Продолжаем интереснейший, на мой взгляд, просмотр фильма "Молодой Папа" и его обсуждение на ОС (1-ая серия, 2-ая серия). Мы смотрим и пытаемся ответить на главный вопрос, который ставят перед нами создатели фильма: является ли этот Папа антихристом или Белым царем, Предтечей? Да, да, именно этот главный вопрос и поднимают перед нами, то ли в шутку, то ли всерьез создатели фильма. Это своего рода статистический тест на социальное восприятие определенных образов. Ну и заодно артподготовка к приходу оных.
Сегодня мы смотрим третью серию фильма (Посмотреть фильм можно здесь: Молодой Папа (сериал, 1 сезон) смотреть онлайн в HD качестве бесплатно (lordserial.run). Предыдущие серии показали нам молодого Папу как человека, который до края, до экстрима использует свое Единовластие. Он подчеркивает в каждом своем слове и действии, что ему глубоко наплевать на то, что говорят ему другие. В лучшем случае это говорят ему преступники, заслуживающие сурового наказания, но более-менее помилованные им. По крайней мере так он дает им почувствовать свое новое положение. И самое потрясающее во всем этом то, что эти люди действительно такие - их коррупция не знает границ, а их власть дала им повод верить, что им все положено, все возможно. И тут они натыкаются на железную стену в лице нового Папы.
Так антихрист он или святой? Интересно, что первые догадки о том, что Папа может быть на самом деле "антихристом" исходят как раз от наиболее коррумпированной части латинского духовенства, что наталкивает читателя вроде бы на мысль о том, что этот молодой, красивый и жесткий (раз в сто жестче Сталина) Папа есть современная реплика святости.
Ленни сразу дает понять кардиналам, что он намеревается возродить былые традиции папства, когда перед Папами и Церковью трепетали короли, когда им внимали многие народы.
В своей исповеди дону Томасо Ленни рассказывает о молитве, которую он читал во время конклава. «Меня волнует лишь одно, Господи: что я и только я могу быть полезным тебе. Выбери не их — меня!» — повторял он беспрестанно. И Бог, похоже, услышал его и ответил ему. И Ленни вынуждает Войолу (который хвастал, что это он устроил выборы) признать это. Но верит ли Ленни в Бога, который сделал это? Да и нет. «Я верю только в себя», — говорит Ленни. И в устах Папы Римского это не звучит слишком кощунственно - ведь Папы являются прямыми и единственными наместниками Бога на земле. "Что свяжете на земле, то будет связано и не небесах", - сказал Иисус апостолам и Петру, и Папы Римские никогда не забывали этих слов.
В моем романе "Римский лабиринт" (Москва, ЭКСМО 2012), главами из которого я делился на ОС, я привожу историю избрания возлюбленного мною Папы Целестина Пятого, святого Папы, который попал на папский престол как бы случайно - и сделался великим реформатором. А потом неожиданно исчез - ушел. Ленни тоже оказывается избранным как бы "случайно", и тоже (мы забегаем немного вперед) оказался в конфликте с кардиналами, и тоже оказался на папском троне ненадолго. Позвольте поделиться с вами 14-ой главой из моего романа "Римский лабиринт", в которой достаточно документально представлены события июня 1294-го года, когда на папский трон децйствительно был выбран святой человек - Пьетро Мурроне, ставший Папой Целестином. Дело в том, что создатели "Молодого Папы" опирались (парадоксальным образом) на два совершенно, казалос бы, несмешиваемых исторических образов - Папы Целестина (святого и смиренного) и его убийцы, жестокого и гордого Папы Бонифация.
В свою бытность кардиналом он назывался Каэтани - и именно его образ, осмелюсь предположить, лег в основу прообраза кардинала Войолы из фильма. Войелло, несмотря на кардинальский сан, постоянно действует и говорит так, как будто не верит в Бога, по крайней мере он никак не допускает мысли об участии Бога в происходящем. Главным манипулятором и кукловодом Войола считаеи себя. Прочитаем (в сокращении) эту коротенькую главу, а потом вернемся к третьей серии "Молодого Папы".
Глава 14 Выборы
«Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба» Евангелие от Иоанна, 3 глава, 27 стих
Июнь 1294, Рим
Каэтани знал, как угодить другим кардиналам: слуги бегали взад-вперед поднося все новые и новые блюда, которые удовлетворили бы самого капризного гурмана. Кардиналы так увлеклись едой, что на какое-то время совершенно забыли, для чего они собрались сюда. Именно этого и добивался Каэтани – единственное, что запомнят собравшиеся об этой встрече будут те явства, которыми он их потчевал. Он не скрывал, что сам метит на папский престол, но в то же время он отдавал себе отчет, что пока у него не было никаких шансов. Но, может быть, в будущем, уже в недалеком будущем, когда обстоятельства еще более придавят кардиналов, он сможет заявить о себе как об их спасители, который снова возвысит власть Церкви.
Из всех кардиналов он был наибольшим скептиком и в открытую заявлял, что никакого Бога нет и не может быть, и что мертвые воскреснут не скорее, чем его сдохшая лошадь. Тем не менее, он был и самым практичным из них – никому другому и мысли бы не пришло устроить такое представление, какое закатывал он сейчас перед кардиналами. Блюда подавались изысканнийшие, и, казалось, в бесконечном разнообразии: суп из черепах, морские устрицы в разных видах, фаршированные фазаны, перепелиные яйца, и многое другое. Вино лилось такое, что и церковным принцам, искушенным в винном деле и испорченным, не лень было подносить его ко рту бокал за бокалом, все никак не насытившись им.
Когда сердце кардиналов взиграло, Каэтани подал знак, и в комнату вместе с музыкой, ворвались десятка два танцовщиц в костюмах Евы. Музыканты били в бубны, дудели в флейты, бряцали в гусли, высоко прыгали в воздух и иногда что-то хором выкрикивали, а затем продолжали свою неуемеую музыку. Танцовщицы извивались в танце, смысл которого было несложно понять. Кардиналы хлопали в ладоши и ободрительно кричали. Каэтани довольно улыбался – его затея удалась. Никаких выборов уже не будет. Они соберутся еще раз, конечно же, но пройдет время, а время, Каэтани знал это, теперь работало на него: чем в больший кризис войдет Церковь и страна, тем более его шансы на папство. Он посчитал уже, что ждать оставалось недолго – год, самое большее два. И тогда он выпустит из лампы такого джина, которого нелегко будет запрятать обратно.
И только один старый кардинал Латинус Малабранка стоял в стороне ото всего этого веселья. Угрюмый и одинокий он сидел за дальним углом огромного стола, за которым пировали кардиналы, ничего не ел, а только пил вино. Когда пир достиг своего разгара и танцовщицы стали кидаться святым отцам на колени кардинал Латинус Марабланка, отшвырнув в угол комнаты досаждавшую ему танцовщицу вскочил с неожиданной для всех присутствующих легкостью на стол и обвел всех присутствующих таким взглядом, что музыка мгновенно затихла, а танцовщицы замерли на своих местах. Некоторые кардиналы тоже застыли – одни страшась чего-то, другие в предвкушении представления. Маттио Росса продолжал есть, как ни в чем не бывало.
«Во имя Бога Живого!» закричал кардинал Латинус так громко, что Маттио Росса поперхнулся и закашлялся, и изо рта у него полетели черные икринки и брызнуло вино.
Каэтани надо было спасать ситуацию.
«Уважаемый кардинал Латинус», обратился он к нему с едва сдерживаемой усмешкой. «Я понимаю, что вы бы предпочли голых мальчиков голым девочкам. Но так за этим у нас дело не станет...» Он поднял руки, чтобы подпть кому-то знак, но кардинал Латинус взревел еще громче:
«Во имя Бога Живого! Опомнитесь, братья! Это может быть вашим пиром Валтасара! Я уже вижу это – вижу, что пока вы едите и пьете люди выходят на улицы Рима с ножами и лопатами, вилами и топорами. Они стекаются отовсюду, их тысячи и десятки тысяч. Им нечего терять, они голодны, они не перед чем не остановятся. Я мог остановить их раньше, но теперь их уже никто не остановит. Не успеет эта еда выйти из вашего тела естественным путем, как она уже вывалится из ваших распоротых животов».
Глаза Латинуса бросали молнии, а голос его гремел как гром. Кардиналы еще никогда не видели такого Латинуса. Каэтани тоже несколько смутился, но старался не подавать виду.
«Сегодня ли, завтра ли это случится – я не знаю. Но у меня есть письмо», кардинал Латинус выхватил откуда-то дешевый кусочек пергамента с неровными буквами, написанные как будто детской рукой. «Это письмо от святого человека Божия, который пишет нам о том, что ему было дано видение о грядущей великой скорби церковной, о пленении, яко пленение Вавилонское во дни Израиля – на семьдесят лет».
«Что это еще за такой святой человек Божий выискался?» презрительно бросил Каэтани.
Латинус метнул на него гневный взгляд.
«Его зовут Пьетро, Пьетро из Морроне. Это простой крестьянин», объяснил он, обращаясь к другим кардиналам. «Но он известен в народе как человек Божий. К нему отовсюду стекаются больные, увечные, и ко многим возвращается здоровье. А еще ему снятся пророческие сны».
«Я слышал о нем», кивнул кардинал Жерард Белый. «Слышал также, что не только простой народ, но и князья приходят к нему за советом и мудростью. К нему приходил император Фридрих, а недавно и Король Неаполитанский Карл, и его сын, король Венгрии Карл Мартел».
«Эти выскочки!» вставил Каэтани.
Кардиналы обернулись на него. Несколько недель назад, когда короли, отец и сын, приезжали в Рим, они встречались с кардиналами и увещевали их всячески скорее избрать Папу. Тогда Каэтани наговорил им открытых грубостей и буквально выставил за двери заявив, что даже и без Папы власть Церкви стоит над королевской власти. Другие кардиналы вслух упрекали Каэтани за горячность, но в глубине души они были рады видеть как два гордых короля отступают от одного кардинала. Они были преисполнены страха и гордости.
«Отшельник Пьетро пишет», продолжил Латинус свою прерванную речь, «что только чудо может теперь спасти Церковь от поношения, которое она должна принять от царя Северного...»
«Он начитался пророка Иеремия», вставил опять свое слово Каэтани. «И где они только находят эти книги? Не все еще сожгли. А я бы их всех сжег – вместе с читающими. Наверняка он еретик, ваш Божий человек».
«Если бы Пьетро из Моронне не был Божиим человеком, он не мог бы творить всех тех чудес, о которых уже и в Риме говорят», пришел на помощь Латинуса кардинал Пьетро Колонна.
«Вот и избирите этого вашего чудотворца в Папы», сказал Маттео Россо протягивая руку за куском жареной баранины. «Церкви сейчас как раз нужно чудо, чтобы выбраться из той ямы, в которую мы сели».
Кардинал Колонна-Старший внезапно поднялся с места и сказал:
«Я согласен».
Все глаза повернулись к нему. Никто еще не помнил, чтобы Колонна и Маттео Россо когда-либо в чем-либо соглашались.
«Разве вы не понимаете?» продолжил Колонна. «Этот отшельник – именно то, что нам нужно. Народ его любит, а римской политики он чужд. Поставьте его Папой, так и овцы будут целы, и вы, то есть волки, сыты».
Маттео Росса натянуто рассмеялся. Неужели это правда была его идея?
Кардинал Каэтани начинал заметно нервничать. Он дал знак танцовщицам и музыкантам, и те беззвучно удалились.
«Если я могу заметить...» начал он, но его замечание заглушил громогласный голос Латинуса.
«Во имя Бога Живого! Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа я предлагаю избрать отшельника Пьетро Епископом Рима».
Кардиналы как будто проснулись от глубокого сна, отрезвились от своего вина. Пять кардиналов поднялись со своих мест и сказали, что они голосуют за Пьетро из Моронне. Маттео Россо, через шутку которого кардиналов посетила идея избрать Пьетро, к этому времени вполне осознал все выгоды, которые сулила ему ситуация, в которой Папа был бы далек от дел курии. А в том, что им удастся держать отшельника Пьетро под контролем у него сомнений не было. Чтобы не утратить честь первооткрывателя идеи он упал на колени и вслух благодарил всех святых, что дали ему эту вдохновенную идею.
Послали к кардиналу Наполеону Орсини, который удалился с собрания еще до пира, и тот высказал свое безусловное одобрение идее. Кардиналы Колонна немедленно отправились к больному кардиналу Миланскому, римский палаццо которого примыкал к церкви Марии на Минерве, и вскоре вернулись с его голосом в пользу отшельника. Последним из всех и с видимой неохотою с кардиналами согласился и Каэтани.
«Если Господь, по Своей предвечной воле, посылает в Папы такого человека», сквозь слезы проговорил Латинус, «то лишь для того, что напомнить нам, как неисповедимы Его пути».
Никогда прежде избрание Папы не было таким радостным и таким простым. Известие скоро облетело Рим, и жители Вечного города выходили теперь на улицы не с топорами и ножами, но с музыкой и пляской – приветствуя наступление мира и благоденствия. Ведь впервые за все времена Папой станет не надменный ставленник одного из римских кланов, но простой крестьянин, святой Божий человек! Даже доверие к кардиналам казалось было восстановлено – такого жеста от них никто не ожидал. И немногим могло даже прийти в голову, что кардиналы избрали Отшельника от безвыходности того положения, в которое попали, и из желания использовать наивного Пьетро Моронне в своих изощренных играх. Так или иначе, затянувшаяся вакансия подходила к концу, и оставалось только найти Пьетро и известить его об его высоком избрании.
Снова "Молодой Папа"
Фильм "Молодой Папа" был явно сделан с аллюзией к событиям 1294-95 годов и конфликту двух Пап Римских, двух миров по сути - смиренного, чистого и святого мира Целестина Пятого и гордого, властного и прагматичного мира Папы-папоубийцы, Бонифация Восьмого. Только на этот раз создатели фильма соединили (или пытались это сделать) оба образа в одном человеке, в Ленни. Нсколько это возможно, насколько им это удалось, судить вам.
Парадоксом истории, к которому и аппелируют создатели фильма, является то, что Целестин, во всей своей чистоте и святости, сделал немного для Папского престола. Зато его убийца Бонифаций сделал для возвышения власти католической церкви чрезвычайно много - именно в его правление папство возвысилось до своей максимальной высоты. Именно ему государи Европы лизали ботинки и почитали за часть вести под уздцы его коня. Он начинал и заканчивал войны, он сделал Папу Римского по факту единственным авторитетом в Западной Европе, в мире своего времени.
И именно этого ищет, как сам он постоянно подчеркивает, Ленни. Он ждет папскую тиару - ту самую, которую носил Бонифаций и которой, вполне вероятно, он и убил Папу Целестина, своего предшественника.
Как Целестин, так и Бонифаций стали во многом известны за свои кардинальные реформы в кардинальской курии. С этого начинает и Ленни, ссылая провинившегося кардинала Озолинса на север, на Аляску. Почему именно туда? Создатели фильма, работая с материалами (в том числе пророческими) о максимальной власти Белого царя наверняка были знакомы с известным пророческим Сборником Льва Великого, в котором утверждается, что по восшествии Белого царя на престол он сошлет многих коррумпированных провителей на север, а другие сами туда сбегут:
(61) И они скажут себе: «Мы слышали о нем, что он благой Божий. Что касается нас, то все мы скованы нашими собственными цепями, и мы разделяем грехи и преступления этих знатных имен и тех, кто собирает налоги, вместе с весьма нечестивыми священниками.
(62) И, как следствие, многие сбегут в мрачные и плохо освещенные места земли (Север). И все оставшиеся, кто не бежал, воздав славу Богу, умиротворятся.
Ленни говорит, цитируя Бродского: «Красота при низких температурах — настоящая красота». И этим он тянет одеяло от России и русского холода и Белого царя на Запад - потому тут и Аляска. Значит он - Белый царь? Мессия? Предтеча?
Чтобы убедить читателя еще более, что Молодой Папа, при всей его видимой жесткости, является святым, прообразом Христа, художники использовали сцену, в которой Ленни теряет сознание (от признания Эстер, которая заявила о своей вере в него) и предстает в образе прекрасно известнй всем католикам Пьеты Микеланджело, находящейся в Ватикане, в соборе Святого Петра.
Значит, Ленни - это новый Христос? Больший Христос? Он сам говорит о себе, что он красивее Христа. Не уходите далеко, дорогие друзья. Впереди у нас еще много интересных открытий. Поверьте, они нам вскоре очень пригодятся.
