Это было очень давно, лет сорок назад. Я тогда только закончил школу и поступил в институт на инженера-строителя. А перед началом учёбы поехал в деревню навестить свою абием, бабушку по-татарски.
Деревня по тогдашним меркам была от города очень далеко, автобусы до неё не ходили. С трассы пешком по проселочным дорогам нужно было километров пятнадцать чесать, а то и двадцать. Мне повезло, Ильдар-абый, деревенский конюх, вёз из центра района в деревню фураж. Я к нему на телегу и подсел.
Июльское солнце было в самом зените. Горячий воздух, наполненный ароматом полевых трав и звоном мошкары, так плотен, хоть ножом режь. У меня, городского жителя, аж голова закружилась. Еще и Ильдар-абый песню затянул о любимой сторонке. Эх, красотища!
Вот в дрожащем от жары воздухе колыхнулась вдали гладь реки. На берегу рассыпаны домишки с подворьями – это деревня, откуда родом мои родители. Давно сюда не приезжал, разве только до четвертого класса, потом всё пионерские лагеря на каникулы выбирал.
Наконец, доехали и до околицы. Здесь я спрыгнул с телеги, Ильдар-абый свернул на конюшни, а я направился к своим по берегу нашей Киртелинки. Киртелинка – речка небольшая, но быстрая и глубокая, а вода в ней прозрачная-прозрачная, можно с мостика увидеть, как рыбы снуют в толще воды.
За мостом и наша улица. Деревянные дома с мансардами, обшитые досками в «ёлочку», по обычаю покрашены черезполосно – желтый, зеленый, голубой. Белые резные наличники. На воротах цветные звезды да лебеди. Рядом с воротами скамеечка для аксакалов. Перед домом палисадник с сиренью да калиной – окон не видать. Да у татар и не принято частную жизнь напоказ выставлять.
Стал спускаться с моста, заметил на берегу босоногую девчонку лет восьми. Белокожая, волосы медью отливают, что-то собирает – камушки ли, ракушки. Подняла голову, глянула на меня зелеными глазищами, аж мурашки по коже пошли – такая маленькая, а взгляд острый.
– Аниса, кызым! – послышался женский голос. Девчонка вскочила, побежала, еще раз глянула на меня, как порезала…
Дошёл я до нашего двора, а во дворе Аниса с моей абием кур кормят.
– Ой, улым приехал! Какая радость! – бросила ведро невысокого роста пожилая женщина в белом платке, и давай меня обнимать!
А Аниса стоит, насупилась, смотрит изподлобья.
Уже поздно вечером, когда в доме все уснули – абый на полатях, Аниса на печке, мы с абием пили чай с матрюшкой, всё не могли наговориться. Я тогда и спросил:
– Абием, а что за девочка у вас живет? Я вроде не слышал, что у меня сестренка есть.
– Ой, Амир, это мы сиротинушку приютили, соседская девчушка без родителей осталась. Мы подумали, соседи нам уже как родственники, а дети все уехали в город, даже внуки не приезжают. Что мы с абыем, не справимся разве? У нас силы есть, поднимем, да веселее жить, да и помощь нам в старости будет.
– Да что-то она странная немножко – за день ни одного слова от неё не услышал.
– Нет, она не немая, но не разговаривает. Может, от испуга – родители страшной смертью умерли. А может, в бабку – та тоже ни с кем не разговаривала.
– А что случилось с её родителями?
– Сейчас, улым, расскажу. Только история долгая, айда ещё чаю налью.
И абием начала свой рассказ:
– Дело давно было. Прадед твой, Фарук, ещё жив был. Как Волга-Илеть разлилась, в нашей речке тоже вода поднялась, целая заводь образовалась. Что только не прибивало тогда на берег – бревна, утварь всякую. Говорят, как водохранилище построили, много селений тогда под воду ушло. Рыбаки деревенские в те дни с уловом приходили, только не с рыбой, а что река несла. В одно утро вынесло на берег женщину. Думали, утопленница. Мало ли, может, родной дом не захотела покидать, или что случилось. Но как стали её поднимать, оказалось, что живая. Только ходить не могла – ноги ей бревнами перебило. И не разговаривала, молчала как рыба, только головой качала. Ни имени, ни откуда она, не могли узнать. Даже милиция не смогла выяснить.
А Фарук, отец мой, всё от неё не отходил. Говорил, что похожа она на любовь его юности, еще довоенной. Была у него в невестах одна кулачка, ну так тогда зажиточных людей называли. Но, времена, сам знаешь, суровые тогда были. Семья этой девушки пропала – то ли сослали их куда, то ли сами бежали. Кто знает? Леса то у нас за рекой нехоженые. Говорят, там в тридцатые годы много новых шурали появилось. Ну да ладно, кто она, откуда, осталось неизвестным, но Гайшабика, так назвали в деревню утопленницу, осталась в нашем селе. Рашид, сосед наш, вдовец, её себе в жены взял.
Отец мой, говорили, год сам не свой ходил. Вот от моей ани ему доставалось, ревновала она. Да как не ревновать, Гайшабика хоть и инвалидом до конца жизни осталась, но красивой была – высокая, грудастая, волосы густые, с медным отливом, глаза яркие, зеленые. Деревенские старухи шептались, что не иначе она не человек, а Юха-кыз, змея, облачившаяся в человеческий образ. Уж больно все мужики на неё засматривались. Да и особенность у неё ещё одна была – без воды жить не могла, каждый день ей нужно было баню топить или водой обливаться.
А Рашид сил не жалел, воду носил, дрова колол, баню топил, чтобы женушке угодить. Полати в доме ей сделал особые, чтобы могла она по ним ползать – ноги ведь так и не ходили. А как она стала жить с Рашидом, привалила ему удача, дела начали спориться. То в лотерею выиграет, то на премию заработает, то на повышение по должности пойдёт. Точно, Юха ему досталась, они, говорят, если под покровительство берут человека, то обогащают его. Вскоре и дочка у них родилась – Надирой назвали. Красивая, вся в мать – волосы золотые, глаза зелёные, шея лебединая. Вот и Аниса в их породу…
Только вот со временем что-то случилось. Рашид-абый то ли устал от трудов домашних, то ли возгордился – к тому времени, как дочь подросла, он уже большим начальником стал. Да только всё меньше и меньше Гайшабике внимания уделял, бывало и двое суток в доме не появлялся. Гайшабике болеть начала, кожа её потрескалась, корками покрылась. Мой отец иногда к ним захаживал, приносил воду, да всё это скандалами заканчивалось – то ани на него накричит, то Рашид с кулаками полезет.
Долго ли, коротко так продолжалось, но, однажды Гайшибике пропала. Исчезла. Люди говорят, видели, как она к реке ползла. Или им это показалось? Но нигде её не нашли – ни живую, ни мёртвую. Юха, точно Юха – из воды пришла, в воду и ушла. А может, её шурали утащили…
Абием приумолкла, задумалась. Слышно было, как тикают ходики, да посапывает абый у печки.
– Ты, улым пей, пей чай. В городе у вас такого нет. – Абием снова потянулась к чайнику. – Это ещё не все, дальше слушай.
Окончание следует...
------------------
Словарь:
абием – бабушка
абый – дедушка
абы- дядя (старший)
ани – мать, мама
матрюшка – душица
Су-Анасы – мифологическое существо, водяная
улым – сынок
Шурали – мифологические существа типа леших
Юха, Юха-кызы – мифологическое существо. Девица-оборотень.
Автор: Инесса Фа
Источник: https://litbes.com/concourse/ff-1/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.
