Так как Гритти не хотел приводить Эленику в свою семью, и не мог быстро приготовить для нее дом, временно девушку разместили в гареме Сулеймана.
Эленика сменила одну тюрьму на другую, и в гареме ей было намного хуже, чем в таверне. В таверне Эленика была своя - ее все знали, любили и даже уважали. В гареме она была чужой - наложницы сторонились Эленики, показывали на нее пальцем и шушукались о ней по углам.
- Зачем ее привели в гарем? - говорила одна наложница. - На ней же пробу ставить негде!
- Все знают, что она спала со всеми постояльцами! - вторила ей другая.
- Она может принести в гарем какую-нибудь заразу! - подхватывала третья.
Эленику больно ранили все эти слова, она сторонилась девушек, и старалась не слушать их речей. Однако даже стоя в стороне, Эленика все время ловила на себе неодобрительные взгляды и слышала обидные слова. Девушка частенько плакала по ночам в подушку и мечтала уйти из гарема.
"Где же ты, отец?" - думала девушка. - "В этом месте мне в сто крат хуже, чем в таверне! Зачем ты меня спас оттуда, приведя в это место, где мне невозможно жить?"
Дни проходили за днями, а о Гритти не было ни слуху, ни духу. У Эленики сложилось ощущение, что отец забыл о ней напрочь.
Однажды ночью Эленике, как всегда не спалось. Девушка встала, чтобы попить воды. Идя по темным коридорам, она услышала чьи-то вздохи. Зайдя на кухню за водой, девушка увидела Гюль-агу - он то и вздыхал.
- Что с тобой, Гюль-ага? - спросила Эленика. - О чем ты так тяжело вздыхаешь?
- Эленика-хатун! - что ты тут делаешь в такой поздний час? - изумился Гюль-ага.
- То же что и ты, - пожала плечами Эленика. - Увы, мне не спится...
- И мне тоже, - улыбнулся Гюль-ага.
- Но ты не ответил, почему ты так тяжело вздыхаешь, - напомнила Эленика.
- Увы, хатун, ты можешь смеяться надо мной, но я рискну, так как вижу участие в твоих глазах, - вздохнул Гюль-ага. - Я влюблен в Дайе-хатун, но ты сама знаешь, что она замужем и ждёт ребенка. Теперь можешь смеяться, но мне стало легче, когда я поделился своей бедой.
- И почему я должна смеяться? - в глазах Эленики промелькнуло сочувствие. - Я прекрасно тебя понимаю. Сама влюблена в человека, который не отвечает мне взаимностью. Да и вообще, Гюль-ага мне в тысячу раз хуже, чем тебе!
- Но почему, Эленика! - воскликнул Гюль-ага.
- Потому что... Потому что меня в гареме ненавидят! - выпалила Эленика, и неожиданно для себя расплакалась.
- Тебя, ненавидят? - изумился Гюль-ага. - Такую красивую и добрую? Но за что?
Эленика всхлипывая начала рассказывать о своей горькой судьбе. Гюль-ага, слушая девушку, проникался к ней все большим сочувствием.
- Бедняжка, - прошептал он. - В твоей жизни было столько горя, да и сейчас... Гарем не место для такой, как ты! Наши гаремные змеи тебя сожрут.
- Уже сжирают, - грустно улыбнулась Эленика. - Очень мне здесь тяжело, Гюль-ага, и как мне кажется, отец совсем про меня забыл.
- Я не думаю, что твой отец забыл про тебя, - возразил Гюль-ага. - Скорее всего он занят обустройством дома для тебя...
- Не знаю, ага, - вздохнула Эленика. - Я уже не жду хорошего.
- Во всяком случае, теперь у тебя в гареме есть друг! - воскликнул Гюль-ага. - И я буду тебя охранять от нападок девушек.
- Спасибо, Гюль-ага, мне так нужна поддержка друзей.
Прошло несколько дней. Гюль-ага сдержал свое слово - он охранял Эленику от нападок и вообще старался ей помогать. Эленика с благодарностью принимала помощь евнуха и считала его своим лучшим другом.
Так продолжалось несколько месяцев. И однажды, когда Эленика уже ничего не ждала, произошло чудо.
В гарем быстрым шагом зашла Нигяр:
- Эленика-хатун! Собирай вещи, за тобой приехал отец.
Наложницы в гареме переглянулись и зашушукались все громче и громче.
- Ну вот видишь! - к Эленике подбежал Гюль-ага. - Я знал, что твой отец тебя не забыл! Поздравляю, хатун! Вот только жаль, что больше мы не встретимся...
- Гюль-ага, - с чувством произнесла Эленика. - Я так тебе благодарна. Ты стал самым близким другом. Мне очень жаль, что мы расстаёмся.
- Вам действительно так жалко расставаться? - раздался строгий голос, и Гюль-ага с ужасом узнал голос Валиде.
Эленика в отличие от евнуха не растерялась и поклонившись султанше, произнесла:
- Да, госпожа. Гюль-ага был моим единственным другом в гареме и мне его будет очень не хватать.
- Эленика-хатун, - Валиде впервые обратилась так к девушке. - Только что я узнала, что ты являешься дочерью сеньора Гритти. Я очень уважаю Альвизе и поэтому, узнав, что в гареме находится его дочь, решила взглянуть на тебя. Я неоднократно видела тебя среди наложниц, но не могла и предположить, что ты являешься дочерью Гритти. Эленика, я хочу сделать тебе небольшой подарок, и пусть он будет компенсацией, за все то, что ты вытерпела в гареме. Я хочу, чтобы Гюль-ага стал твоим слугой.
- О, госпожа! - воскликнул евнух и упал на колени перед Валиде. - Для меня будет счастьем служить моей Эленике! Я за нее жизнь отдам.
- Спасибо, Валиде, - улыбнулась Эленика. - Я очень благодарна вам. А ты, Гюль-ага встань с колен. У меня ты будешь не слугой, а верным другом.
Проводить Гюль-агу вышел весь гарем. Сюмбюль, вечно шутивший над Гюль-агой, незаметно для всех смахивал из глаз слезинки. Когда это заметил Шекер, Сюмбюль произнес:
- Что-то в глаз попало, наверное соринка. Ух, как я рад, что мы избавились от этого оболтуса.
- А я как рад! - парировал Гюль-ага.
В конце концов при прощании евнухи обнялись.
- Мне будет не хватать тебя, прохвост, - произнес Сюмбюль.
- И мне тебя, мошенник! - вторил ему Гюль-ага.
После проводов Гюль-ага зашагал к карете, где его уже ждали сеньор Гритти и новоявленная сеньора Эленика Гритти. Альвизе признал дочь и рассказал все своим родным. Жена и дети Альвизе, отнеслись с пониманием к первой любви мужа и отца, и пообещали, что полюбят Эленику, как родную.
Вскоре карета унесла отца, дочь и евнуха прочь от дворца Топкапы.
******************
Прошло ещё несколько месяцев. Пришло время для родов. Первой родила Хюррем. Родила она к своей огромной радости мальчика, которого султан нарек Селимом.
- Я назову его в честь отца, - произнес растроганный Сулейман, беря на руки малыша. - Как он похож на тебя, Хюррем! Такой же рыженький!
А спустя несколько дней от бремени разрешилась и Дайе-хатун. В отличии от султанши, Дайе родила крупную и сильную девочку.
Батур не мог наглядеться на новорожденную дочь:
- Я назову ее Аслыхан, что значит благородная. Моя дочь не султанша, но для меня она всегда будет султаншей моего сердца...
А вот Махидевран родила лишь через две недели. Султанша, чья беременность была обнаружена первой, никак не могла разрешиться от бремени.
Женщина переживала, нервничала, но наконец пришел и ее черед. Как и Дайе, Махидевран родила дочь.
- Машалла, моя внучка будет счастливой, и поэтому я хочу, чтобы не имя было - счастливая! - произнесла растроганная Айше-Хафса.
Сулейман кивнул и взяв на руки девочку произнес:
- Твое имя, Разие.Твое имя Разие.
Затем он прочитал молитву и только потом заметил:
- Как хороша, моя Разие! Внешне она очень отличается от моих детей в младенчестве. Иншалла, это принесет ей счастье.
Однако счастья это султанше не принесло, ибо вскоре Махидевран начала понимать, что ее дочь отстаёт в развитии...
Продолжение следует.
