Степанов быстро отправил адрес, и все понимают, что это будет тихое место - точнее, номер в отеле. Если бы не Ксюша , я бы не рискнула поехать туда одна. В конце концов, кто знает, что у этого стареющего Дон Жуана на уме? Возможно, он будет там не один, а с толпой прихвостней? "Итак", инструктирует меня Пролетарская, когда мы поднимаемся на нужный этаж в лифте, "ты пойдешь в номер одна, а я буду стоять на подстраховке в коридоре и, если что, сразу свяжусь с отцом". Мне приходится вызвать всю свою смелость и решимости он полный... У него живот почти до колен. Как можно быть с таким добровольно?
Стучусь в дверь номера. Подруга прячется за дверью. "Входи, куколка", - дверь открывается, и передо мной стоит депутат Степанов - голый до талии. Если честно, я с трудом сдерживаю тошноту. Он ужасен, слишком Так, собираюсь. Ксюша и я тщательно продумали мой план действий. Степанова на первый взгляд может казаться героем, но стоит его испугать, и он трусливо убежит с хвостом между ног. Я заглядываю в сумку, достаю телефон и с гордостью выпрямляю спину. Делаю шаг к Степанову, он нервничает на стуле.
-Тебе придется постараться, куколка, скалится мужчина.
-О, я с удовольствием, ухмыляюсь я и, подойдя к нему поближе, запускаю восхитительное видео. "Что вы думаете о том, как вы проводите свое свободное время? Думаете ли, что вашей жене и, вообще говоря, общественности это нравится?" Он неожиданно меняет цвет лица, от бледно-розового до зеленого, а затем до багрового. Он делает резкий выпад (что удивительно для его комплекции) и хватает меня за шею.
-Ах, ты, мерзавка. Решила поиграть со мной? Хорошо, я сам задушу тебя и ты будешь помнить, как меня зовут!" Пронизывающий страх парализует мои конечности. Я делаю судорожный вдох и на одном дыхании выплескиваю: "Моя подруга стоит за дверью. Если я не выйду через пять минут, она позвонит своему отцу следователю и, вероятно, отправит в редакцию известного журнала. Я бы на вашем месте хорошенько подумала, прежде чем..." Я не успеваю договорить. Степанов с такой яростью толкает меня, что я не смогу удержаться на ногах и упаду прямо на стол, слышится звон разбитого стекла, и я болезненно ударяюсь лицом. Я чувствую влагу на щеке и понимаю, что это кровь.
"Ты связалась с неправильным человеком, куколка. Думаешь, ты можешь соревноваться со мной?" Я встаю на ноги и прижимаю ладонь к своей ране на щеке. Очень больно, но самое главное, чтобы остался след. Это совсем не красит девушек.
— Я не собираюсь мериться с вами силой и уже высказала свое предложение. Возьмите заявление и я забуду о вас, а вы забудете обо мне. Не дожидаясь ответа от Степанова, покидаю номер и сразу же попадаю в объятия Пролетарской. Она замечает рану на моей щеке, и ее лицо становится мрачным, она сжимает кулаки.
— Я убью его, — хочет пройти в номер Ксюша, но я становлюсь на ее пути.
— Юля, нет. Все хорошо. Я думаю, мы справились.
— Хорошо? Он ударил тебя, этот подонок.
— Я сама упала, — кривляюсь. — Давайте уйдем отсюда поскорее. Я не хочу быть здесь. Я хочу оказаться дома, забыть оскорбительные взгляды Степанова, лучше всего оказаться рядом с Костей. Я просто обязана знать, что я для него все еще что-то значу. Мы уже прощаемся с Ксюшей у общежития. Она обещает попросить своего отца сообщить, когда Костя будет отпущен. Я брожу по комнате, периодически глядя на экран мобильного телефона. На улице становится темнее. Не зная, чем занять себя, я убираюсь, потом готовлю ужин. К 9 часам зазвонил телефон, но не мой, а Костин. Я взяла его с собой. Звонит Савин. Я утерла руку о халат и принимаю вызов.
— Алло, — напряжено говорю и, кажется, даже не дышу.
— Понамарева, — говорит грубый голос Коробкова. Мое тело охватывает дрожь. Это Костя. Мой Костя, которого я ненавидела, а сейчас, кажется, люблю.
— Костя, тебя отпустили?
— Я вернулся домой, Понамарева, а тебя здесь нет.
— Я в общежитии. У меня твои ключи и телефон, — я выбрасываю это все на одном дыхании.
— Я не думала, что тебя так быстро отпустят.
— Ты сможешь выйти, Понамарева? Я смотрю на часы. — Наше общежитие закрывается 11-я комната, но я могу сделать так, чтобы это не коснулось нас. Надо только договориться с комендантом. Но, конечно, Кости об этом лучше не говорить. — Я буду через полчаса, моя маленькая. Положив трубку, я бросаюсь к шкафу. Выходить к Кости в халате я не могу, разумеется. Хотя раньше, наверное, и пошла бы так. Но не сейчас. Я хочу быть красивой именно для него. Так что мой выбор падает на черные джинсы и белый свитер с глубоким вырезом. Я обуваю черные замшевые ботинки на высоких каблуках и надеваю куртку, не застегивая ее. Я вглядываюсь в свое отражение в зеркале. Ничего особенного. Скорее даже слишком обычная. Обычные глаза, губы и нос. Ну, разве что, волосы – хорошие, длинные и густые. Я оставляю их распущенными. Костя звонит раньше, чем я ожидала.
— Выходи, моя маленькая. Я уже здесь.
— Сейчас бегу. Я закрываю дверь и тихонько пробираюсь по коридору. Жизнь играет со мной в прятки. Коменданта нет. Костя ждет прямо у входа, прислонившись к машине, сложив руки на груди и смотрит на меня своими пронзительными глазами. Сначала я замедляю шаг, а потом резко перебегаю и за несколько секунд преодолеваю расстояние между нами.
— Привет, – я выдыхаю и улыбаюсь. Костя сначала молчит, вероятно, потрясен моим поступком, но быстро приходит в себя и берет инициативу в свои руки. Вот уже я прижата к холодному металлу его машины. Костя сжимает мои ягодицы, приподнимает, заставляя меня обхватить его ногами своими руками за пояс. Его губы делают невероятные вещи, заставляя меня дрожать и сердце биться с удвоенной силой. Может ли поцелуй быть настолько потрясающим? Язык Кости проникает в мой рот, исследуя каждый его уголок, играет со моим языком и гладит зубами, в то время как его руки продолжают массировать мою попу, скользят по пояснице и за пояс джинс. Каждое его прикосновение к голой коже вызывает у меня странные звуки. Может, это стоны? Да, это я стону. Костя рычит и прижимает меня теснее своими бедрами, я чувствую его возбуждение и возвращаюсь в реальность. Слишком быстро все происходит. И где мы вообще целуемся? Прямо перед входом в общежитие. Этого мне точно не хватало – слухов и сплетен.
— Костя , Костя, подожди, – я уклоняюсь от его губ. Он усмехается и прижимает свое либидо к моему.
— Ты действительно меня сводишь с ума, Понамарева. — Создаешь ненормальность с этими словами, знаешь ли ты?
— Я не хочу, чтобы ты из-за меня попал в неприятности. — Одной рукой Костя трогает мое лицо, убирает волосы за ухо, гладит мои щеки, нос и губы.
— Я сделаю это в любом случае. Никто не должен обижать тебя, Марина. Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Улыбка не сходит с моего лица. Когда я вновь взглядываю на Костю, мучительный вопрос вырывается у меня из груди.
— Я нравлюсь тебе?
— Аллилуйя, – Костя усмехается. – Ты наконец-то это поняла, моя Понамарева...
продолжение следует...
