Сразу оговорюсь: любовных романов и детективов я сегодня представлять не буду. Хотя для любителей узнать что-то новое, освежить и переосмыслить свои школьные познания — чтиво будет захватывающее и увлекательное, потому что написано оно легко и занимательно.
В последние годы происходит бурное развитие науки антропологии. Интерес к ней проявляют и генетики, и социологи, и биоинженеры, и историки, и даже футурологи.
Просто, чем дальше, тем становится яснее, что истоки, а значит, понимание и разумное объяснение — людской природы, наших поступков и стремлений, психологических проблем, политических событий и даже перспектив нашего будущего — все это лежит там, в процессах зарождения и формирования человеческого разума.
На эту тему вышло несколько популярных книг, которые буквально перевернули представление о привычных, казалось бы, давно известных вещах.
Но, вооруженная новыми инструментами (такими, как генный анализ, компьютерное моделирование, массовая статистика), открывшая себе новые регионы, где прежде масштабные раскопки не проводились (прежде всего, это малоизученные районы Китая, Юго-восточной Азии, Африки, Южной Америки) — антропология сегодня развивается так стремительно, что следить нужно за живыми выступлениями специалистов (благо, Интернет дает такую возможность).
Я начну с двух впечатливших меня книг, которые всем советую прочесть. Это «Сапиенс» Ноя Харари и «Достающее звено» Станислава Дробышевского. Оба автора, слава богу, живы, совсем еще не старые люди и продолжают писать книги, которые я также советую читать, но упомянутые два издания были их первыми солидными работами (считаю такой термин вполне применимым к научно-популярным изданиям), которые получили заслуженную широкую известность.
В частности, книга "Сапиенс" вошла в список бестселлеров по версии The New York Times, завоевала Книжную премию Национальной библиотеки Китая и вошла в десятку любимых книг Билла Гейтса.
Харари в этой книге задается вопросам: как природа позволила человеку вырастить такой непропорционально большой мозг? Это сейчас нам понятно, что ум, как говорит пословица – такая ноша, что, чем она больше, тем легче идти. Или вспомнить одесский анекдот: «Учись сынок! Без образования ты в лучшем случае обчистишь карманы пассажиров вагона. А, закончив университет, ты сможешь украсть всю железную дорогу!»
Но на начальном этапе эволюции человека мозг был обузой! Он требует питания (до 25% процентов всей энергии, потребляемой организмом!), он прилично весит (отсюда шейный остеохондроз), он (вернее, его костная оболочка) при рождении таранит и разламывает родовые пути матери. А, например, при встрече с павианом или львом в саванне — как тебе поможет развитое абстрактное мышление? Да никак! Мявкнуть не успеешь.
Каким же образом такое сомнительное приобретение могло генетически закрепиться? Значит, умные мальчики и девочки давали больше жизнеспособного потомства, чем их тупые сородичи? Благодаря чему? Невольно вспомнился анекдот. Он про двух украинцев и сегодня может звучать неоднозначно, но я его знал давным-давно, он никак не связан с нынешними событиями, поэтому рискну рассказать.
Микола и Тарас прогуливаются по набережной. В море тонет человек. Кричит по-русски: «Помогите!» Хлопцы не реагируют. Человек переходит на украинский: «Врятуйтэ, люды добри» Хлопцы ухом не ведут. Утопающий пробует звать на помощь по-английски и по-немецки: «Хэлп ми! Хильфе!» Утонул. Микола с уважением: «Ты дывы, Тарас, скилькэ мов людына знала!» И Тарас: «И шо? Дуже воно йому допомогло?»
Или такой вопрос: почему человек стоит особняком по отношению к прочим животным? У других млекопитающих – по нескольку родов, в каждом роду по нескольку видов. А у нас — гордое одиночество: род — человек, вид — человек разумный.
И ладно бы мы так эволюционно шли, линейно, как нас учили в советской школе: от обезьяны произошел питекантроп, от питекантропа — неандерталец, от неандертальца – кроманьонец, а от него — мы, современные люди.
Но ведь оказалось: все совсем не так! Оказывается, мы не произошли от обезьян, во всяком случае от современных. Просто у нас с ними был общий предок. Когда-то у одной матери родились две девочки, одна из которых стала праматерью всех людей, а другая — праматерью всех шимпанзе! Более того, людей в эволюции было много. Они были разными. Те же неандертальцы были сильнее и умнее наших предков.
Именно они были первыми европейцами: рыжими, рослыми, мускулистыми, с развитым мозгом, устойчивыми к холоду. А наши предки пришли к ним в гости из Африки голые, щуплые, чернокожие, теплолюбивые, глуповатые. И вытеснили! Как? Благодаря чему? Сначала гнали до Испании, а потом — всего тридцать тысяч лет назад! — окончательно уконтрапупили.
Прямо какая-то реконкиста каменного века! (Напомню: реконкиста – это отвоёвывание пиренейскими христианами земель, занятых маврами. Происходила там же, на Пиренейском полуострове и в том же в направлении: с севера на юг). При этом в нашем геноме ученые нашли до четырех процентов неандертальских генов. Значит, не только дрались? Значит имели место и более мирные контакты? Или прямо в драке...
А если бы не всех древних людей наши предки истребили? И было бы в роду человеческом несколько видов, которые бы не скрещивались между собой и развивались параллельно и независимо? Как тогда? Есть же медведи бурые, а есть белые, или гризли, или гималайские.
Это уже не расы. Это обособленные виды. У людей запросто могло быть так же. Это была бы совсем другая история! Не говоря уже о религии. Кого именно Господь создал по образу и подобию своему? Есть, о чем пофантазировать!
Харари выделяет четыре наиболее важных революции в истории человека. Первая — когнитивная. Примерно 70 000 лет назад у сапиенса развилось воображение. Вторая — сельскохозяйственная. С 12 000 года до н. э., началось развитие земледелия. Третья — объединение человечества (постепенное объединение человеческих политических организаций в одну глобальную империю). И четвертая — научная. Примерно в XVI веке возникла объективная наука.
Ученый утверждает: сапиенс стал доминировать над миром, потому что это единственное животное, которое может гибко сотрудничать в большом количестве. Муравьи, пчелы и термиты сотрудничают, но не гибко, на инстинкте. А неандертальцы мыслили гибко, а сотрудничали плохо. Вот и вымерли. У обезьяньей стаи всегда есть предел численности. Миллион обезьян в одну стаю объединиться не могут. А люди объединяются (в страны, армии, религиозные сообщества, международные корпорации и т.д).
Способность сапиенса к сотрудничеству — результат его уникальной способности верить в придуманные вещи, существующие исключительно в воображении. Такие как боги, нации, деньги, фирмы, узнаваемые бренды и права человека. Вот, скажем, кошка (это доказано) не имеет фантазии. Она, например, уверена, что ушедший на работу хозяин просто вышел и весь день стоит за захлопнувшейся дверью. Поэтому она и скребет обои, и мяучит: дескать, хватит уже прикалываться, заходи.
Продолжение статьи здесь:
Не забываем лайк и подписку! Впереди много интересного.
Читаем также:
