Обязанности герцога Орлеанского на посту регента положили конец его дилетантизму. Теперь он отдается работе с той же страстью, с какой и развратничает, разделяя эти сферы жизни лишь во времени. С восьми часов утра он посвящает себя делам королевства и, бог знает, как они тяжелы!
Он должен изучать бумаги, посещать заседания Совета, принимать участие в слушаниях. В три часа он пьет шоколад и возобновляет свою деятельность до шести часов. Прежде чем предаться своим безрассудствам, он посещает свою жену, удобно растянувшуюся на кушетке и готовую пустить в него очередной ядовитый дротик – он не зря называет её мадам Люцифер.
После этого чисто формального визита начинается его вторая жизнь. Регент ужинает в Пале-Рояле или в Люксембургском дворце с герцогиней де Берри в компании девиц (готовых на все ради исполнения фантазий патрона), а также его нынешней любовницы, графини де Парабер, которая пьет как лошадь и изменяет ему со всеми подряд. Впрочем, герцог не проявляет здесь ни малейшей ревности. Более того, он испытывает такое равнодушие к плодам своих завоеваний, что абсолютно не видит проблемы в том, что она спит с его лакеями.
Все они едят (вернее сказать, наедаются), напиваются, поют, веселятся и предаются плотским утехам в невообразимых декорациях и с невообразимым числом участников. Принц возвращается в свои апартаменты на рассвете, а на сон остается очень мало времени. В восемь часов утра он возобновляет свой официальный статус. Такое поведение возмущает его мать, герцогиню Орлеанскую. Лизелотта беспокоится о его здоровье, да и есть от чего.
«Свежий воздух ему подходит меньше, чем развратный и грязный воздух в толпе оперных танцоров», — вздыхает она, добавляя, что молится за его обращение, не особо в это веря.
Она думает не только о перемене жизни, но и о религиозном обращении для этого сильного духом человека, любящего публично оскорблять Бога.
Рассказы о его вакханалиях ходят по Парижу, но принца это не волнует. Даже если ранним утром он чувствует себя утомленным, тем не менее выполняет все намеченные на день задачи, о чем весьма торжественно докладывает маленькому королю, которого он поселил во дворце Тюильри 31 декабря 1715 г.
Ребёнок красив, здоров и резв, но и капризен; он очень хорошо знает, кто он и чем все ему обязаны. Король-дитя понимает значение слова Уважение. Придворные заботятся о нем с таким вниманием, которого никогда не оказывали ни одному другому принцу. Он внимательно слушает герцога Орлеанского, который ему очень нравится. Регент никогда не забывает, что разговаривает с пятилетним сиротой, вынужденным «исполнять обязанности короля» на определенном количестве официальных церемоний.
Однако эта игра, в которую он охотно играет, иногда вызывает у него приступы печали. И тогда мама Вентадур обнимает его и просто обращается с ним, как с ребенком. Отданный под любящую опеку гувернантки, годившейся ему в бабушки, он счастлив в окружении маленьких мальчиков, с которыми играет и шалит каждый день. Один из них, сын сапожника, является его «гусаром» из-за одежды, которую он носит.
С тех пор, как Людовик XV переехал в Тюильри, этот его товарищ учится в школе и возвращается по воскресеньям к своему маленькому хозяину; он рассказывает ему о небольших событиях своей школьной жизни. Король дарит ему подарки и веселится с ним. Он знает, что однажды будет править, но эта перспектива все еще такая отдаленная. А сегодня он — любимое дитя парижан, которые находят в нем самое главное, что может предложить им монархия — надежду.
На данный момент управление королевством принадлежит Регенту. Несмотря на видимость, наследие Короля-Солнце не такое уж и яркое. Государственная казна отчаянно пуста. Торговцы разбогатели, но бедность процветает и в сельской местности, и в городах. Религиозный спор, вызванный янсенизмом, разделил духовенство с тех пор, как Папа провозгласил буллу Unigenitus. Сильное антиабсолютистское движение развилось в интеллектуальных кругах, а воинственная политика Людовика XIV заставила европейские державы весьма недоверчиво относиться к Франции.
Филипп Орлеанский никогда грубо не пользовался властью, его политическая культура позволяет ему делать это бережно и с умом. Герцог производит впечатление доступного, добродушного принца, не прикрывающегося устаревшим протоколом. Он готов поддержать новый опыт, разумные изменения, будь то политические или экономические. Можно даже сказать, что он хочет их.
15 сентября он вернул парламенту его право на протест, которое Людовик XIV практически подавил. Это право оправдывает свое название: оно позволяет магистратам критиковать указы монарха до их регистрации и даже отказывать в регистрации оных. Эта мера небезопасна, поскольку она дает режиму цензуру. Однако очень популярны магистраты, желающие заявить о себе как о представителях нации, которыми они на самом деле не являются.
Поскольку здоровье Людовика XIV ухудшалось, герцог Орлеанский с помощью своего друга Сен-Симона тайно подготовил правительство, которое будет полностью его. Сен-Симон убедил регента возобновить проекты, ранее начатые в окружении Фенелона и внука Людовика XIV герцога Бургундского, известные как Tables de Chaulnes (Таблицы Шольна). Они предполагали упразднение министерств и замену их специализированными советами, где решения будут приниматься большинством голосов. Эта новаторская идея понравилась герцогу.
При вступлении в регентство он, как известно, объявил о создании семи советов в составе около десяти человек каждый, работа которых должна была подчиняться Регентскому совету. Регент поручал пост главы совета знатнейшим дворянам королевства, но определил в каждый из них своих личных друзей и опытных государственных советников. Это способ удовлетворить высшую знать и дворянство, сохраняя при этом реальную власть. Однако пока еще было слишком рано говорить о том, принесет ли это нововведение пользу королевству.
Продолжение следует... Буду весьма благодарен за подписку и комментарии. Полностью прочитать можно здесь:
