Шари решил не говорить Весте о пропаже дочери.
Ночью он не спал. Шуршал травами, что-то долго варил. Веста сквозь сон ощущала разные дурманящие ароматы и вроде бы хотела встать и поинтересоваться, но ноги словно налились свинцом и не слушались.
Несколько раз Шари подходил к ней, проверял, спит или нет. Женщина притворялась. Она чувствовала неладное.
"Воронья мать" 21 / 20 / 1
Уже под утро ей удалось уснуть так, что не мешали передвижения индуса, запахи, и шум грохочущего грома.
Когда она открыла глаза, было светло, но очень холодно. Веста удивилась этому. Шари всегда поддерживал огонь в печи для неё. Хотя сам мог в любую погоду быть в комфорте.
Холод перемешался со страхом и вонзился в сердце острой иглой.
Веста подошла к столу. Рядом, свернувшись, калачиком спал индус.
Сначала Веста думала, что он спит. Стала будить. А когда заметила красное пятно под его головой, закричала.
Шари был мёртв.
Веста вскочила на ноги, с ненавистью смотрела на чашки с зельями.
Она металась между Шари и чашками.
Стала дрожащими руками из этих чашек лить на него.
— Шари, — кричала она, — вставай! Вставай! Как я теперь без тебя? Как?
Но индус не шевелился.
Он как будто окаменел.
Веста пыталась разжать его ладони. Она заметила и в одной, и в другой руке клочки бумаги.
Кое-как смогла их освободить. От зелья они размокли, но прочитать на одном клочке удалось: «Я ушёл, чтобы она жила. Она вернётся. Прощай, Веста».
Бедная женщина не знала, что ей теперь делать. Она не представляла о ком речь. Кого вместо себя оставил Шари, кому отдал свою жизнь — не знала.
Всё, что было дальше — запомнила с трудом.
Хорошо отложились в памяти похороны индуса.
Его обложили травами в небольшой ямке, залили чем-то вонючим и подожгли.
Несколько мужчин долго молились у кострища.
Среди них был и Давид. Веста пошла домой одна. Было темно, и запах костра не давал покоя. Хотелось вернуться и увидеть Шари опять. Сердце разрывалось на куски.
И вдруг в ночи Веста услышала стон.
Она испуганно озиралась по сторонам, ища источник звука.
Но теперь было тихо. Веста остановилась. Уже стала думать о том, что ей показалось.
На последнем повороте к дому, где она жила с Шари, стон послышался опять.
И уже так близко, что сердце готово было выпрыгнуть. Веста подошла поближе к дереву, одиноко растущему у знакомой уже тропы. И вдруг почувствовала, как кто-то коснулся её коленки, а потом схватил за щиколотку.
— А-а-а, — Веста и сама испугалась своего голоса.
— А-а-а, — щиколотку кто-то сжимал и так же кричал.
Вырваться было очень сложно. Веста потеряла равновесие и упала на землю.
И почувствовав свободу своей ноги, стала ползти.
Ноги путались в юбке, кренило в сторону. Женщина с трудом владела своим телом.
— А-а-а! — стон просто превратился в непрерывный крик.
— Боже мой, боже мой, — шептала Веста. — Боже мой, спаси меня.
Но крик преследовал Весту.
Уже у калитки она смогла подняться на ноги. Только обрадовалась тому, что сейчас спрячется в доме, как услышала:
— Добрая душа, пусти меня к себе. Умираю…
Веста заплакала.
К ней подошла женщина. Сложно было разглядеть её лицо, но Весте оно было точно незнакомо.
— Дай умереть в доме. Не хочу на улице. Не хочу, чтобы у меня не было дома на том свете. Мне сказал бог, чтобы я умерла в доме. Прошу тебя, милая… Помоги! Я не хочу на улице, не хочу…
Женщина вдруг упала на землю и опять стала стонать.
Веста, только что похоронившая своего сожителя, не хотела привлекать в дом ещё одну смерть.
Но фраза «не хочу, чтобы у меня не было дома на том свете» как будто отрезвила её и она, сама себе удивляясь, произнесла:
— Милости прошу.
Веста открыла калитку, незнакомка поднялась на ноги и очень бодренько пошла в дом.
Она быстро сориентировалась в незнакомом месте. Нашла кровать и заняла её.
Со вздохами, стоном, лепетаниями незнакомка лежала долго. Потом привстала и уставилась на Весту. Та сидела на стуле и теребила в руке найденную на столе сухую траву.
— Любила его? — голос незнакомки был вкрадчивым и спокойным.
Хотелось ответить, но Веста промолчала.
— Дух тут хороший у тебя. Тут я не умру.
Веста забеспокоилась. Она рассчитывала на то, что незнакомка умрёт к утру, и всё это недоразумение закончится. Но не тут-то было.
Уставшая от всех душевных мук, от ухода Шари, от неопределённости, от жизни в целом Веста поднялась со стула и прилегла на кровать.
Проснулась, ощущая тепло и запах чего-то печёного.
К ней подошла миловидная круглолицая женщина и произнесла:
— Кажись, мы с тобой вместе померли. Хорошо-то как! Я не одна, ты не одна.
Женщина даже пританцовывала на месте от радости.
— Вставай, я тут лепёшек поутру испекла. Ты же не против, что похозяйничала?
Веста была не против. С трудом встала на ноги, они были ватными. Волоча их, словно тяжёлые мешки, добралась до стола. Почти рухнула в него.
— Меня зовут Веселина. Игнатьевна я. Только ты меня по отчеству не называй. Весей звали родители. Пусть так и будет. Я к тебе попала и жить захотелось. Ты посмотри, я тут для себя нашла кое-что.
Только сейчас Веста заметила, что незнакомка расхаживает по дому в халате Шари.
Ей даже показалось, что перед ней индус в женском облике.
Веста быстро перекрестилась, на что Веселина сказала:
— Да рано ты от меня открещиваешься, рано… Ешь давай, скоро боженька придёт грехи наши пересчитывать. Поэтому насытиться нужно. А то в адову бочку попадём и как завертит нас.
Веселина засмеялась, закружилась с тарелкой в руках.
Веста в основном молчала. С одной стороны ей хотелось тишины и сосредоточения над мыслями, с другой стороны новая знакомая не давала уйти в себя. Она пела, танцевала, пекла вкуснейший хлеб и лепёшки.
Незаметно пролетели две недели.
Веста настолько привыкла к Веселине, что мысли о её смерти были ужасным испытанием.
Тем не менее, Веся каждый день собиралась умирать.
— Вот сегодня точно, — твёрдо сказала она, ложась спать.
Попрощалась с Вестой, а наутро её задержали стражи порядка.
Как оказалось, Веселина сбежала из больницы. Её туда поместил муж. Он обеспокоился странным поведением жены, которое она демонстрировала в последнее время.
А ведь она ничего такого и не делала. Могла очень непристойно танцевать перед мужем, могла раздеться догола и выйти так на улицу.
Для её мужа последней каплей стал пожар, устроенный на кухне.
Веселина изгоняла злых духов из дома, бросая в кипящую воду кусочки волос мужа, добытых при помощи ножа ночью.
Утром муж перед зеркалом не только себя не узнал, но и понял, что больше им не по пути. Он отвёз Веселину в больницу, а сам поселился у молоденькой соседки.
Только Веселина сбежала оттуда и, застав соседку с мужем, обварила её кипятком. За это Веселину приняли невменяемой, поселив в очень странное место, где все смотрят мимо тебя, не вытаскивают рук из штанов, или вообще эти штаны забывают надевать.
И там Веселине, чувствовавшей себя явно лучше всех остальных, было невмоготу. Опять же ночью воспользовавшись белым халатом, сохнущим на двери кабинета врача, вышла из больницы. Получилось беспрепятственно и очень легко.
Но уже через несколько минут пути Веселине стало плохо. Сначала резкая боль в подреберье, а потом скованное сердце. Она присела под дерево и там пробыла до того времени, когда обозначив себя стоном, нашла и дом, и подругу, и, наверняка, непринуждённое счастье.