В мартовское лазурное небо взмывают голуби. Их, высоко поднимая руку, выбрасывает в небо Санька. Голубок взмывает вверх, быстро трепеща крылышками, и через некоторое время в небе видна только крохотная точка. Ещё один, уже бело-коричневый. Рука вверх. Летит. И вот уже и его совсем не видно. И так десять раз. Взмах – летит голубок. Еще один в руке. Снова в полёт. Десять соседских голубей вылетают на прогулку.
Сонька стоит рядом с Санькой и дядей Гришей на крыше соседской стайки. Снизу слышны тяжёлые вздохи коровы, возня поросят, беспокойное кудахтанье кур, но ребятишек эти звуки беспокоят мало. Их взоры устремлены в небо.
- Вернутся, а то как же! Дом их здесь. Крылышки разомнут и обратно, - тихонько говорит дядя Гриша.
Сонька здесь впервые. А Санёк – частый гость. Он вместе с дядей Гришей чистит голубятню, помогает хозяину кормить все его быстрокрылое племя, выпускает полетать, ждёт, когда птицы вернутся домой.
Породы голубей у дяди Гриши разные, они не такие, каких можно увидеть на рынке в районном центре или автостанции. Те наглые, жирные, не боящиеся людей совсем, готовые вырвать еду из рук человека, а уже семечек, если на землю сыпанёшь пригоршню, то бросаются на них целой сворой, толкаясь и гомоня, словно кумушки в очереди. Тут можно голыми руками схватить этакого зазевавшегося жадину.
А здесь красавцы! Тут и пермяки, с кипенно-белым оперением, и турманы с белыми клювиками и чёрными перьями, которые на солнышке отливают зеленым, и камышинские, похожие на рыночных, но с белыми крылышками, и ижевские, гордые и независимые, будто медсестрички в больнице, в которой лежала Сонька, белые-белые, от клювика до пушистого хвостика. Дядя Гриша покупает голубей, ездит за ними аж в Томск. Приехал только вчера – с собой привёз парочку новых. Их сегодня не выпускает ещё. Дядя Гриша сказал, что у них карантин какой-то, да и к новому дому они ещё не привычные. В клетке сидят, дичатся ещё – такое вот пермское чудо: самочка однотонно-шоколадная, а самец светло-коричневый с редкими белыми вкраплениями на крыльях.
- Задёшево купил! Выбраковка! Видишь, Сонь, эти белые пятнышки на крыльях. Их быть не должно. И потомство пойдёт такое же. Заводчики таких голубей уничтожают. А мне жаль стало. Вот и купил. Какая уж у меня не кондиция… в деревне! Уж больно глазки грустные у птицы, - рассказывал Соньке сосед.
И правда, глаза–бусинки очень выразительные и грустные, смотрят вокруг настороженно и непонимающе, словно спрашивая: « Где это мы вдруг оказались и что с нами теперь будет?»
А тем временем голуби начинают возвращаться – садятся на плечи дяди Гриши, на руки к нему, тычутся клювиками в лицо:
- Я сюда прилетел? Домой? Ты меня ждёшь?
Парочка голубков опускается на плечи Саньки. Тот боится дышать, только тихонько шепчет:
- Дядя Гриша, они признали меня, признали!
Дядя Гриша в ответ:
- Я ж говорил тебе, что голубь – птица умная. Увидит, что заботишься о ней и поймёт, что зла не желаешь, признает за хозяина.
К Соньке на плечи не сел ни один – она только гостья в этой голубятне, заходит редко, хотя и любит наблюдать за этой красивой птицей.
Дядя Гриша и новый хозяин, Санька, определяют голубей по местам – каждый в свой отсек-домик. Крыша стайки оборудована под голубятню.
Март. Уже есть клетки, где самочки птенцов выводят, оттуда никого не выпускает хозяин даже для прогулки. Будущие голубиные папа и мама сидят на яйцах по очереди. В их жилищах чистота и порядок. Напарники каждый день моют плошки для кормления и ванночки для поилок. Сонька удивляется, что не любящий работу Санька, так старательно здесь выполняет трудную и нудную работу, что глаза горят.
Дома Сонька рассказала маме и бабе Фёкле о голубях, о том, что они хозяина в их Саньке признали, о новых голубях, о том, как они птенцов выводят.
- ЛЮбое дело, что чай сладко, - изрекла бабка, - тута его никто не заставляеть работать –то, вот то ему и мило.
Так и повелось – после школы Санька на голубятне, иногда и Сонька с ним. Дядя Гриша отправлял их, когда начинало смеркаться:
- Всё- всё, помощники, пора и за уроки! Дуйте домой!
***
Через несколько дней Санька и Сонька возвращаются из школы. Чудный весенний денёк. Солнце слепит глаза. Вот-вот уже ручьи по дорогам побегут, и наступит самое грязное время. А всё равно весело! Лето скоро! Каникулы! И настроение замечательное! Соньку дома дожидается «Хижина дяди Тома», а Саньку - любимая голубятня.
Вот уже и соседский дом. На лавочке около ограды тёмная кудлатая голова дяди Гриши, опущенные плечи и какой-то тяжёлый взгляд. Увидев ребятишек, он с трудом поднялся и, тяжело ступая, пошёл к им навстречу.
- Нет их, Санёк, нет больше голубков наших, – пьяно заговорил он с Санькой, - какая-то скотина порешила всех почти. Узнаю, что за зверьё, убью эту скотину.
Пока Сонька, удивлённая такими словами соседа, соображала, Санька уже бросился во двор, потом к стайке, оттуда на лестницу и на чердак. Сонька кинулась следом за братом.
А в голубятне страшно! Вокруг перья, кровь, пустые клетки – всё вокруг перевёрнуто. И запах смерти… Именно смерти… Сонька теперь точно знала, что она пахнет именно так! Санька смотрел на всё это и не понимал, что здесь произошло, что случилось. Вдруг тихий шорох в углу:
- Гуру- гуро-гур…
Сонька кинулась в угол. Забившись за клетку, там сидел голубь, тот самый самец из пары, привезённой дядей Гришей последним.
Соньке в руки он не дался. Подошёл Санька и, сдерживая слёзы, протянул к голубю руку и вытащил его из убежища. Тот, сжавшись в комок, сидел у Саньки в ладони.
Так они и спустились вниз: Сонька и следом братишка, прижимавший к себе последнего голубя.
Подошли к лавке. Санька протянул дяде Грише голубка. Тот его взял, погладил по головке:
- А я тебя и не заметил, дружок! Как ты-то остался в живых?
- Дядя Гриша, что случилось? Где голуби? – спросила Сонька.
- А изверг какой-то всех порешил. И главное, Тузик-то мой не брехал. Значит, свой кто-то был. Кого знает он. И зачем всех-то? Не пойму. Птица божья кому помешала. Неужто, в суп моих красавцев? Креста нет на них!
И он завыл как-то по-животному, утробно и горько.
Санька тяжело поднялся и пошёл домой, Сонька поплелась следом.
К вечеру Санька и его друзья выяснили, что голубей извел Дядя Коля Мокин. Семья их жила на соседней улице, в ней росли ребятишки мал мала меньше в количестве семи штук. Отец семейства работал в леспромхозе вальщиком, периодически запивая горькую. Иногда он подрабатывал у односельчан. Те, жалея большую семью, давали за работу картошку, муку, хлеб. Собака и не лаяла, потому что изверг был вхож в этот дом. Зачем ему понадобилось изводить столько голубей, осталось непонятным.
Дядя Гриша, схватив топор, хотел было бежать к обидчику, но тётка Маша повисла на нём и заорала дурниной:
- Гриша, посадят ведь за него, как за путного! Не бери грех на душу!
Мужик кинул топор, и дядька Коля остался жив. Только в доме их вечером кто-то камнями выхлестал все стёкла.
- Так ему надо лиходею, - голосом бабки Фёклы изрёк Санька.
***
А на следующий день они втроём стояли на крыше той же стайки. Санька держал в руках оставшегося голубя. Рука вверх:
- Лети, голубок, лети!
Предыдущие рассказы из серии "Неслухи" по ссылке
Рассказы из серии "Диалоги Рыжего" по ссылке
Читайте, подписывайтесь, комментируйте, ставьте лайки. Это помогает развитию канала.
Для связи и сотрудничества: svekrupskaya@yandex.ru
Грубость, ненормативная лексика на канале запрещены.
Копирование текста и его фрагментов без разрешения автора запрещено.
