Пусть нас обдувает степными ветрами,
Никто не узнает, где мы полегли.
А чтобы Россия всегда была с нами,-
Возьмите по горсточке русской земли.
По нашим следам смерть над степью несётся,-
Спасибо, друзья, что я здесь не один.
Погибнуть и мне в этой схватке придётся –
Ведь я тоже русский, и я - дворянин.
В. Роменский
История знает немало людей, которые прошли и Первую Мировую, и Гражданскую войны, были представлены к наградам, проливали за Россию кровь – а потом оказались на службе в Вермахте. К сожалению, точная информация о многих попросту затерялась в водовороте событий.
Но есть те, чьи имена и фотографии до нас всё-таки дошли. И, читая об их судьбах, откровенно восхищаешься мужеством и умением отстаивать убеждения.
Походный атаман Терского Казачьего Войска Николай Лазаревич Кулаков
Скажу честно, на мой взгляд, нельзя не отдавать должного целеустремлённости этого человека - и той подлинной казачьей лихости, о которой писал в одном из своих обращений генерал Краснов.
Николай Кулаков родился в 1880-м году в станице Ессентукской. В двадцать лет, в 1900 году, поступил на военную службу в 1-ый Волгский полк. Дослужил до 1912-го и в чине подхорунжего – после обучения в школе подхорунжих – был уволен в запас.
Мирную жизнь нарушила Первая Мировая, которая для всех русских людей всегда именовалась Великой Войной, но с лёгкой руки большевиков стала зваться Империалистической. У них ведь всегда классовые ценности стояли на первом месте – национальные для последователей марксизма ничего не значили.
Так вот, с началом Великой Войны Николай Лазаревич вновь был в строю. Произведён в чин зауряд-хорунжего. В сентябре 1914-го ранен, в октябре вновь вернулся в свой полк. В декабре контужен – но при этом строй не покидал.
Только после официальной демобилизации – 21 марта 1918-го – в звании сотника отправился домой в станицу Ессентукская.
А там уже пошла кровавая вакханалия.
17 марта Совнарком принял решение о создании штаба Красной Армии во Владикавказе. Очень быстро были сформированы два батальона из числа тех, кто поверил посулам Ленина, Троцкого и прочей большевистской компании. К апрелю месяцу так называемый Терский народный совет располагал пятью тысячами солдат, вооружённых первоначально из Георгиевского Арсенала. Следом за тем пошло насильственное насаждение советской власти и попытки разоружения казачьих станиц.
Удивительно ли, что когда в сентябре 1918-го подразделение полковника Шкуро захватило Кисловодск, Николай Лазаревич использовал шанс вновь взяться за оружие, чтобы сражаться с теми, кто показал себя главными врагами России – с большевиками?
В октябре вновь поступил в 1-ый Волгский полк, стал командиром сотни. Дослужился до чина войскового старшины. При отступлении к Новороссийску в 1920-м году был ранен осколком снаряда, и в поезде перенёс тяжелейшую операцию – ампутацию обеих ног.
Поэтому не смог эвакуироваться в Крым.
В Новороссийске его отыскала жена и сумела отвезти в родную станицу, где долгие годы войсковой старшина вынужден был жить на нелегальном положении и скрываться. И всё-таки в 1932 году он был арестован ОГПУ. Впрочем, без медицинской помощи здоровье Николая Лазаревича ухудшилось настолько, что после допросов чекисты оставили его в покое – решили, что он всё равно не жилец.
Но казак выжил – и когда Красная Армия отступила, а станицу заняли солдаты Вермахта, понял, что должен вновь идти на войну.
Войскового старшину Кулакова избрали станичным атаманом. И он создал 1-ую Терскую сотню. На деле к 1943-ему под его руководством было уже более 500 человек. Вместе с германскими войсками они отошли на запад и влились в ряды 1-ой Казачьей Кавалерийской Дивизии генерала фон Паннвица. Тогда же войсковой старшина Кулаков был избран Походным Атаманом Терского Войска.
При создании Главного Управления Казачьих Войск по представлению Петра Николаевича Краснова включён в его состав. Произведён в полковники. В Германии Николаю Лазаревичу сделали протезы, он смог вполне свободно передвигаться – и не захотел оставаться в Берлине. По собственной просьбе был прикомандирован к 6-ому Терскому полку 1-ой Казачьей Кавалерийской Дивизии, переформированной в дальнейшем в 15-ый Казачий Кавалерийский Корпус.
Участвовал во многих боевых операциях, делил с казаками тяготы походной жизни, пользовался уважением и подчинённых, и немецких офицеров.
В 1945-м году был выдан советскому правительству.
Погиб после пыток в застенках НКВД.
Только за период Первой Мировой был награждён Георгиевскими Крестами I, II, III, IV степени, Георгиевской медалью IV степени, Орденом св. Анны IV степени, Орденом св. Анны III степени с мечами и бантом, Орденом св.Станислава III степени с мечами бантом.
Пётр Алексеевич Кадушкин
Казак Кубанского Казачьего Войска, родился в станице Усть-Лабинская в 1893 году в семье полковника Алексея Захаровича Кадушкина, героя Русско-Турецкой войны, служившего во 2-м Кубанском пластунском батальоне и награждённого Георгиевским оружием. Окончил Владикавказский кадетский корпус, затем Николаевское Кавалерийское Училище - в 1914-м году, как раз к началу Первой Мировой. Так что попал сразу на Великую Войну вместе с другими служащими 1-ого Черноморского казачьего полка. В ноябре 1917-го Пётр Алексеевич вернулся на Кубань в звании сотника.
К тому времени был уже награждён Орденом св. Анны III степени с мечами и бантом, Орденом св. Станислава III степени с мечами и бантом и оружием со знаком Ордена св. Анны IV степени с надписью «За храбрость».
В 1918-м году вся семья Алексея Захаровича Кадушкина - он сам, четыре его сына и пять дочерей - приняли участие в 1-ом Кубанском «Ледяном» походе. Причём казачки Александра Алексеевна и Мария Алексеевна воевали рядовыми-добровольцами в Черкесском полку. Мария погибла в бою у станицы Егорлыкской.
3 ноября 1918-го Пётр Алексеевич по приказу, подписанному атаманом Филимоновым, награждён Георгиевским Крестом IV степени.
Сражался в рядах Добровольческой Армии вплоть до 1920-го, в частности, и на территории Всевеликого Войска Донского.
Затем, после эвакуации в Крым, эмигрировал с семьей сначала в Константинополь, потом в Югославию.
Талантливый музыкант, зарабатывал на жизнь игрой в оркестрах. Женился на Нине Соломоновне, урождённой княжне Мачабели, у них родилась дочь Татьяна.
После оккупации Югославии германской армией Пётр Алексеевич принял решение поступить в Русский Охранный Корпус.
Далее был перевод в полк «Платов» и, после этого, служба в чине полковника в 15-ом Казачьем Кавалерийском Корпусе, где он командовал сотней.
Судьба неслучайно свела этих людей под командованием Гельмута фон Паннвица, потомственного германского военного, который в Великую Войну сражался в кайзеровской армии – и сражался с честью. В 16 лет стал лейтенантом, был награждён Железными Крестами I и II класса. Но при этом всегда уважал русских и казаков. Тех, что готов драться за свои традиции и свою веру. Не зря, начиная с 1942-го, стремился организовать именно казачье подразделение, примером чему может служить Боевая группа «Фон Паннвиц», в рядах которой казаки встречались в бою с Красной Армией на сталинградском направлении.
Гельмут Вильгельмович – так называли генерала подчинённые. Так же, кстати, будут называть его и следователи СМЕРШ, после того, как Батька фон Паннвиц добровольно пойдёт за подчинёнными на гибель, отправившись из безопасного английского плена на советскую территорию.
Пётр Кадушкин тоже был выдан сталинским спецслужбам в мае 1945-го.
Погиб в большевистском лагере – суда над ним не было. Работал без приговора в шахте, и когда из-за болезни не смог выйти на работу, его расстреляли охранники концлагеря.
Лично от себя я могу прибавить лишь одно – эти люди сделали свой выбор, не отказались от борьбы, не забыли свои убеждения, не поменяли веру на красный паёк.
Не все могут поддерживать принятые ими решения – но не уважать их смелость нельзя.
Это наши Русские герои, которых мы обязаны помнить.
«Бьет двенадцатый час. Мы на пороге великих событий и огромных решений. Помните завет Суворова: "Победи себя сам - и ты будешь непобедим!" Победите боль сердца, самолюбия, отрешитесь от прошлого, чтобы вернуть его в будущем…»
П.Н.Краснов.
«Возьмите какого-нибудь солдата и спросите, почету он у нас. Ответы вас потрясут: одного лишили семьи, у другого убили отца, третий сам был многие годы в сибирской ссылке, у четвертого мать умерла от голода. Это счета, за которые с настоящим человеком можно расплатиться только кровью...»
Г.В.фон Паннвиц
