Лишь в машине Лика дала волю слезам. С вещами Лика приехала к матери. Она не знала, что ей делать дальше. О примирении с Сашей не могло быть и речи. Лика понимала, что никогда не забудет увиденную ей сцену: своего мужа, страстно целующего секретаршу.
Начало рассказа:
- И что он в ней нашел? - задумчиво спросила Лика. - Она же… Никакая. Голос тихонький, волосы серенькие, обаяния — ноль.
- Не знаю, - вздохнула Эльза. - Говорят, мужикам надо разнообразие. И все равно, какая, главное — чтоб не жена.
- Угу. Типа они — полигамные. Саша об этом все шутил в последнее время. А я, глупая, значения не придавала. Может, и правда? - Лика задумчиво поковыряла пальцем вышитые на скатерти узоры.
- Детка, так не бывает. В природе либо оба представителя вида полигамны, либо оба — моногамны, - улыбнулась Эльза. Ей было невыносимо жаль дочь. Но что она может поделать? Чем может помочь?
- Я тоже так думаю, - Лика положила голову матери на плечо. - Так что он — никакой не самец. А просто скотина.
Эльза поцеловала Лику в макушку. Она прекрасно помнила, что чувствовала, когда сама потеряла мужа. Это было так давно… Лике тогда исполнилось пять лет. Володя не изменял ей. Просто не смог бы. Она видела его любовь в его глазах, чувствовала ее в каждом ее прикосновении. Он погиб. Быстро, без мучений, говорят, так уходят из жизни праведники…
С мужем Эльза познакомилась, когда училась в институте. Он вел хирургию… Эльзу сразу покорил его ум. Казалось, он знает все: от истории медицины до техники выполнения всех в мире операций. А как он читал лекции! Заслушаться! Из-за Владимира она и начала ходить на кружок хирургии и поняла, кем хочет стать в будущем… Она думала, что будет специализироваться в кардиологии. Но влюбилась в хирургию раз и навсегда.
Владимиру было за 40. Он не был красавцем. Невысокий, с залысинами на голове, в круглых роговых очках, он не пользовался популярностью у студенток. Да и требователен он был без меры. Поговаривали, что он может отправить на пересдачу после первой же ошибки или из-за того, что студент неправильно поставил ударение в термине… Но Эльза его ничуть не боялась. Она с нетерпением ждала экзамена, мечтая продемонстрировать любимому педагогу свои знания.
Он поставил ей «отлично» и, закрывая зачетку, с улыбкой сказал:
- Заметил вас на кружке. Надеюсь, когда-нибудь мы с вами станем коллегами. Думаю, хирургия — это ваше. Твердая рука имеется, а клиническое мышление придет с опытом.
Потом он предложил ей написать научную работу для конференции под его руководством. Не раздумывая, Эльза согласилась. Она старалась изо всех сил, собрала статистику по опухолям спинного мозга, которой хватило бы на диссертацию, и заняла первое место на конференции. Набравшись смелости, она предложила руководителю отметить ее маленькую победу. И он, к ее огромному удивлению, согласился.
Они пошли в студенческое кафе, Владимир заказал пирожные и кофе. Он рассказывал о своей работе, о пациентах, о том, как стал врачом. Оказалось, его мать и отец умерли от рака. И он решил посвятить себя медицине.
- Думаете, у меня получится? - спросила Эльза. - Говорят, что хирургия — это мужское дело…
Он серьезно посмотрел на нее.
- Вам будет трудно. Труднее, чем мужчинам. Есть риск столкнуться с предубеждениями в свой адрес. Но, если вы не будете сдаваться, то справитесь. Я это точно знаю.
С того дня началась их дружба. Даже не дружба… Скорее, приятельские отношения, в которых ни Эльза, ни Владимир не позволяли себя панибратства. Многие замечали, что он выделяет Эльзу, более подробно отвечает на ее вопросы, уделяет ей больше внимания на практических занятиях… Поползли слухи о том, что между студенткой и преподавателем завязался роман. Но романа не было, о чем Эльза порой сожалела.
Именно он помог ей устроиться медсестрой на отделение, где он работал. Она тогда уже перешла на четвертый курс. Владимир брал ее с собой на операции, подробно рассказывал, что и зачем он делает, фактически сделав ее своим ассистентом.
А однажды, когда они после дежурства вместе шли к остановке, он неожиданно остановил ее и сказал:
- Эльза, я понимаю, что рискую выглядеть смешным в ваших глазах. Но я давно понял, что вы мне нравитесь не просто как талантливая студентка… А как женщина. Я устал держать это в себе. Просто скажите: у меня есть надежда на взаимность? Если нет, я больше никогда не вернусь к этому разговору.
Эльзе вдруг показалось, что мир вокруг стал ярче. Она взяла его за руку и тихо ответила:
- Почему же — надежды? Взаимность уже есть…
Он улыбнулся.
- А я-то боялся, что ты назовешь меня старым хрычом и убежишь, а потом будете смеяться надо мной с подружками!
Они поженились через полгода. Когда Эльза закончила учебу, на свет появилась Анжелика. Владимир изо всех сил старался помогать жене с ребенком, чтобы она могла поступить в ординатуру. Эльзе приходилось нелегко. Бесконечные дежурства, недосып, маленький ребенок… Но она справилась. И стала нейрохирургом, как и мечтала.
Владимир гордился женой. Не забывал хвалить ее в случае успеха. Если у нее что-то не получалось, говорил:
- Не смей опускать руки! Промахи бывают у каждого. Но побеждает тот, кто не сдается, а извлекает из своих промахов уроки…
Даже спустя много лет после смерти Владимира Эльза помнила эти его слова. Они звучали у нее в голове, когда она чувствовала, что не может победить недуг пациента, когда ощущала себя слишком усталой, когда в отчаянии думала бросить медицину навсегда… Он словно продолжал говорить с ней. И она, чувствуя его незримую поддержку, продолжала идти вперед…
Он умер, когда Лике исполнилось пять лет. На отделении, где он работал, не хватало врачей. Почти все ушли. Кого-то не устраивала мизерная зарплата, кто-то не выдержал бесконечных жалоб, поступающих от пациентов. Владимир отдежурил трое суток подряд. Переоделся, вышел на крыльцо больницы и упал… Конечно, к нему сразу подбежали… Но было поздно. Обширный инфаркт. Сердце не выдержало перегрузок и остановилось.
Эльза не понимала, как тогда сумела выжить. Ее чувства будто отключились. Она превратилась в робота. Ходила на работу, проводила время с дочкой, даже, кажется, смеялась и улыбалась… Но она не чувствовала ничего. Владимир унес с собой ее душу, оставив пустую оболочку, которая по привычке продолжала выполнять свои функции…
Так продолжалось несколько лет. Днем она была сильной женщиной, которая, по мнению окружающих, сумела достойно выдержать выпавший на ее долю удар судьбы. По ночам она рыдала в подушку и просила Владимира, чтобы он забрал ее с собой.
В одну из таких ночей на ее плач пришла Лика. Она легла рядом с мамой, обняла ее за шею и тихо прошептала:
- Мамочка, не плачь! Мне папа приснился. Сказал, чтобы я тебя успокоила. А то у него там дождик постоянно идет. А он дождик не любит, он по солнышку скучает.
Эльза прерывисто вздохнула. Владимир и правда терпеть не мог дождливую погоду и обожал солнце. Неужели Лика это запомнила? Или папа и правда пришел к ней во сне, чтобы передать ей весточку?
- Не буду больше плакать, родная, - пообещала Эльза. - Чтобы у папы всегда было солнышко.
- Ему хорошо на небе, - сонно пробормотала Лика. - Только я все равно по нему скучаю…
Эльза так и не вышла больше замуж. Просто не встретила мужчину, с которым ей было бы так же хорошо, как с Владимиром. А на компромисс с собой она была не согласна. Видимо, ей в жизни была отпущена только одна любовь. И она ушла вместе с ее первым и единственным мужем.
И вот теперь Лика тоже потеряла свое семейное счастье. Может, правы те, кто говорит: дочери часто повторяют материнскую судьбу?
- И что делать будешь? - спросила Эльза.
- Разведусь, -пообещала Лика. - Не хочу его больше видеть.
- А работать?
Лика вздохнула.
- Пойду. Только вот не знаю, куда. Может, секретаршей устроюсь. Видишь, как им везет в личной жизни? Может, тоже соблазню своего богатенького босса и буду в шоколаде.
Эльза покачала головой.
- Так себе вариант. Лика, может, по специальности?
- Ой, мам, да я все позабыла, - от мысли, что ей придется работать медсестрой, Лика даже рассмеялась. - Я укол-то не сделаю нормально. Пожалела бы пациентов!
- Навык быстро вернется. И, между прочим, я когда болею, свой наружный квадрант только тебе доверяю. Сходишь на курсы, вернешь квалификацию, восстановишь право работать в лечебно-профилактическом учреждении, и приходи к нам.
- К вам? - удивилась Лика. - По твоей протекции? Да меня все ненавидеть будут. Скажут: мама дочку безрукую устроила!
- Не скажут, - Эльза усмехнулась. - Во-первых, я уверена, что ты будешь работать, как надо. Во-вторых, кто будет спорить с заведующим отделением, сама подумай? Меня же все боятся!
- Так уж и боятся, - Лика потерлась щекой и плечо Эльзы. - Ну что, мам, давай ужинать? Курица готова. А над твоим предложением я подумаю. Знаешь, я думала, что никогда не буду работать медсестрой…
- Мало ли, что ты думала? - Эльза шутливо нахмурилась. - Государство тебе дало образование? Дало! Персонала у нас не хватает? Не хватает. Так что…
- Мне уже страшно, - Лика вытерла слезы. Лицо ее просветлело. - У меня будет самый суровый в мире начальник! Я еще даже не устроилась, а мне уже приказы отдают!
Эльза была уверена, что Лика забудет этот разговор. Она не верила, что дочь и впрямь вернется в медицину. Но, к ее удивлению, уже на следующий день Лика нашла курсы, пройдя которые она могла бы выйти на работу.
Курсы отвлекали Лику от развода. Саша, услышав, что она хочет разойтись, не стал с ней спорить или пытаться наладить отношения. Просто согласился, заявив, что их отношения исчерпали себя и ему в браке стало слишком скучно.
- Ну, не скучай теперь, - сказала Лика Саше после суда. - Надеюсь, теперь у тебя будет больше поводов для веселья.
- Не сомневайся, - поджал губы Саша. - А ты и впрямь холодная! Хоть бы слезинку проронила!
Ему было невдомек, как Лика рыдала всю ночь накануне суда, уткнувшись в колени матери… Как надеялась, что он попросит ее вернуться или хотя бы извинится за измену. Видя, как держится дочь, Эльза снова пожалела, что она не пошла по ее стопам. С такой выдержкой и умением брать себя в руки ей сам Бог велел стать хирургом. Хотя… Кто знает, может, она еще надумает поступить в университет. Но Эльза не хотела давить на Лику. Она и без нее пережила достаточно. Пусть поработает медсестрой, вспомнит больничные будни, проникнется этой особой, ни на что не похожей атмосферой. А там, глядишь, гены возьмут свое.
Лика устроилась на отделение постовой медсестрой. Эльза решила не скрывать, что новая сотрудница — ее дочь. Все равно рано или поздно об этом узнают. Эльза надеялась, что Лика хорошо проявит себя и ей не придется за нее краснеть.
Лика с энтузиазмом взялась за дело. Она осваивалась на новом рабочем месте, вспоминая то, чему ее учили в колледже. Эльзу радовало, что Лика внимательна к пациентам и искренне старается помочь им и облегчить их жизнь. Эту черту она ценила в сотрудниках даже больше, чем профессионализм. Они лечили людей, страдающих тяжелыми, с трудом поддающимися лечению заболеваниями. Такие люди могут быть капризными и раздражительными. Но это — не свойство их характера. Это — отпечаток, который накладывает болезнь. Как можно сохранить оптимизм и добродушие, когда тебя мучают нестерпимые подчас боли, когда ты оторван от привычной жизни и не знаешь, какое будущее тебя ожидает? К счастью, Лика это прекрасно понимала.
Ее быстро полюбили и пациенты, и другие сотрудники. Эльзу пугало лишь излишнее рвение дочери. Она старалась сделать все на «отлично», задерживалась на работе на несколько часов, порой забывала поесть. Эльза думала, что таким образом дочь пытается забыться. Все-таки она пережила измену мужа и развод. Трудно после такого быстро прийти в себя. Она боялась, что Лика перегорит и быстро потеряет желание работать в медицине. Так часто бывало с молодыми специалистами, которых Эльза за свой век повидала немало. Блеск в глазах гаснет, исчезает желание помогать страдающим людям, остается лишь ощущение, что тянешь бесконечную лямку, не видя достойного вознаграждения за свои труды… Но Лика старательно выполняла свои обязанности. И Эльза при всем желании не смогла бы найти повода придраться к ее работе.
Лика осталась жить у матери. После развода ей досталась двухкомнатная квартира. Но переезжать она не хотела.
- Ма, не хочу одна сидеть, - сказала она. - Если не помешаю, я бы осталась у тебя. На некоторое время.
- Ты? Помешаешь? Господи, Лика, да ты с ума сошла, - удивилась Эльза. - Живи, сколько хочешь. А квартиру будем сдавать. Откладывать деньги. Вдруг решишь идти в университет? Там конкурс огромный, может быть, придется учиться на коммерции…
- Мам, ну не надо, - закатила глаза Лика. - Не пойду я ни в какой университет! Мне и медсестрой неплохо работается.
- Поживем — увидим, - коротко ответила Эльза.
Однажды после очередной операции Эльза отдыхала в своем кабинете. Услышав робкий стук в дверь, она улыбнулась:
- Заходите, Роман!
Роман осторожно, будто бы опасаясь чего-то, вошел и сел на стул напротив Эльзы.
- Эльза Генриховна, начинает Петрова из пятой готовить к операции? Думаю, послезавтра можно. Гемоглобин подняли, чувствует себя хорошо, анализы хорошие…
- Готовьте, - кивнула Эльза. - Тянуть дальше нельзя.
- Прекрасно, - Роман замолчал и принялся неловко теребить полу идеально отглаженного белоснежного халата.
- Роман, вас что-то беспокоит? - прервала молчание Эльза. Вечно с ним так. Ведет себя, как мальчишка, который боится сказать слово при строгом директоре. Мог бы уже усвоить, что начальница не кусается…
- Да, Эльза Генриховна. У Оли послезавтра утренник. А у меня сутки стоят.
- Хотите отпроситься?
- Да… Я потом отработаю, Витя согласен задержаться, пока я не приду, если что-то срочное. Но на утро плановых у нас нет, так что…
Эльза вздохнула. С одной стороны, она сочувствовала Роману. С другой… Она не любила, когда сотрудники начинают опаздывать или меняться сменами из-за семейных обстоятельств. Она считала, что каждый врач, каждая медсестра — это детали отлаженного механизма, который должен работать без сбоев. Что будет, если одна деталь не приходит на рабочее место вовремя, другая пытается взять на себя чужие обязанности, третья вот… На утренники детские ходит…
Но не отказывать же ему, в самом деле… Эльза порой жалела о том, что столько времени уделяла работе, когда Лика была маленькой. Сколько утренников она пропустила? Сколько раз дочка делала уроки одна? Сколько раз оставалась без материнской поддержки и доброго слова?
- Хорошо, - кивнула она. - Идите к дочке на утренник. Но, Роман, вы знаете, что я от этого не в восторге…
Роман просиял:
- Спасибо, Эльза Генриховна! Оля просто лисичку будет играть. Она так готовилась! Костюм мы вот с ней вместе сшили, представляете?
- Швом Мультановского? - Эльза представила, как Роман сосредоточенно сшивает детали выкройки при помощи хирургических игл и зажима и засмеялась.
- Нет, - Роман усмехнулся. - На машинке.
- Ладно, идите, работайте, - Эльза развела руками. - Ну что я с вами могу поделать. Пожелайте от меня удачи вашей лисичке.
На следующий день Эльза и Лика отдыхали после суток. Обе проснулись вечером и решили заказать еду на дом. Когда курьер принес пиццу и женщины расположились на диване, чтобы поужинать, Лика неожиданно спросила:
- Мам, а этот ваш Роман…
Она осеклась, а потом продолжила.
- Про него столько говорят разного… А я вот спросить не решаюсь у него. Как это вышло, что он один двоих детей воспитывает?
- И что говорят? - спросила Эльза.
Лика принялась загибать пальцы:
- Ну, что от него жена ушла к богатому. Что ушла потому, что от детей устала. Еще что он ее сам выгнал потому, что она ему изменила. Она просила вернуться, а он не пустил и детей отнял.
Эльза покачала головой.
- Какой-то монстр просто наш Роман. Или, как говорится, «терпила»… Но все не совсем так, как наши тетушки судачат. А почему ты спрашиваешь?
- Ну, так просто, - пожала плечами Лика. - Он забавный. Часто на пост подходит. Про девочек своих рассказывает. Только у меня ощущение, что он меня боится…
- Не боится, у него манера общения такая. Ну, и застенчивый он немного, - Эльза задумалась. - Я знаю, что у него было с женой. Но только ты никому. Он мне рассказал, когда это все произошло… На эмоциях. Так-то он скрытный. Особо не распространяется.
Роман пришел на отделение сразу после ординатуры. Эльзе он понравился сразу. Она видела его талант и здраво оценивала перспективы. Интерес к профессии, сочувствие к пациентам… А еще у него были «умные руки»: так Владимир говорил о тех хирургах, которые способны принимать нужные решения в буквальном смысле кончиками пальцев, когда что-то во время операции идет не так. Эльза даже видела в Романе своего будущего преемника. Правда, ей не нравилась его застенчивость. Она думала, что хирург должен быть уверенным в себе и заражать этой уверенностью пациента. Впрочем, она верила, что эта черта может прийти со временем.
Она знала, что Роман женат и у него две дочки. Младшей Люсе тогда был годик, старшей исполнилось три. Детей Роман обожал. Часто показывал их фотографии, рассказывал об их успехах и достижениях. Когда Рома говорил о дочерях, лицо его преображалось. Становилось словно еще мягче и добрее, как будто освещаясь теплым светом изнутри.
С женой Романа Катериной Эльза виделась только один раз, когда она пришла на новогодний корпоратив. Катерина была сказочно хороша собой. Коса до пояса, огромные карие глаза, в которых и впрямь можно было утонуть, стройная фигура… Эльзе даже подумалось: и что такая красавица делает рядом с простым доктором, который не может похвастаться огромными доходами? Но Эльза тогда прогнала эту мысль. Роман хороший специалист и прекрасный человек. Некоторым женщинам этого вполне достаточно. А она, видимо, с годами стала слишком циничной… Увидела женщину первый раз в жизни — и уже думает о ней черт знает что…
Но интуиция Эльзу не обманула. Через пару месяцев после новогоднего корпоратива Роман позвонил и сказал, что не выйдет на работу.
- Что случилось? - спросила она. - Вы заболели?
- Семейные проблемы, - коротко ответил он. - Эльза Генриховна, очень прошу вас, отпустите. Я уже договорился, меня Макс подменит.
- Ладно, - удивилась Эльза. Раньше Роман никогда не пропускал работу. Только один раз, когда подхватил грипп…
Ни один из сотрудников не знал, почему Роман не пришел. Эльза даже начала за него волноваться. Не вышел он и на следующее дежурство. Эльза готовилась уже обрушить на Романа волну своего начальственного гнева. Но, когда увидела Романа, небритого, какого-то помятого, с синяками под глазами, передумала.
После пятиминутки она попросила, чтобы он зашел к ней в кабинет.
- Рома, что происходит?
- Ничего, - он помотал головой. - Все хорошо, Эльза Генриховна.
Она подошла к нему и внимательно заглянула в глаза.
- Роман, я ценю своих сотрудников. Особенно хороших сотрудников и хороших врачей. Вы — именно такой. И я вижу, что у вас какие-то проблемы. Если я могу хоть чем-то помочь — скажите. Может, отпуск вам устроить внеочередной? Или материальная помощь нужна? Я выпишу, у нас еще есть средства…
Роман опустил голову. Какое-то время он просто рассматривал свои большие руки, лежащие на коленях. А потом тихо сказал:
- Катя ушла.
- О Господи, - Эльза с сочувствием смотрела на Романа. - Может, еще помиритесь?
- Нет, не помиримся, - Роман прикрыл глаза. Эльза поняла, что ему тяжело говорить о том, что произошло в его жизни. - Она скоро уедет. Навсегда. А я-то, дурак, думал, что это — на всю жизнь. Что мы всегда будем вместе. И в горе, и в радости, как говорится.
Оказалось, что неделю назад Катерина сообщила Роману, что они расстаются. Сказала об этом так просто, словно речь шла о походе в супермаркет на выходных или покупке нового пылесоса. Роман сперва решил, что Катя шутит над ним. Ведь все было хорошо. Они не ругались. У них росли две чудесные девочки… Только недавно они строили планы на летний отдых. Катя хотела поехать в Турцию, и Рома пообещал, что будет брать побольше смен, чтобы исполнить ее желание.
И тут — такое? Она уходит от него? Почему? Куда?
Катерина сказала, что нашла другого мужчину. Он оказался итальянцем. Она переписывалась с ним уже почти полгода. Он регулярно присылал ей деньги, дабы доказать серьезность своих намерений. А месяц назад позвал к себе, пообещав, что возьмет ее в жены. Катерина не сомневалась ни минуты. Она всегда мечтала о красивой жизни. Она знала, что с ее внешними данными она может рассчитывать на многое. Но, родив двух дочерей, она начала думать, что растрачивает свою красоту зря. Еще несколько лет — и ее шансы найти обеспеченного мужчину начнут падать… Значит, надо было торопиться. И тут в ее жизни появился Джузеппе. Своя вилла, свой бизнес: от отца ему в наследство досталась фабрика, производящая элитные вина. Конечно, ему уже за 50, да и выглядит он не ахти… Но у него есть деньги. И он хочет, чтобы Катерина скрасила его жизнь своим в ней присутствием.
- А дети? - спросил Роман.
Катерина смотрела холодно, словно перед ней был не муж, а чужой человек.
- Дети останутся с тобой, - тоном, не терпящим возражений, сказала она. - Джузи уже вырастил троих детей, он не хочет новых.
- Ты просто бросишь дочек? - выдавил из себя Роман. - И уедешь?
- А что мне еще делать? - Катерина повысила голос. - С тобой нет никаких перспектив. Жизнь — одна. Я не хочу прожить ее в тесной квартире, стирая твои носки и наглаживая халаты, понимаешь?
- Подумай еще, - попросил Роман. Он готов был валяться у Катерины в ногах, умоляя ее не уезжать. Но, видя ее пустой взгляд, он понимал: это бесполезно. Она уже приняла решение и менять его не намерена.
- Я все обдумала. Я еду к матери. Оформим развод. А потом я уезжаю в Италию. Обещаю, что на детей претендовать не буду, - пообещала она. - Я поторопилась. Дети были ошибкой. Если бы я знала, как с ними тяжело, как много сил они отнимают, никогда бы не стала рожать.
Катерина сдержала свое слово и переехала к матери, оставив годовалую Люсю и трехлетнюю Олю с отцом.
К счастью, Люся еще толком не понимала, что происходит. А вот Оля каждый день задавала вопросы о маме. И Роман не знал, что ответить. Как сказать такой малышке, что мама променяла ее на сытую жизнь в Европе? Как объяснить ей, что мама решила, что дочь больше ей не нужна?
А еще Роман не знал, как совместить работу и уход за детьми. К счастью, его мама согласилась помочь. Она переехала из деревни в город, чтобы сидеть с внучками, пока папа на очередных сутках.
- Как-то так, - грустно закончил Роман. - Она уже уехала. Через три дня после того разговора. Оказалось, она билет заранее купила. Пока в гости поехала, потом вернется, чтобы развод оформить и от детей отказаться. Она мне письмо написала. Там так и сказано: отказаться… Эльза Генриховна, ну как так можно? Они же… Маленькие совсем. Так любят ее. Я вру, что мама вернется. Но не могу же я всю жизнь врать?
- Не можете, - согласилась Эльза. - Роман, я не знаю, что сказать. Это ужасно.
- И, главное, не ссорились даже. Она улыбалась, обнимала меня, спрашивала, как день прошел. А сама, получается, все это время с ним… Договаривалась, - перебил ее Роман. - Что я сделал не так?
Эльза хотела сказать, что единственное, что Роман сделал не так — это выбрал неправильную женщину. Но она промолчала. Вряд ли эти слова были бы уместными в такой ситуации.
Она редко проявляла эмоции при подчиненных. Но в этой ситуации она решила сделать исключение из правил. Она подошла к Роману и погладила его по плечу.
- Рома, вам тяжело сейчас. Очень тяжело. Просто знайте, что вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. В течение года я готова идти на уступки. Можете меняться сменами, опаздывать, я даже отпуск вам выбью в то время, какое вам будет удобно. Но только один год, поняли? А потом придется собраться и вернуться в колею.
Роман понуро кивнул.
- Спасибо, Эльза Генриховна.
- Не за что, Роман, - ответила она. - Возвращайтесь к работе. И еще… Если захотите поговорить… Или понадобятся деньги… Просто скажите мне. Сразу. Я сделаю все, что смогу.
Но Роман больше не возвращался к этому разговору. Эльза видела, что он старается совместить работу и воспитание дочек, как может. Дети часто болели, из-за чего Роману приходилось договариваться с коллегами о заменах. Он мог опоздать, потому что младшенькая не хочет оставаться в садике или старшая умудрилась заклеить дверную скважину пластилином. Несколько раз он даже брал одну из дочек на работу, когда матери пришлось срочно ехать обратно в деревню, а садик закрыли на карантин. Но он справлялся. И ни разу не подвел Эльзу. Из-за чего она зауважала его еще больше.
Конечно, она не раз думала о том, что Роман слишком уж мягкотелый. Мог бы ударить тогда кулаком по столу и велеть жене забыть о заморском принце. Мог ведь? Но не сделал. Может, именно мужественности в нем ей и не хватило? Кто знает, чужая душа — потемки… И Эльзе было вполне достаточно того, что Роман успешно справляется с самыми сложными операциями. А его личная жизнь ее ничуть не касалась.
- Ужас какой, - прошептала Лика, дослушав рассказ матери. - Разве можно так? Взять и бросить двоих малышек…
- Видимо, можно, - пожала плечами Эльза. - Раз она так сделала. А почему ты спрашиваешь? Что, понравился он тебе?
- Да нет, - Лика засмеялась. - Не мой типаж. Абсолютно. Не в обиду твоему любимому доктору, но он все-таки немного тряпка. Мне такие не нравятся. Хотя симпатичный, конечно.
- Есть такое, - кивнула Эльза, доставая из коробки очередной кусок пиццы. - Слушай, мы с таким питанием скоро потолстеем и перестанем влезать в халаты.
- Не потолстеем, - засмеялась Лика. - С такой работой не потолстеть!
Интерес Лики к Роману не был случаен. Она замечала, что он испытывает к ней симпатию. Рома часто подходил к посту, чтобы перекинуться парой фраз, регулярно звал с собой в столовую во время перерыва… Когда их дежурства совпадали, открывая журнал она всегда находила в нем шоколадку. Это забавляло и умиляло ее. Но она не видела в нем перспективного кандидата в мужья. Лика знала свой типаж. Ей нравились чуть грубоватые мужчины, от которых веет брутальностью. Саша был именно таким. Через день занимался в качалке и страшно гордился своими мышцами. Отлично разбирался в машинах. Предпочитал носить кожаные куртки и потертые джинсы. А Рома… Она часто представляла, как он возится с дочками, заплетает им косички, читает сказки на ночь. Это казалось ей милым. Но не более.
Да и ухаживал Рома из рук вон плохо. Его комплименты были скорее забавными, нежели приятными.
- Вы так хорошо сделали укол, пациент даже не вздрогнул, - заявил он ей как-то. Все бы ничего, но пациент, которому Лика вводила препарат, еще не успел отойти от наркоза. Он мог похвалить ее шапочку, сказав, что она прекрасно оттеняет цвет ее лица. Шапочка была ярко-зеленой.
- Я на лягушку похожа? - засмеялась Лика.
Роман стушевался.
- Да нет, просто… Освежает очень, - пробормотал он.
Роман нравился ей. Но она видела в нем потенциального друга. И надеялась, что он воспринимает ее так же. Лике не хотелось делать ему больно. Она была уверена, что даже попытки ухаживать за ней даются ему нелегко. Точно так же, как и ей тяжело общаться с мужчинами после развода… Конечно, похожий опыт мог бы им помочь сблизиться друг с другом. Но Лика чувствовала, что ей нужен другой мужчина.
Лишь однажды она чуть было не изменила свое мнение. Она дежурила ночью, Роман позвал ее в операционную… Оказалось, что медсестра, которая должна была ассистировать ему и подавать инструменты, уехала домой: что-то случилось с ее мамой. И Рома попросил Лику исполнить ее обязанности.
- Это несложно, - говорил он. - Просто подавайте мне инструменты и делайте, что я говорю. У нас там сейчас только анестезистка и пара санитарок…
- Да я даже не помню, как инструменты называются, - у Лики началась паника.
- Я подскажу, - улыбнулся Роман. - Может, понравится еще, захотите стать операционной сестрой, будем вместе работать.
Лика справилась со своим заданием. Роман не раздражался и не ругал ее, когда она терялась и не знала, какой инструмент ему требуется или подавала не подходящие нитки… Она быстро поняла, что надо делать, и с интересом наблюдала за операцией. Она вдруг поняла, что Роман словно изменился. Исчезла робость, пропала неуверенность в себе. Его руки словно сами знали, что надо делать, а в движениях она чувствовала неслышимую ухом мелодию. В операционной он был сильным, смелым… Будто более настоящим, чем всегда. В его голосе появилась твердость, которой она не замечала раньше.
Лика залюбовалась Романом. И как она не видела всего этого раньше?
Только вот после операции все встало на свои места. Выйдя из операционной, Роман чуть не упал, споткнувшись о порог. Он рефлекторно схватился рукой за плечо Лики. Она подскользнулась на кафельном полу и приземлилась прямо на колено.
- Ай, - взвыла она. - Больно как!
- Прости, - Роман побледнел и попытался помочь Лике подняться. - Я не хотел! Может, рентген?
- Эх, Рома, - из операционной выглянула медсестра-анестезистка. - Ни дня без происшествия! В тот раз чуть столик не перевернул, теперь вот сестричку ломаешь!
Бледность на лице Романа сменилась лихорадочным румянцем.
- Простите, Анжелика Владимировна, - он поднял ее так легко, словно она ничего не весила. Лика удивилась: она не подозревала, что он обладает столь выраженной физической силой.
- Ничего, - пробурчала она. - Вроде, цела.
- Лика, спасибо вам, - Роман прижил руку к сердцу. - Я правда очень благодарен. И я не хотел тебя беспокоить, но так вышло. Если бы был кто-то другой, я бы тебя не позвал. Ни за что!
- Почему это? - Лика приподняла бровь. - Что со мной не так?
- Нет, то есть я, конечно, тебя хотел, но… То есть, извините, хотел вас…
Лика не сдержалась и рассмеялась. Колено все еще болело. Но Роман выглядел настолько забавно, что она забыла о неприятных ощущениях. А еще несколько минут назад он казался ей бесконечно сильным и могущественным вершителем человеческих судеб!
- Роман, я возвращаюсь в отделение. Если что — звоните!.
Виктория Белозерова, "Гавань души"
Продолжение
