— Срок — десять-двенадцать недель.
— Какой срок? — Женя перестала возить салфеткой по животу, вытирая гель.
— Срок беременности, конечно, Женя. Ты врач или кто? Сама-то не поняла, что происходит?
— Ты что такое говоришь? Я не могу быть беременна!
— Почему?
— Я не замужем. Уже нет. И у меня… — Женя вдруг осеклась.
Неужели… Она зажмурилась на мгновение, пытаясь прогнать ощущение, что все происходящее — сон. Дурной, выматывающий душу, сковывающий страхом так, что кажется, уже никогда ты не сможешь вырваться из этих пут. Кончики пальцев онемели, как всегда, когда она слишком сильно нервничала, и Женя открыла глаза. Нет уж! Не будет она истерику устраивать. Ни к чему это. Мама не одобрила бы. Сказала бы, что Женя в своем репертуаре — страус на асфальте.
Представив себе ту маленькую миниатюру, которую мама когда-то нарисовала для нее и повесила над письменным столом, Женя медленно выдохнула и улыбнулась. Все верно. Она такая и есть. Пучеглазая здоровенная птица, которая не знает, «куды бечь». Стоит посреди города, перепуганная и нелепая, даже не замечая, что рядом есть как минимум один газончик с мягкой травкой и землей, куда можно воткнуть свою глупую голову, и длинная дорога, по которой можно бежать очень быстро и очень далеко.
— Смотри! У этой птички выходов из ситуации полно, но она стоит на месте и боится. Ей кажется, что это — единственная возможность. А как ты думаешь, она и правда единственная? Присмотрись.
Женя, которой тогда было шесть, долго крутила в руках листок.
— Не знаю, — наконец выдохнула она. — Мне ее жалко.
— Кого? Возможность? — мама смеялась.
— Птичку! — Женя уже чуть не ревела.
— От того, что ты ее пожалеешь, что-то изменится?
— Нет!
— А если вот так?
Мама сунула в руку Жени зеленый карандаш и взяла ластик.
— Смотри!
Ластик заерзал по бумаге, стирая город вокруг страуса. Дома исчезали один за другим, а Женя завороженно смотрела на то, что происходит, не понимая, чего мама добивается.
— А теперь давай вместе!
Мамины сильные пальцы, привыкшие держать кисть и карандаш, обхватили пальцы Жени, и вокруг страуса появилась зеленая травка, пара деревьев и даже облака, которые пусть и не были обведены голубым цветом, как обычно, но и так было понятно, что к чему.
— Видишь? Как думаешь, теперь птичке лучше? Женя смотрела на картинку, и ей показалось, что страус вот-вот помчится по этой траве куда-то вдаль и ему будет так хорошо и свободно, что он забудет обо всех своих печалях, которых, как казалось Жене, у него было навалом.
— Да! Ему теперь хорошо.
— А кто это сделал?
— Ты?
— Нет. Ты. Взяла карандаш и все сделала. Я только чуть-чуть помогла тебе. Дочь, ты можешь вот так менять реальность не только для птички, но и для себя тоже. В любой момент. Раз — и придумала себе травушку-муравушку! Два — и побежала по ней, не оглядываясь на плохое! А на счет «три» — придумай себе самое заветное желание и исполни его. Ну, или хотя бы постарайся. Мечта — это всегда хорошо, даже если она мечтой и останется.
Мамы уже давно нет, а Женя помнит все-все, что она ей говорила. Все ее сказки, непохожие ни на одну из тех, которые Женя читала в книгах. Все серьезные и не очень разговоры, которые они вели, сидя на маленькой кухне, всегда чистой и аккуратной, в отличие от остальной квартиры, где все пространство было завалено холстами, красками, пастелью и прочим. У мамы не было своей мастерской, и она работала дома.
Такие разговоры, несерьезные на первый взгляд, но всегда дающие Жене гораздо больше, чем любые другие, мама называла «посиделками».
— О! Опять посиделки устраивать будем? — она заходила на кухню, пытаясь оттереть краску с носа или со щек. Почему-то, работая, мать всегда пачкалась так, что Женя, увидев ее, начинала смеяться.
— Мам! Ты сама как картина! Можно на гвоздик вешать! Яркая такая!
Пирог, который Женя пыталась достать из духовки, норовил оказаться на полу, а они хохотали как сумасшедшие. Почему? Да просто так! Им всегда было хорошо вместе. И пусть ее мама не была «правильной» матерью, и Женька с первого класса сама гладила себе одежду, готовила завтрак и училась печь пирог, единственный, который у нее получался потом всегда без огрехов. Пусть! Жене было просто тепло рядом с ней. Она знала, что есть человек, который всегда поддержит и, что бы ни случилось, примет ее любой.
Продолжение теплой истории читайте в книге Людмилы Лавровой «Там, где живет надежда. Теплые истории о нашей жизни» (16+): https://go.ast.ru/a00b28a
