Веста горевала без Веселины.
Прошло три дня, и та заявилась ночью. Она явно долго бежала, с трудом объяснила, что нужно прятаться.
Веста обрадовалась. Напоила беглянку, обняла её и заплакала.
— Ну хватит тебе, — шептала Веселина. — Собирайся, а то если меня сейчас заберут, то больше уже не увидимся. Да похуже одежду надень, чтобы за нищих приняли.
"Воронья мать" 22 / 21 / 1
Веста надела одежду Шари. У него были изношенные штаны и рубашка.
На голову повязала платок.
Вышли из дома глубокой ночью. В спину дул тёплый ветер. Он как будто обнимал путниц, помогал им, защищал.
— Благо… — шептала Веселина. — Когда такой ветер — дела спорятся. Всё будет хорошо.
Весте было спокойно. Она полностью доверилась женщине. Шли на удивление недолго.
Часа три от силы, не более.
Только-только рассвет начинал рассеивать тьму. Но ночь не сдавалась, томила рассвет густыми чёрными тучами. Они навьюченным караваном проплывали над головами женщин.
— Успеем до бури. Успеем, — подбадривала Веселина и просила идти быстрее.
Тучи вроде бы стали светлеть. На горизонте показались дома. Под тучами они виделись низкими, словно грибы под осенней прелой листвой.
— Мне сюда путь заказан, — в голосе Веселины послышалась тревога. — Обещала я не возвращаться. Но тут вдруг бог передумал меня к себе прибирать, а деваться некуда.
По больницам я не ходок. Там, бог мой, чего только не видела. А здесь мне попросить придётся разрешения. Ибо нагрешила я так, что земля должна расколоться и забрать меня в свои недра, и вырвать моё сердце, чтобы отдать тем, у кого я его забрала.
Веселина вдруг упала на колени и лбом упёрлась в землю.
Весте стало страшно, она задрожала и даже попятилась назад.
Веселина что-то шептала, гладила обеими руками вокруг себя, целовала то руки, то земную твердь.
Тучи сгустились и упали на землю. Стало темно. Ласковый тёплый ветер превратился в ураган.
Веста боялась, что её унесёт, если она будет стоять. Поэтому легла и закрыла голову руками.
Дождь бил больно, он не щадил ни путниц, ни землю. От продолжительного ливня мимо потоками неслась грязь.
Веселина при этом уже не шептала, а кричала во всё горло:
— Да, я пришла, чтобы спасти тех, кто остался. Я пришла. Гордость моя не позволяет сказать «прости». Но я могу вымолить прощение делами.
Голос был раскатистее грома.
Веста уже с трудом понимала, что происходит. Куда-то стало пропадать сознание: то ли от страха, то ли от сильного холода, сковавшего всё тело.
Глаза просто закрылись. Уши ловили шум дождя, хлюпанье грязевых рек, раскаты грома и голос Веселины.
Веста открыла глаза, услышав мужской голос.
Незнакомец грузил на волокушу* Веселину и ворчал:
— Принесло тебя… Ох, Веся…
Мужчина оглянулся.
Это был очень древний старик. Былые редкие усы первым несмелым снегом рассыпались над верхней губой.
Суровые, слегка косые к переносице глаза, выглядывали из-под нависших бровей. Борода, в отличие от усов, была густа и очень аккуратно выглядела.
Увидев Весту, старик помахал ей рукой и спросил:
— Идти можешь?
Веста попыталась встать. Получилось. Кивнула.
С её одежды стекали грязевые потоки.
Она подошла к Веселине. Та лежала на боку. Её рот был приоткрыт, язык высунут. На языке виднелась земля.
Старик очень бережно потащил за собой волокушу.
Веста шла рядом, хотя приглашения не получала.
На единственной деревенской улице со стариком все здоровались, кланялись низко, словно он какой-то очень важный человек.
Старик направлялся к дому из обожжённых брёвен. Среди остальных построек этот дом смотрелся как-то зловеще, неприветливо.
У низенького забора виляла хвостом собака. Она бросилась под ноги старику, стала поскуливать. А потом подбежала к Веселине и радостно облизала её лицо.
Женщина была без сознания.
— Уйди, — старик махнул в сторону собаки рукой, — уймись. Кыш…
Животное отбежало, виновато наклонило голову.
Старик затащил Веселину прямо в дом.
Устало вздохнул и присел на высокую лавку, чуть приподнявшись для этого на носочки.
Весте указал на место рядом с собой.
— Бесстыжая она, — кивнул в сторону Веселины старик. — Я её воспитал, ума дал, только вот подвела она меня. Ох, как подвела. Страшная судьбина у её рода. А ей за него отвечать.
Я, как мог, сгладил. А дальше уже всё. Силов моих нету никаких. Живу на волоске от смерти. Только вот смерть та никак не заглянет, потому как Веська далеко была. А теперь успокоюсь я. Тебя-то она зачем притащила?
Старик с прищуром взглянул на Весту. Он смотрел так, как будто знал всё, что она сейчас ответит, но ждал: соврёт или нет.
Веста врать не собиралась. Вкратце рассказала, как познакомилась с Веселиной.
— Нашли вы друг друга, — дед повеселел. — Вот будет у неё теперь дело благое — тебя вырвать из лап диавола, да помочь на ноги встать. Не дал ей бог детей, так пусть тебя примет как дочь. Веська добрая. Только спуталась не с теми. А я ей говорил: приползёшь, да небеса разверзнутся и заберут тебя, неблагодарную.
Веста молчала. Ей не было страшно, но странное чувство не покидало сердце.
Дед спрыгнул с лавки, щёлкнул пальцами по языку Веселины и скомандовал:
— Обопьёшься потом, дyрья башка, рот прикрой.
Он разговаривал с женщиной так, будто она в сознании.
Весте стало не по себе, она тоже спустилась с лавки и направилась к двери.
Но дед резко схватил её за плечо и потянул назад.
— Куда пошла. Сядь! Пошла она… К болоту тянет?
Веста задрожала и разозлилась.
Дёрнула плечом, старик свою руку убрал и вдруг раскатился громким смехом.
— Не дано тебе, милая… Не лезь туда. Болото силы забирает. Ты своими силами платишь за общение с ним.
Места наши такие — силой напитаны, преимущественно злой.
Это злые духи тебе давали возможность с дочкой общаться. Это они душу малютки забрали, потому как ты при жизни не приняла её. Вот и тянут тебя к себе, чтобы напитаться.
— Откуда вы меня знаете? — резко спросила Веста.
— Да кто ж тебя не знает, милая? Все тебя знают, да ты не всех.
Старик посмеивался, и его редкие пучки усов дрожали.
Веста насупилась. Она чувствовала, как сильно ей хочется к болоту. В голове звучал голос Полины. Он звал, манил своим магическим переливом, тянул к двери.
Старик обошёл Весту и устремился на улицу.
Быстро, пока она не ушла, позакрывал ставни, задвинув мощные железные засовы.
Потом вернулся и изнутри запер дверь, ключ повесил на груди рядом с крестиком.
Веста разозлилась. Изнутри её распирало, разрывало на куски.
Голос Полины, уже, кажется, слышал и старик.
— Иди, маменька, жду тебя… Жду тебя…
— Зовёт, — деду было весело. — Пусть зовёт. Потом перестанет. Упокой ты её душу в божественном месте. И дальше не губи ни себя, ни её, коль уже смогла сгубить. Не нужно было тебе её ждать. Жила бы себе тихо, дочек воспитывала. А теперь что? Одна у тебя осталась кровиночка. Да и та…
— Что с Христиной? — Веста сверкала глазами.
Старик плотно сжал губы, потом произнёс:
— Что с тобой, то и с ней… Ходила она недавно на болото. Да вот силёнок у неё поменьше колдовских, потому как отец её — крепкий мужчина, хоть и грешен. Но диавол его не победил. Так что младшенькая у тебя ещё может всё изменить. Давно её видела?
— Не буду ничего говорить, — зло прошипела Веста. — Отпусти меня, старый, иначе тебе несдобровать.
— Мне? — дед опять засмеялся.
Подошёл к Весте, взял её за руку и ласково произнёс:
— Против меня нет сил. А вот ты будешь теперь бесноваться. Да только отомстить мне не сможешь. Нечем.
Топоров у меня не имеется, кочерга у соседей, инструменты всякие мне без надобности. Дом ещё тысячу лет простоит. Он огнём защищён. А против огня нет сил.
Веста вернулась на лавку, сжала руки в кулаки.
Когда старик наклонился над Веселиной, быстро соскочила и ударила его.
Тот оглянулся, выпрямился и ударил её в ответ.
Веста не ожидала такой прыти от хозяина дома. Попятилась назад.
Волокуша* — приспособление из двух скреплённых жердей для перевозки груза волоком (применялись в болотистых, лесных районах для вывозки сена, брёвен и т.п.)