиночных выстрелов, Фролов перебрался к большому валуну, но и здесь пришлось пригибать голову – по камню саданула пуля, обдав лицо мелкой крошкой.
Несколько раз сменил позицию и снайпер Васильев, хотя выбирать на практически лысой вершине было не из чего. Стрелял он при этом расчетливо и наверняка, тщательно выбирая наиболее опасных боевиков и обстоятельно прицеливаясь. Сначала он обезвредил пулеметчика и несколько самых ярых моджахедов, рвавшихся вперед, а уж после вел огонь по самым неосторожным.
– Ну, а ты куда вознамерился?! - ворчливо приговаривал Васильев, приметив ползущего в восьмидесяти метрах «духа». - Держи, парниша, гостинец!
Мощная СВД огрызалась громким выстрелом, снайпер откатывался за лежащий метрах в трех булыжник и высматривал следующую цель.
Еще через полчаса боя у Фролова закончились боеприпасы к автомату. Оставался пистолет АПС с семью магазинами, несколько гранат и удобный нож разведчика.
– Иван, что там с «вертушками»?! - вновь отыскал он среди ребят связиста.
- Связался, обозначил координаты и обрисовал ситуацию. Сказали, что помощь прибудет минут через двадцать пять.
– Держи с ними связь!
- Понял!
– Да. Обрисуй ситуацию и поторопи.
Судя по снизившейся частоте выстрелов, проблемы с боеприпасами испытывали уже многие бойцы. Что поделаешь? Разведчики - не бойцы из штурмовой бригады. Им требуется мобильность, а с тяжеленным ранцем на спине много не набегаешь. Вот и брали на операции необходимый минимум.
Дабы сдержать противника, Фролов решил использовать гранаты и пополз вперед - к лежавшей на «нейтральной полосе» каменной глыбе. Еще в начале боя в его голове созрел этот план на тот случай, если стычка затянется и придется ждать помощи.
Два десятка метров он прополз по неглубокой зигзагообразной впадине, оставшейся потоков дождевой воды. На некотором расстоянии о глыбы моджахеды его заметили и открыли ураганный огонь. Пули противно жужжали над головой, впивались в каменные бока глыбы или вздымали фонтаны пыли рядом…
Он дополз. И первая же граната, брошенная им наудачу, жахнула между двух боевиков, задев одного осколками и хорошенько оглушив второго. Вторая взорвалась чуть в стороне, не нанеся противнику урона. Третья ударилась о землю, подскочила и подкатилась аккурат к молодому моджахеду в светлой рубахе и темной жилетке. Взрыв отбросил паренька и больше тот не поднимался…
– Командир, на подходе два вертолета! – донесся сквозь стрельбу крик связиста.
– Хорошо! - ответил тот, вынимая последнюю гранату. - С пилотами связь есть?
– Нет пока. Попробую настроить канал!
– Как дозовешься, попроси сначала дать залп!
– Понял, сделаю!..
* * *
После полуторачасового боя один разведчик был убит, четверо ранены. Боевики из афганской банды будто почувствовали ослабевшее сопротивление советской группы и стали напирать не только на вершине хребта. Два небольших отряда, отделившись от основной банды, донимали со склонов, заставляя распылять и без того небольшие силы.
Метнув в гущу противника последнюю гранату, Фролов достал АПС и, осторожно высовываясь из-за камня, постреливал в самых наглых оппонентов. Но и те не оставались в долгу, сосредоточив на нем огонь. Когда перед глыбой разорвалось подряд две гранаты, командир группы решил вернуться к своим.
– Лешка ранен! – раздался чей-то крик.
Возле только что раненого пулеметчика возился санинструктор, а новичок группы Липинский перезаряжал осиротевший пулемет.
«Хреново дело, – поглядел Фролов на часы. – Двадцать пять минут прошли, а «вертушек» все еще нет. Эдак мы можем их и не дождаться…»
Погода с каждой минутой ухудшалась. Небо темнело, низкая свинцовая облачность все чаще напоминала о себе холодным дождем, с север поддувал пронизывающий ветер. Видимость была отвратительной, и в какой-то момент Фролов всерьез засомневался в том, что посланные командованием «вертушки» отыщут и эвакуируют его группу. К тому же близилась ночь. Еще полтора-два часа и на горы опустится непроглядная темень.
До боли знакомый гул в небе послышался в тот момент, когда моджахеды подошли к позициям разведчиков настолько близко, что стали различимы наглые улыбки на бородатых лицах. Предвкушая скорую победу, бандиты поймали кураж и выкрикивали что-то на своем басурманском.
Однако дальнейший ход событий пошел не по их плану.
За выстрелами и громкими криками они не разобрали нараставшего гула. А когда из-за соседней гряды вынырнули два «крокодила» и транспортная «восьмерка» - было поздно. Весь победный задор и жажда крови моментально испарились, уступив место животному страху.
Кто-то из моджахедов полз в укрытие за камни; кто-то семенил к ближайшему склону, согнувшись в три погибели; кто-то просто бежал, взывая к Аллаху о спасении.
Пилоты ювелирно вели машины в узком пространстве между горными вершинами и нижним краем серой облачности. Фролов обозначил место группы, выпустив в небо желтую ракету. «Восьмерка» начала строить заход для посадки, а пара Ми-24 сходу встала на боевой курс и дала залп по отступавшим «духам».
Залп вышел на славу.
– Пламенный привет вам, уроды! – тяжело поднявшись, крикнул вслед отступавшим молодой Липинский.
Васильев вытер кровь со щеки и, тоже поднявшись, повесил снайперскую винтовку на плечо. Зло щурясь от поднявшийся пыли, он сплюнул тягучую слюну и полез в карман за сигаретами.
Прихрамывая на левую ногу, Фролов шел к санинструктору, склонившемуся над раненым.
Остальные разведчики неторопливо оставляли позиции и, отряхивая от пыли одежду, брели к относительно ровной площадке, куда нацелился присесть Ми-8…
* * *
Внезапное появление боевых вертолетов и их атака неуправляемыми ракетами стали для афганских боевиков сродни кошмарному сну. Казалось бы, они только что подавили сопротивление небольшой группы шурави, оставалось лишь окружить их и добить. А тут сами попали в такую мясорубку, что многие отправились на суд к Аллаху.
В живых из довольно многочисленной банды осталось не более половины. Да и те, скатившись с вершины, беспорядочно уходили по склону. Кто куда. Остальные остались наверху.
Молодой моджахед в светлой рубахе и темной жилетке ползал по земле, зажимая окровавленной ладонью развороченное осколками плечо. Оторванная взрывом рука валялась в пропитанной кровью пыли. Юноша изредка натыкался на нее осатаневшим от боли и непонимания взглядом и снова выделывал жуткие кульбиты.
В неглубоком приямке стонал мужчина лет сорока. Взрывом неуправляемой ракеты ему здорово повредило живот. Его тело содрогалось то ли от озноба, то ли от агонии. Он сгребал почерневшими ладонями расползавшееся красно-белое месиво и пытался заправить его обратно в распоротый осколками живот…
* * *
Шум двигателей и винтов нарастал - транспортный вертолет плавно приближался к вершине. «Крокодилы» продолжали нарезать круги на небольшой высоте, прикрывая посадку транспортника.
Остатки банды растворились на склонах хребта, на его вершине остались лежать лишь искалеченные и окровавленные тела душманов.
И принялся помогать транспортировать к площадке раненых. Последним принесли тело погибшего Саши Глушко - младшего сержанта, призванного год назад из Донецка. Фролов стрельнул у кого-то из ребят сигарету, жадно ее выкурил, поглядывая на обескровленное лицо молодого парня. Капитан уже давненько не курил, но в подобные моменты сдержаться не мог.
Наконец, вокруг завертелись воздушные потоки, поднимая вверх пыль и песок. Основные шасси «восьмерки» коснулись грунта; разведчики, помогая раненым, направились к открывшемуся поему в грузовую кабину.
Фролов занял место сбоку от коротенького трапа и помогал товарищам загружаться внутрь. Сам забрался в кабину последним.
– Все? - крикнул бортовой техник.
Капитан кивнул:
- Поехали.
Качнувшись, Ми-8 оторвался от вершины, наклонил граненый нос и, оставляя за собой горячий керосиновый перегар, приступил к разгону скорости…
Спустя минуту экипаж выровнял машину и взял курс на базу. Чуть позади, огибая рельеф на предельной малой высоте, следовала пара боевых Ми-24.
* * *
- Что скажешь? - хмуро поинтересовался состоянием раненых ребят Фролов.
Севший рядом санинструктор ответил:
- У Лешки ничего серьезного - недели три придется походить с повязкой. У Валерки осколок в бедре и легкая контузия - это тоже не страшно. Игорь Боровой потерял много крови, но рана головы не опасная.
- А Ромка Иволгин?
- С Ромкой дело обстоит похуже.
- Ну, не тяни кота за яйца - говори.
- Пуля вошла в ключицу, задела легкое и раздробила кости лопатки. Ранение жизни не угрожает, но с армией, возможно, расстанется.
Фролов вздохнул. «Насколько же все относительно, - подумал он, - Ромка может стать инвалидом и уйти на гражданку. Трагедия? Да, для него определенно трагедия. А как же Саня Глушко? Его-то вообще не вернуть…»
* * *
От проклятого хребта до аэродрома, где базировались «вертушки», было не более двадцати минут лета. Парни молчали. Вздыхал, глядя на мелькавшие за круглым иллюминатором склоны гор и Фролов.
Настроение и впрямь было скверным. Поставленную задачу группа не выполнила, нарвалась на банду и понесла ощутимые потери. Да, на войне всякое случается. И не существует таких подразделений, которые всегда побеждают и любых ситуаций выходят сухими из воды. Фролов отлично понимал это, но легче от оправданий не становилось…
Прапорщик Васильев сидел на полу, привалившись спиной к желтому топливному баку. На брошенном рядом брезентовом чехле лежал Ромка Иволгин. Голова раненого товарища покоилась на коленях снайпера.
Внезапно Васильев почувствовал, как друг теребит его руку.
- Да, Рома, - встрепенулся он. - Ты водички хочешь? Или чехол поправить?
- Нет, - качнул тот остриженной головой. - Я тебе тоже кое-что рассказать хотел. Еще тогда - на привале. Не успел.
- Так сейчас давай. О чем ты хотел рассказать?
- Как меня бабы достали.
- В смысле? Какие бабы? - не понял Васильев.
- Те, которым не нужны семьи и серьезные отношения.
Глядя в потолок грузовой кабины, Роман признался:
- Мне скоро тридцать два, и меня они действительно достали…
«Кто тебя достал? Какие бабы? Ты же никогда ни о чем подобном не говорил!.. - слушал Васильев, с трудом скрывая удивление. - Неужели Ромка бредит? Или действительно решил поделиться тем сокровенным, о котором никто из окружающих не догадывался?..»
- …Хотя нет. Правильнее будет сказать, что семьи им раньше не были нужны, - продолжал подрывник. - Понимаешь, дружище, лет десять назад мои ровесницы без проблем соглашались в субботу вечером забежать ко мне в общагу, где у нас случался даже не секс, а какой-то… скороспелый перепихон. В воскресенье мы шли в дом офицеров на дневной сеанс и, пообедав в кафе, расставались. Это происходило постоянно - то с одной, то с другой. И, заметь, никто из них ничего не требовал. А я ведь тогда с радостью женился бы, допустим, на Катьке Силантьевой…
«Не бредит!» - обрадовался Васильев, услышав знакомую фамилию очень красивой девицы, проживавшей в их уральском гарнизоне.
- …А последние пару лет почти все они словно таблеток каких обожрались, - продолжал Ромка. - Некоторые письма пишут с предложениями встретиться. Некоторые в наглую без приглашения в гости приходят. А я ведь ни красавец, ни умник какой-то. Самый обычный мужик. И чего им всем надо - ты не знаешь?
- Знаю, Рома, - улыбнулся снайпер.
- Чего?
- Если баба так себя ведет, стало быть, дура она пустоголовая. По молодости красивого и богатого принца ждала на белой «Волге», а после тридцати вдруг поняла, что все принцы имеют серьезные недостатки. Один «налево» сбегать любит и не одной юбки не пропустит, другой жадный до денег, третий - потомственный алкоголик. В итоге все твои бывшие «королевны» к тридцати годам прозревают: а ведь наш Ромчик - парень хоть куда!..
Васильев был старше, опытнее. За мудрость и рассудительность мужики в подразделении его сильно уважали. Посему, слушая друга, Иволгин забыл о боли и заулыбался.
Глава одиннадцатая
СССР; Москва
- Леша, а генерал главнее старшины? - спрашивала маленькая Иришка, старательно закрашивая зеленым карандашом контуры леса.
- Конечно.
- А кто тогда главнее генерала?
- Маршал.
- Леша, а наш папа будет маршалом?
- Надеюсь, будет…
Мама ушла в магазин за продуктами, оставив крохотную Иришку на попечении сына. Алексей управился с уроками, подтянул гайку на текущем смесителе в кухне и даже убрался в своей комнате.
Он вообще в последние год-полтора стал молодцом: гораздо меньше пропадал на улице со сверстниками, заметно подтянул учебу, помогал по хозяйству, занимался с младшей сестренкой.
Если бы не Алексей, Оксане было куда тяжелее. Вот и сейчас она спокойно отправилась за продуктами и стиральным порошком, зная, что сын приглядит за непоседливой девчушкой. Леша усадил ее за письменный стол рядом с собой, взял чистый лист бумаги и набросал контуры будущего рисунка: лес, аэродром, вышку командно-диспетчерского пункта, большой транспортный самолет, боевой вертолет и фигурку летчика между ними.
- Ну-ка попробуй все это раскрасить, - подвинул он лист поближе к Иришке и положил перед ней коробку цветных карандашей.
Сестренке нравилось, когда брат уделял ей внимание, и с удовольствием принялась за работу. Правда, в тишине у нее работать совершенно не получалось.
- Леш, а крылья у самолета какого цвета? А это наш папа стоит? Почему у вертолета всего три колеса? А можно я раскрашу облака розовым?.. - интересовалась она через каждые полминуты.
Сидя рядом, Алексей читал книгу о военных летчиках, но на каждый вопрос сестренки терпеливо и подробно отвечал.
Наконец, хрустнул замок входной двери.
- Мама пришла! - сорвалась в коридор Иришка.
Алексей пошел следом и принял из рук матери две увесистых сумки с покупками.
- На кухню? - спросил он.
- Да. Сейчас буду готовить ужин.
- Как там на улице?
- Похолодало. Ночью, наверное, ударит сильный мороз…
* * *
Оксана была стройной брюнеткой с привлекательными формами. Даже к тридцати восьми годам и после двух родов ее фигурка оставалась практически идеальной.
Она выросла в городской интеллигентной семье. Бабушка работала экскурсоводом в краеведческом музее, один из дедушек был кандидатом исторических наук. Мама служила в театре юного зрителя, папа работал в том же театре художником-оформителем. С самого детства она с увлечением читала художественную литературу, разбиралась в живописи, ходила в драматический кружок. И безумно любила цветы. Наверное именно поэтому, поступив на заочное отделение исторического факультета, устроилась продавщицей в цветочный магазин. Университет Оксана окончила с красным дипломом уже после свадьбы с Андреем. Затем ездила с ним по гарнизонам Советского Союза; он летал и командовал подразделениями, она предавала в школах историю, рожала и растила детей.
При этом Оксана искренне верила в то, что случайностей в жизни не бывает, и когда судьба сводит с тем единственным человеком, с которым предначертано пройти рука об руку, некий таинственный голос напоминает, насколько важна эта встреча. И нужно быть напрочь лишенным слуха, чтобы не услышать этот голос.
* * *
Сын дочитал книгу, Иришка закончила раскрашивать рисунок. За окнами стемнело, в зале работал телевизор.
Оксана крутилась на кухне, готовя блинчики. Это было любимое блюдо ее детей: Алексей предпочитал их есть со сметаной, а дочка - с клубничным вареньем.
Неожиданно на кухню заглянул сын.
- Мам, тебя к телефону.
- Кто?
- Не знаю. Мужской голос.
- Мужской? - удивилась Оксана, вытирая о фартук руки. Подойдя к аппарату, взяла трубку. - Да, слушаю…
После первых же фраз далекого абонента лицо женщины изменилось. Проглотив вставший в горле ком, она оперлась свободный рукой о дверной косяк.
Выпавшая телефонная трубка с грохотом поскакала по полу.
- Мама! - подбежал к матери Алексей.
Иришка отвлеклась от телевизора, с интересом посмотрела на взрослых. Улыбка быстро сошла с ее лица, на глазах навернулись слезы. Девочка всхлипнула и расплакалась.
* * *
- …Мы выслали поисково-спасательную группу в тот район, где предположительно сбили вашего мужа. Но, признаюсь честно: надежд на спасение мало, - добавляя в голос сочувствия, говорил в микрофон майор Соболенко.
Четверть часа назад он заглянул к соседям связистам и попросил об услуге. Связистам этот полноватый товарищ порядком осточертел со своими ежедневными просьбами, но отказывать или идти на открытую конфронтацию с парторгом полка никто не хотел.
Все просьбы нахального майора походили друг на друга как яйца из-под одной курицы. Пару дней назад он просил связать его по специальному каналу с живущим в Ставрополе одноклассником. Вчера он изъявил желание поговорить с мамой. Сегодня решил сообщить Оксане Вороновой о несчастье с ее супругом.
Каждый раз связистам приходилось обосновывать заявку и, отправив ее в Москву, ждать ответа. Связь по закрытому каналу чаще всего разрешали, но пару раз после беспечной болтовни Соболенко приходил отказ в пользовании каналом для решения куда более серьезных проблем.
- В общем, Оксана Павловна, командование ВВС армии принимает решительные меры. Но вы на всякий случай приготовьтесь к худшему варианту развития событий, - сказал парторг и, скривившись, отодвинул гарнитуру от уха.
В наушнике послышался грохот, словно уронили нечто тяжелое.
- Оксана Павловна! Оксана Павловна, вы меня слышите? - с нотками равнодушия проговорил в микрофон Соболенко.
Супруга Воронова не отвечала.
Через минуту парторг покинул богадельню связистов и направился в свой кабинет. На розовом лоснящемся лице блуждала довольная улыбка.
- Ничего-ничего, Андрюша, - бубнил он, ворочая ключом в замочной скважине. - Думаешь, выбился в генералы и ухватил бога за бороду? Думаешь, стал неприкасаемым? Даже если вернешься живым и здоровым - мы с Чесноковым быстро тебя спустим с небес на землю…
* * *
По вечерним московским улицам, включив спец-сигналы, неслась машина скорой медицинской помощи. Подъехав к дому, она остановилась напротив нужного подъезда. Вышедшие из нее врач с фельдшером остановились у крыльца, сверились со списком жильцов и решительно вошли в подъезд.
В этот же момент на площадке первого этажа разъехались дверцы лифта. Из кабинки выскочил взволнованный Алексей. Столкнувшись с бригадой медиков, он остановился.
- Вы по вызову? - спросил он.
- Да, к Вороновой Оксане Павловне.
- Я ее сын, - вернулся юноша в лифт. - Нам на пятый этаж…
Пока кабинка поднималась, врач расспросил о том, что случилось и о состоянии больной. Алексей подробно рассказал о телефонном разговоре, после которого мама потеряла сознание.
Наконец, лифт остановился, бригада вошла в квартиру.
- Где больная? - справился доктор, помыв руки в ванной.
Алексей кивнул в сторону зала.
- Там… На диване.
Врач вошел в большую комнату и увидел лежавшую на диване женщину. Рядом сидела напуганная девочка лет четырех.
- А это кто у нас такая симпатичная? - погладил врач ее кудрявую голову.
Иришка шмыгала носом и не отвечала.
- Не волнуйся, сейчас мы посмотрим, что случилось с твоей мамой. Подлечим ее… И все будет в порядке…
Спокойная уверенность немолодого доктора вселяла надежду.
Взяв за руку сестру, Алексей отвел ее подальше от дивана и усадил в кресло.
- Не надо мешать дяде доктору, - шепнул он ей на ушко.
Первым делом доктор подложил под ноги лежавшей без чувств Оксаны небольшую подушку, чтоб голова оказалась ниже. Измерил ее пульс и давление, послушал дыхание и тоны сердца. Затем сделал инъекцию и, наконец, дал вдохнуть какой-то препарат.
Оксана вздрогнула и открыла глаза.
- Ну, вот и выздоровела твоя мама, - обернулся врач к Иришке. И, обращаясь к Оксане, поинтересовался: - Как себя чувствуете, голубушка?
- Что со мной? - попыталась она встать.
- Нет-нет, вам надо прийти в себя. А случилась с вами кратковременная потеря сознания. Другими словами: обыкновенный обморок. Кушаете нормально? Диетами не балуетесь?
- Нет, не балуюсь.
- Не беременны? - вполголоса спросил доктор.
Оксана качнула головой.
- Я уже нормально себя чувствую. Спасибо, доктор…
Спустя минуту медицинская бригада покинула квартиры Вороновых. Закрыв входную дверь, Алексей вернулся к матери.
- Я должна тебе кое-что сказать, - прошептала она, в ответ на его встревоженный взгляд.
- Что мам?
- Твой папа пропал в Афганистане.
Юноша оторопел.
- Как?! Что значит «пропал»?
- Тише, Алеша, - стрельнула Оксана взглядом в сторону Иришки. - Подробностей я не знаю. Мне позвонили оттуда и сказали, что он не вернулся с боевого задания. И что шансов найти его - почти не осталось.
Глава двенадцатая
ДРА; район в семи километрах к юго-западу от селения Руха
После получения по радио приказа начать поиски и спасение генерала Воронова, группа капитана Воротина моментально снялась и покинула центр удобной седловины.
Это потрясающее место парни из разведывательного батальона облюбовали недавно, когда отправились на задание для скрытного наблюдения за дорогой, идущей параллельно Панджшерскому ущелью. Забравшись на край седловины, Воротин сразу понял: группа наткнулась на уникальный наблюдательный пункт. Вид завораживал не только красотой, но и масштабом - петлявшая внизу дорога была как на ладони. Без особого напряжения можно было определить, кто двигается в обоих направлениях, в каком количестве и с каким вооружением.
Правда, долго группа Станислава задерживаться в седловине не собиралась. Максимум - двое суток и следовало менять точку. Таково было правило.
Другой район, где надлежало выполнять другую задачу, находился в нескольких часах перехода. Когда последний боец покинул седловину, Воротин глянул на часы.
Шестнадцать часов, тринадцать минут. Скоро начнет темнеть, а переход не такой уж короткий. Солнце в Афганистане опускается к горизонту почти вертикально, и сумерки из-за этого пролетают стремительно. Казалось бы, только что начался вечер, а стоило светилу коснуться самых высоких вершин, как небо темнело, и на горы опускалась ночь. Особенно быстро освещенность менялась в зимнее время.
- Не успеем, - вздохнул капитан. - Как пить дать не успеем засветло добраться до района…
* * *
Первый час перехода впереди следовал Сашка Еремин. В будничной мирной жизни он походил на рассеянного шахматиста предпенсионного возраста: думал о высоком, под ноги не глядел, окружающий мир не слышал. Зато на войне преображался и в каких-то ситуациях становился незаменим. Воротин частенько заменял им снайпера на маршах и переходах. Находясь впереди и чувствуя огромную ответственность за идущих следом товарищей, Еремин был как никогда внимателен и сосредоточен. А благодаря отменному зрению замечал противника гораздо раньше остальных.
Сам Воротин топал вторым и не спускал глаз со своего заместителя. В голову лезли разные мысли, но надолго они почему-то не задерживались. Немного сутуловатая фигура Еремина и его неловкие движения неизменно вызывали улыбку. Вот и думал командир о своем друге…
Сашка оставался холостяком, жил в офицерской общаге. В поисках любви он был похож на бронепоезд из Ромашково. Будучи еще в Союзе зеленым лейтенантом, он подцепил на танцах знойную барышню. Познакомился, заболтал и пригласил в комнату офицерского общежития.
Когда закончилось шампанское, она ему в категоричной форме заявила:
- Александр, ну какой секс?! Давай не будем портить романтику момента. Мы ведь только познакомились и так вести себя неприлично. Лучше просто поговорим…
Попили чаю, поговорили. И девушка упорхнула на такси в сторону ближайшего города, забыв оставить адрес и номер телефона.
Сашка искал ее целый месяц. Рассказывая друзьям, какая она особенная, целомудренная и приличная, просил помочь в поисках. Ездил в город, часами бродил по его улицам, расклеивал объявления и каждую субботу как часовой являлся на танцы.
Но ее нигде не было.
А потом он нашел под дверью своей комнаты в общаге конверт с короткой запиской. На половинке тетрадного листка в клетку размашистым почерком было написано: «Угомонись, маньяк! В тот день у меня просто начались месячные…»
То ли записку и впрямь подбросила та барышня, то ли сжалился кто-то из друзей - история об этом умалчивает. Но дальнейшие поиски романтик Сашка прекратил.
* * *
Привал. Первый за два с половиной часа тяжелого перехода.
Нет, если приспичит, разведчики осилят без остановки часов и шесть, и восемь, и даже десять часов пути. Но возникает вопрос: зачем? Они должны прибыть в заданный район в состоянии пригодном для ведения боя. Ведь чутье подсказывало капитану Воротину, что попавшего в беду советского генерала ищут не только они. Это означало, что на месте вероятны боестолкновения с бандами моджахедов. А какой прок с вояк, которые растеряли все силы на марше? Вот Станислав и берег своих товарищей, руководствуясь старым проверенным принципом: чем быстрее идешь, тем дольше потом отдыхаешь.
Получив возможность перевести дух, бойцы попадали на светлый грунт. Назначив дозорного, Воротин присел рядом с Сашкой и разулся, что дать уставшим ногам «подышать». Глотнув из фляжки воды, посмотрел на мужиков…
Никто не полез в ранец за сухпаем, никто не распаковывал шоколад или галеты. Все парни знали, что полным желудком передвигаться по пересеченной местности - сродни пытке. То ли дело при переброске группы на дальние расстояния!
Вспомнив последний перелет из Союза на Ил-76, Стас невольно улыбнулся.
* * *
На чем разведчикам Воротина не пришлось бы добираться до места назначения, они всегда действовали по традиционному плану. Сразу после взлета или отъезда от точки «А» они вынимали из закромов качественный алкоголь и хорошую сытную закуску, прихваченную из дома. Роль тамады, как правило, исполнял командир второго взвода старший лейтенант Вячеслав Конышев. Он тоже был холостяком, имел легкий, общительный и веселый характер.
С организацией «стола» балагуру Славке всегда помогал санинструктор Валера Корниенко - спокойный, рассудительный, но вместе с тем юморной товарищ. Валера разворачивал огромный бумажный сверток, которым его снаряжала супруга, и раскладывал на «скатерке» его содержимое: пирожки, оладышки, бутерброды. Когда-то он окончил медучилище, поступил в профильный институт, только осилить его не смог, и был отчислен за прогулы. Устроился на станцию скорой помощи, но попал в поле зрения военкомата. Отслужил. Остался в ее рядах и не жалеет. По его убеждению только армейская дисциплина способна продлить ему жизнь.
Борька Маслов откупоривал бутылки и разливал по кружкам спиртное. Борька симпатичен, высок ростом, начитан, окончил три курса университета. По военной специальности он пулеметчик, по призванию - жуткий бабник и ловелас. Одну половину гарнизонных девок он перепортил, другую безоговорочно очаровал.
Связист Юрка Шерстнев вечно занят «запивоном»: разводит в сырой воде фруктовый концентрат или приспосабливает в центре купленные перед отъездом бутылки пива. Юрка к своим двадцати пяти годам успел обзавестись не только законной супругой ; красавицей Натальей, но и двумя дочками. Нормальный парень со спокойным и даже мягким характером. Правда, иногда перебарщивает с алкоголем, что требует вмешательства более сдержанных товарищей.
Из объемной сумки вынимает домашние кульки гранатометчик Альберт Гориев. Этот товарищ женат на женщине, которая старше его лет на десять. Строгая, принципиальная, временами красивая. Как говорится: шаг влево, шаг вправо - приравниваются в этой семье к побегу. Товарищи соболезнуют Альбертику, и четвертый тост всегда поднимают за мужскую солидарность. Кстати в кульках супруга Гориева всегда передает невероятно вкусные штучки башкирской кухни: «Чак-чак», кыстыбый, губадия…
Наконец, самый древний член группы - снайпер Васька Павлов. Ему тридцать два; женат, имеет двоих сыновей. В силу своей военной специальности, Василий невероятно глазаст и внимателен. Иногда даже в мирной жизни он подмечает такие детали, которые никто другой ни за что не заметил бы. Родом Павлов из Самарской области; отец воевал, был ранен, награжден боевыми орденами. Тоже не дурак выпить, но к началу очередной командировки каким-то загадочным образом приводит себя и мысли в порядок.
Один из новичков группы - Георгий Тимшин. Он любит сидеть в сторонке. Кушает мало, пьет еще меньше. Зато, робко улыбаясь, внимательно слушает все, о чем говорят старшие товарищи. Впитывает, так сказать, правду жизни.
Сам Воротин никогда от коллектива не отрывается, но и не перебарщивает. Выпивает с парнями традиционные сто пятьдесят и отваливается отдыхать.
– «Вершина», я – «Оса», - запросил по радио Стас, когда до окончания привала оставалось не более трех минут.
– Да, «Оса», «Вершина» на связи, - ответил один из дежурных связистов штаба армии. - Докладывайте.
– «Вершина», нахожусь в одном переходе от заданного района. До наступления темноты прибыть в район не успею.
- Во сколько планируете начать поисковую операцию?
- В районе девятнадцати часов.
- Понял вас, «Оса». Выполняйте переход. Начало поисковой операции доложите.
- До связи…
* * *
Протопав еще несколько километров, разведчики прибыли к южной границе обозначенного в задании района. Все устали и к тому же начали замерзать, так как температура стремительно понижалась.
В последние полчаса угасавшего естественного освещения Воротин оценил местность, где предстояло искать генерала. Ведь для начала поисков требовалось, чтобы он с максимальной точностью определил свои координаты и сообщил их в штаб. Там знали координаты подающего сигнал маячка и после сообщения должны были навести группу на нужную точку.
Ущелье, по дну которого перебрались сорок минут назад, вы-глядело довольно глубоким. Длина его, судя по карте, составляла около пяти километров. Растительность встречалась только в низовьях и состояла из кустарника и низкорослых деревьев. По дну бежал ручеек, лишь весной превращавшийся в бурлящую горную речку. Ну а далее от правого берега ручья начинался склон очередного хребта, высотой от двух до двух с половиной тысяч метров. По нему и предстояло взбираться до вершины, близ которой подавал сигналы бедствия аварийный маяк.
До начала восхождения Воротин объявил короткий привал, за время которого вышел на связь со штабом и доложил о прибытии в район и старте поисковой операции.
Пока группа тяжело преодолевала первые пятьсот метров подъема, вокруг разыгралась настоящая снежная метель. Небо будто прохудилось, сбрасывая на землю годовые запасы осадков в виде крупного снега, а сильный порывистый ветер, играючи, подхватывал их и бросал в лица мужчин.
Лидером опять шел Сашка Еремин. Дабы не потерять его в снежной круговерти, Стас приказал уменьшить дистанцию до минимальной. В итоге Сашка опережал основную группу всего метров на двенадцать-пятнадцать и до командира частенько доносился его приглушенный мат.
«Ничего-ничего, Санек, терпи… - подбадривал его про себя командир. - Приказ есть приказ. Аварии и непредвиденные ситуации, к сожалению, случаются гораздо чаще, чем хотелось бы. Особенно здесь - в Афгане…»
Приблизительно на середине затяжного подъема Еремин вдруг упал в снег и просигналил: «Внимание! Чужие!» Причем его взгляд был обращен не вперед, а скорее в сторону.
Стас немедленно остановил группу и осторожно подобрался к лидеру.
- Что у тебя?
- Вон, гляди, - показал он влево.
Поначалу Воротин ни черта не видел и не мог понять, что так насторожило Сашку. Лишь приглядевшись в кутерьму снегопада, заметил движущиеся параллельным курсом фигуры людей.
- Охренеть, - только-то и выдавил он.
Между группой разведчиков и «духами» было не больше тридцати метров, и то, что глазастый Еремин засек их первым - стало настоящим чудом.
- Что будем делать? - спросил он.
Стас и сам, пытаясь сосчитать противников, лихорадочно размышлял над этим вопросом.
Узнать точную численность банды на пределе видимости было крайне затруднительно. Но, понаблюдав за двигавшейся цепочкой, Воротин понял главное: «духов» явно больше, чем разведчиков.
Исходя их этого, напрашивалось простейшее решение: затаиться и пропустить банду вперед. Дескать, пусть идут с миром туда, куда шли. Но именно это и смущало капитана.
«Куда они прутся в такую погоду? - спрашивал он сам себя. И сам же отвечал: - Дураку понятно, что у них та же цель. Что они ищут нашего генерала!»
- Надо их задержать, - процедил сквозь зубы Станислав.
Еремин хотел возразить, да во взгляде вдруг появилось понимание.
- Согласен. Иначе они найдут его первыми, - сказал он.
- Тогда к бою. Зови остальных…
* * *
Совершив рывок, разведчики быстро поднялись по склону метров на триста и распределились на предполагаемой траектории движения банды. Данный маневр обеспечил хорошее позиционное преимущество.
Ждать пришлось всего минуту. Первая короткая очередь Воротина как всегда послужила сигналом «Огонь!»
Дружный залп ошеломил неприятеля. Бандиты заметались по склону; часть из них моментально погибла под прицельным огнем.
Растерянность длилась минуты две, после чего действия в обороне приобрели организованный характер: основной костяк банды подтянулся к линии соприкосновения, «духи» грамотно рассредоточились по склону.
«Скоро поймут, что нас мало и начнут обходить по флангам. Давай, капитан, думай… От твоего решения зависит жизнь ребят, - загнал Стас в автомат полный магазин. Сплюнув в снег, он посмотрел в небо, затем перевел взгляд на часы, - скоро совсем стемнеет. Может быть, это нам поможет?..»
Бой разгорался все сильнее, склон потонул в треске автоматных очередей.
- Славка! - позвал Воротин командира второго взвода.
- Да!
- Уводи людей наверх. Мы с Сашкой прикроем.
- Зачем? - не понял тот.
- Выше метров на триста устроим такую же засаду. Валите! Быстро!
– Подъем, парни. За мной! – закинул Конышев автомат на спину.
Потерь, слава Богу, не было - все благополучно покинули позиции и растворились в снежной круговерти.
Стас с Сашкой продолжали огрызаться короткими очередями. Выждав две минуты, оба достали по три гранаты и, расшвыряв их вниз, побежали в противоположном направлении…
* * *
Трюк удался. Поняв, что противник отступил, моджахеды двинулись вверх по оставленным на снегу следам. И через несколько минут вновь попали под ураганный огонь разведчиков.
Второй бой стал таким же скоротечным, но менее удачным, чем первый. Пулевые ранения получили сразу двое: Борису Маслову раздробило кость предплечья, а Славке Конышеву порвало левую щеку.
Валерка Корниенко выключился из боя и принялся делать им перевязки.
А Стас, аккуратно постреливая из-за округлого валуна, раздумывал, что делать дальше: «В третий раз не получится. «Духи», конечно, академий не заканчивали, но недооценивать и держать их за дураков не следует. Там и похитрее нас ребятки имеются…»
Справа от Воротина ухнул выстрел гранатомета.
- Альберт, побереги заряды, - крикнул командир. - Нам еще наверху предстоит поработать…
Еще через несколько минут вскрикнул Вася Павлов.
- В шею. Касательное, - вскоре доложил санинструктор.
- Пора сваливать, - пробормотал командир.
* * *
Родившийся в его голове план, состоял в следующем: группа должна была выйти из боя и вторично отойти вверх по склону, но не для устройства очередной засады, а для того, чтобы поскорее добраться до вершины хребта.
Да, Вортину позарез требовалось выиграть время.
Во-первых, нужно было сообщить в штаб точные координаты группы и получить указания по направлению поиска.
Во-вторых, сами поиски отнимут какое-то время. Генерал наверняка успел повоевать и не станет просто сидеть на вершине в ожидании помощи. Он где-то спрятался, а снаружи оставил замаскированный маяк. Поэтому разведчикам сначала предстоит отыскать этот маяк, а уж по нему определить местонахождение заместителя командующего ВВС.
Для выхода из боя Воротин приказал снова использовать гранаты. На это раз каждый боец швырнул вниз по одной штуке, после чего все дружно вскочили на ноги и, пока на склоне гремели взрывы с максимально возможной скоростью побежали вверх.
«Может быть, получится… - мешая тяжелое дыхание с хрипами, думал Стас. - Они опять пойдут по следам, но теперь не попрут напропалую, а будут осторожничать… Один раз нарвались, больше не захотят…»
* * *
Как оказалось, от места второго боестолкновения до верхней оконечности склона оставалось метров четыреста.
Выход на относительно плоскую вершину протяженного хребта радости не добавил, так как на самом деле проклятый хребет состоял из нескольких гор, высотой от двух до двух с половиной тысяч метров. Из-за этого вершина то ухала вниз, то круто уходила вверх. Поиск в таких условиях обещал затянуться на всю ночь. А то и на более длительный срок.
Когда связист Шерстнев докладывал в штаб координаты, на вершину опустились сумерки. Оставшиеся на краю бойцы внимательно вглядывались вниз, однако, видимость из-за надвигавшейся темноты с каждой минутой ухудшалась.
- Быстрее, Юрок, - поторапливал командир.
Тот вслушивался в далекий голос штабного связиста и записывал координаты работавшего маяка.
- Готово, - наконец, подал он крохотный листок с цифрами.
Воротин схватил его и тут же принялся искать нужную точку на карте…
* * *
Поздняя осень «расщедрилась» на низкую температуру и осадки - в некоторых местах на вершине толщина снежного покрова достигала полуметра.
Банда душманов так и не появилась. Бойцы прождали их на краю плато, но лишь напрасно потеряли четверть часа.
Этот факт насторожил Станислава. «С предсказуемым противником всегда проще воевать, - вздыхал он, ведя группу к найденной на карте точке. - А командир этого отряда оказался так непрост. Дважды нарвался на нашу засаду и больше решил не рисковать. Только нам от этого не легче. Куда он повел уцелевших воинов? Насколько кардинально он скорректировал задачу?..»
Вопросов было много. Ответов - ни одного.
Банда могла отказаться от преследования советских разведчиков по оставленным на снегу следам и двинуться вдоль склона, чтобы выйти на вершину в другом - более безопасном месте.
Это был один вариант.
Второй вариант лидер банды мог избрать в том случае, если потери на склоне оказались слишком велики. Тогда он наверняка примет решение вернуться с ранеными воинами в основной лагерь.
* * *
Весь сегодняшний день можно было смело назвать «серией непредвиденных событий».
Вначале группу Стаса выдернули с удобной седловины, где он с мужиками отслуживал передвижения по горной дороге.
Затем поставили далеко не самую простую задачу по поиску и спасению советского генерала.
Далее разведчики напоролись на весьма внушительную банду.
После второго столкновения на склоне эта банда странным образом куда-то исчезла, что настораживало и откровенно нервировало Воротина. Обычно, повстречав малочисленное советское подразделение, местные полевые командиры вцеплялись в него словно голодный хищник в кусок свежего мяса. А тут - ни слуху, ни духу.
Последним событием из «серии» стала находка на узком «балконе», расположенном близ вершины.
Небо почти полностью потемнело, когда Сашка вскинул руку и просигналил: «Вижу неопознанный предмет».
Группа осторожно приблизилась к лидеру.
- Кресло, - сразу определил Станислав. - Катапультное кресло летчика.
- Точно, - согласился Еремин. И пояснил: - Темно. Думал, не то булыжник, не то…
Когда подошли ближе, обнаружили вокруг массу свежих следов.
- Недавно топтались, - изучив следы, сказал Конышев. - Буквально минут десять назад.
Он был прав. С неба продолжал сыпать крупный снег и за двадцать минут засыпал бы и следы человеческих ног, и само кресло.
- Теперь мы пойдем по чужим следам, - сказал Воротин. И распорядился: - Слава, замени Александра. Ты у нас охотник и следами разберешься лучше…
Группа отправилась дальше. И снова Станислава мучили безответные вопросы: неужели по вершине хребта мотается вторая банда? Или же кресло отыскали те «духи», что повстречались на склоне? Если те же, то как они умудрились так быстро подняться по склону и опередить разведчиков?..
* * *
«Серия непредвиденных событий» продолжилась в виде протрещавшей впереди автоматной очереди. Славке Конышеву не повезло вторично - он крутанулся и упал лицом в снег. Пользуясь небольшим фонарем, он рассматривал следы и, вероятно, не заметил появившихся впереди чужих.
Группа моментально рассеялась по вершине и приняла бой.
- Это те, которые остались на склоне! - крикнул упавший рядом Еремин.
- Откуда такая уверенность? - спросил командир.
- Я заметил!
- Что заметил?
- Как несколько фигур в темноте поднялись со склона на вершину.
- Может и те, - какая нам разница? - недовольно проворчал Воротин. - Бери одного человека и обойди справа. Надо выяснить, сколько их.
- Понял.
- Только будь осторожен…
Первым делом парни открыли по невидимому противнику ураганный огонь, чтоб облегчить задачу санинструктору. Тот ползком подобрался к Конышеву и колдовал с его ранами.
Затем на помощь ему отправился Альберт Гориев, гранатомет которого молчал из-за невозможности вести прицельный огонь. Вместе с Валерой Корниенко они подтащили старлея к позиции своих.
- Валера, что с ним? - справился командир.
- Два пулевых.
- Тяжелые?
- Да, одно - в правое легкое.
Спустя минуту вернулся Сашка.
- Стас, их всего несколько человек! - отдышавшись, доложил он.
- Сколько конкретно?
- Человек двенадцать! Они поднялись по склону. Это определенно остатки той банды, которую мы дважды покоцали при подъеме.
Воротин с облегчением вздохнул:
- Это меняет дело. С той позиции, откуда ты наблюдал за ними, их можно атаковать?
- Конечно!
- Тогда бери Альберта, пулемет Борьки Маслова и дави их справа.
- Понял!
* * *
Судя по происходящему, возвращаться из-за потерь в основной лагерь полевой командир этой банды не собирался. Станислав склонялся к тому, что он отправил раненых вниз, выделив им сопровождение, а сам с остатками отряда продолжил подъем на хребет, дабы выполнить приказ по поиску пилота сбитого штурмовика.
- Видимо, так и есть, - подумал Воротин. - Я поступил бы так же».
Стал понятен и замысел хитрого полевого командира: обогнать разведчиков, пройдя ниже по склону, быстро подняться, занять скрытную позицию и неожиданно ударить, как это сделали сами разведчики около часа назад. По крайней мере, такой вывод напрашивался из богатого опыта Станислава.
Однако из этого следовало, что катапультное кресло обнаружили не остатки разбитого подразделения, а моджахеды из другой банды. То есть серия непредвиденных и малоприятных событий продолжалась.
* * *
Как только справа активизировался пулемет группы Еремина, Воротин с остальными парнями предпринял мощную атаку со своей позиции.
Перестрелка на узкой вершине протяженного горного отрога быстро угасала. Часть «духов» все же ушли вниз по склону, а тех, кто остался до последнего, добили Еремин с Албертом.
- Не задерживаемся, - распорядился Стас, заканчивая осмотр позиции поверженного противника.
Да, эту банду удалось обезвредить и уничтожить. Та ее часть, что спаслась бегством, на вершину хребта уже не вернется. В этом капитан был абсолютно уверен.
Но проблемы оставались.
Во-первых, требовалось продолжить основное задание - поиск и спасение сбитого генерала.
Во-вторых, где-то рядом промышляла еще одна банда, успевшая забраться на вершину первой и также первой отыскавшая катапультное кресло.
Что за банда? Сколько в ней человек? Куда идут? Чем вооружены? Имеют ли современные средства связи?..
Опять вопросы, вопросы, вопросы… И ни одного внятного ответа.
Закинув автомат за спину, Воротин подошел к раненому Славке. Он сидел по пояс раздетым на камне, с которого стряхнули снег. Рядом стоял и подсвечивал фонарем один из новичков - Жора Тимшин. А Валера Корниенко заканчивал перевязывать его рану.
- Как ты? - спросил командир.
- Нормально. Бывало и хуже, - бодро ответил командир взвода. Однако от Станислава не ускользнуло, как тот поморщился от боли.
- С нами или пойдешь вниз? Провожатых если что - выделю.
- Нет, Стас, оставь меня в группе! - взмолился старлей. - Я нисколько не задержу движение! Я даже дышу нормально!
Он сделал пару глубоких вдохов и… закашлялся. За что тут же получил подзатыльник от санинструктора.
- Сиди уже спокойно, герой!
Откашлявшись, Славка сник.
Командир вопросительно посмотрел на Корниенко. В вопросах, касавшихся здоровья бойцов группы, у того было право решающего голоса.
- Пусть идет с нами, но в числе последних, - разрешил медик. И добавил: - Но привалы, командир, надо будет делать почаще. У нас еще Борька Маслов схлопотал нехорошее ранение. Как бы загноение не началось.
- Ладно, - кивнул капитан. - Выходим через пять минут.
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/posledniaia-oboima-glava-131415-65105c7a7011317e67b84bdd
