Есть в Москве здания, богатые отделкой, есть вычурные и необычные, есть лаконичные и строгие, но чем-то неуловимо привлекательные. Вчера я показал вам особняк, которым долго любовался, не в силах просто так отойти от него и продолжить прогулку.
А рядом с ним, по другую сторону Малого Ржевского переулка, стоит еще один дом, в который я буквально влюбился. Всерьез и надолго.
Бывают такие места – не просто красивые, но которые по-настоящему западают в душу, и этот особняк один из них. Вплоть до того, что после обычной съемки на камеру общих планов и деталей оформления крупно, я достал смартфон и сделал еще несколько фото, чтобы сразу же, на месте, поделиться находкой с парой друзей.
Одна из особенностей этого дома заключается в том, что архитектор, построивший его в 1901-1902 годах в стиле яркого модерна, делал это лично для себя. А мы уже видели несколько особняков, устроенных зодчими как свои собственные семейные гнезда, и убедились, что это о чем-то да говорит.
Но самое удивительное то, что его автор, архитектор…
…Сергей Соловьев не был приверженцем модерна
А еще о нем говорят, что это – единственный особняк, который он построил. Другие его творения – сплошь неорусский стиль и неоклассицизм, немного эклектики. И в основном это были общественные здания и преимущественно крупная форма.
Выпускник Московского училища живописи, ваяния и зодчества, он учился на одном курсе с упомянутым буквально вчера Романом Клейном и Иваном Кондратенко (которого я упоминал однажды вскользь).
А его учителем и во многом вдохновителем был Константин Михайлович Быковский, сын одного из организаторов МУЖВЗ и основателя Московского архитектурного общества, Михаила Доримедонтовича Быковского.
Возможно, строительство собственного дома в модерне стало его экспериментом, попыткой воспроизвести то, чего от него никогда не требовали его обычные заказчики, и чего раньше он никогда не строил. И, если так, то эксперимент удался блестяще!
Вообще, здесь многое навевает мысли о бельгийском Ар-нуво. Явственно промелькивает некий артистизм в формах и декоре – дом смотрится как будто декорация к воображаемому спектаклю или кинофильму.
Он как будто состоит из нескольких совершенно разных, но единых частей. Асимметрия общей композиции, необычные фасады с далеко выступающими карнизами на кронштейнах, высокая викторианская щипцовая крыша, которая, кстати, ощутимо перекликается с крышей особняка Некрасова напротив.
И окна нарочито разных форм и размеров. Но это – крупное (11 фото).
В оформлении же своего жилища Сергей Устинович Соловьев использовал такое количество мелких деталей, символов и образов, что их одни можно рассматривать очень долго. И остаться уверенным, что…
…Обнаружил далеко не все, что автор задумал показать
Возле входа, что устроен со стороны Малого Ржевского переулка, завораживает лепная фигура бегущего льва работы скульптора Николая Андреева. Не припоминаю, чтоб где бы то ни было еще встречал подобного.
Еще один лев расположился над окном первого этажа. Или это не лев, а химера?
По другую сторону входа от царя зверей – совершенно необычный почтовый ящик в виде летучей мыши – символа таинственности, которая, по-видимому, призвана оберегать тайну переписки хозяев.
Здесь на самом деле почти каждая деталь несет некий символизм или загадывает загадку.
А рядом, на углу центрального ризалита, притаилась сова с совятами – символ мудрости и рассудительности... а еще – символ ночи, тишины и молчания.
И эти три символа, три детали – бегущий лев, летучая мышь и совы – они не из тех, что делаются напоказ. Они необычны и непривычно-нетрадиционны. Их нужно заметить, найти. Подойти поближе, чтоб рассмотреть.
Другие детали более традиционны и приметны.
Сверху, над входом – четыре медальона. В первый момент можно подумать, что на двух из них разместились инициалы автора, «СС» – Сергей Соловьев. Я, честно признаться, вначале так и подумал. Но не понял, почему они указаны дважды. И что обозначают буквы «MD», а также значения четвертого медальона также не расшифровал (6 фото).
Однако ларчик открывался просто. MDCCCCII – это римское обозначение года окончания постройки – 1902-й.
Со стороны Хлебного переулка, над большим окном – майоликовые полукружия-арки с изображением муз-покровительниц искусств: ваяние, живопись, архитектура и музыка. А над ними – Афина Паллада с еще одной совушкой и роскошное панно «Сумерки». Его изготовили в Абрамцевской мастерской, а эскиз для него создала знаменитая в девятнадцатом столетии художница Мария Васильевна Якунчикова. Кстати, другая версия говорит о том, что за образец была взята одна из акварелей Михаила Александровича Врубеля (4 фото).
Окно гостиной второго этажа, выходящее на Малый Ржевский, украшают два завитка-волюты, а под ним – словно керамический узорчатый ковер из изумрудных изразцов.
Перекрестья оконных рам – отдельное произведение искусства!
А еще говорят, что над интерьерами дома потрудился друг Сергея Устиновича, художник Виктор Михайлович Васнецов.
Вот уж и правда. Все ли детали, все ли украшения и секреты этого необыкновенного дома я сумел отыскать и раскрыть?
Соловьев жил здесь вплоть до 1912 года, а после него в особняке поселился художник-график и иллюстратор многих книг Павел Яковлевич Павлинов.
После революции здесь располагались различные посольства и диппредставительства. В новейшей истории, вплоть до 2008 года – посольство Грузии, а затем – Секция интересов Грузии посольства Швейцарии.
А еще в этом доме создатели фильма «Семнадцать мгновений весны» разместили конспиративную квартиру Гестапо, в которой держали радистку Кэт.
Так что ассоциация с кинодекорациями была почти не случайной.
* * *
Большая и искренняя благодарность каждому, кто дочитал и досмотрел до конца. Очень нуждаюсь в ваших комментариях и отметках под постами, это поможет другим читателям находить мой канал.
Не забудьте также подписаться и рассказать об этой страничке вашим друзьям! А также предлагайте свои любимые места в Москве, где можно интересно и с пользой погулять.
И конечно, не пропустите новые истории, ведь продолжение следует!
