Шари подбежал к Весте.
Увидев ослика, удивился, зажал нос пальцами.
Вонь была невыносимой. Она буквально выворачивала всё изнутри.
Индус взял Весту за руку и жестом показал в сторону кровати.
Женщина шла к ней на ватных ногах.
Шари стал вытаскивать животное из дома.
Его не было очень долго. Веста лежала с открытыми глазами и не понимала, что происходит.
"Воронья мать" 19 / 18 / 1
Индус вернулся с Давидом и сказал, что вдвоём им удалось закопать животное.
Зять был взволнован. Он сообщил Весте, что Нюрочка родила дочь, но сама находится в тяжёлом состоянии.
— Тётушка не подходит к ней. Говорит, что дочь должна ответить за мать. Христина попросила сообщить вам об этом.
Веста встала с кровати, посмотрела безумными глазами на Шари, на Давида и сказала каким-то низким, почти мужским голосом:
— Привезите мне дочь.
— Это невозможно, — помотал головой Давид. — Тётя Катя не отдаст её вам.
Шари молчал.
Веста смотрела на него, мысленно моля о помощи.
— Ты сама виновата, — сказал вдруг индус. — Ты хотела того, кто твоим не был. Он спасся, а ты ещё нет. Это большой грех, Веста! Тёмные силы только и ждут, когда кто-то на земле к ним обратится. И ты обратилась к ним. А я полюбил тебя, чтобы спасти.
Веста насупилась и бросилась на Шари с кулаками.
Он не позволил себя ударить. Сильно сжимал запястья женщины, пристально смотрел в глаза.
Как только индус отпустил её руки, покорно села на стул.
Давид что-то говорил Шари, но тот отмахивался и в итоге вытолкал мужа Христины из дома.
Ночь была светлой. Багровый кусок луны поднимался из-за горизонта.
Луна как будто налилась крoвью.
Шари вышел во двор, помолился. Потом вернулся к Весте.
Она сидела неподвижно.
Индус начал целовать её.
Веста вроде бы сначала поддалась. А потом резко засунула руку под подушку.
Шари не успел рассмотреть предмет в руке женщины. Веста, не мешкая, ударила его чуть выше груди.
Индус схватился за горло и упал с кровати.
Обезумевшая женщина выбежала на улицу и стала кричать.
***
— К ней никого не пускают, — Давид успокаивал плачущую Христину. — Она опасна.
— Она моя мама! Она не причинит мне вреда.
Давид усмехнулся.
— Я не могу рисковать твоей жизнью. Я не буду даже пытаться добиться встречи.
Шари всё решит сам. Нам только ждать.
— Это ты виноват! — завелась Христина. — Это ты привёз её сюда. Это ты приставил к ней этого вонючего старика!
Давид взял жену за руки и спокойно произнёс:
— Не заводись, моя любовь! Шари очень добрый. Он помог твоей матери встать на ноги.
— Лучше бы она не ходила! — воскликнула Христина. — Лучше бы она лежала всегда. И тогда не была бы как сейчас в том страшном месте.
Давид нахмурился.
Вышел на улицу, вернулся с верёвками.
Приказал жене прилечь на кровать.
— Сейчас я сделаю так, что ты не будешь ходить. Я привяжу тебя на несколько дней. А потом спрошу, желаешь ли ты своей матери никогда не вставать.
Христина смотрела на Давида со слезами на глазах.
— Я не хочу, — прошептала она.
— Тебе нужно попробовать, чтобы ты поняла, что так говорить нельзя.
Давид насильно уложил жену на кровать. Но привязывать не стал.
А ночью Христина сбежала из дома.
***
Маленького роста женщина с жёлтым как сера лицом смотрела в одну точку и иногда показывала пальцем, жестами приглашая Весту взглянуть.
Веста не подходила.
Она вот уже несколько дней прокручивала в голове то, что натворила.
Когда Шари выгнал Давида и вышел помолиться, Веста взяла нож и спрятала под подушку.
Она была очень зла на индуса за то, что тот отказался помочь.
Месть заполнила всё внутри.
Женщина решила притвориться ласковой до того времени, пока не появится возможность ударить Шари.
И этот момент наступил.
Сейчас Весте казалось, что какая-то неведомая сила помогала ей. И та сила была страшной. Она сама двигала её руками.
— Смотри! Смотри! — женщина с жёлтым лицом стала кричать. — Оно покляпло*! Разболокаться* пора.
Женщина стянулась с себя серую застиранную рубашку, руками провела под грудью, понюхала руки.
Весту стало тошнить. Она отвернулась.
Женщина легла на земляной пол и стала его целовать.
Дверь камеры со скрипом открылась. Вошёл высокий молодой мужчина с ружьём.
Соседка Весты подползла к нему. Стала целовать ноги.
Мужчина оттолкнул её дулом ружья и направился к Весте.
— Поднимайся, — скомандовал он. — На допрос.
Веста поднялась, она косилась на женщину и произнесла:
— А можно меня в другое место? Эта желтолицая какая-то блаженная. Раздевается… Мне неприятно и очень плохо.
Мужчина засмеялся.
— Так ты такая же… Сумасшедшие обе. Разве ж нормальная баба на мужика полезет с ножом? И ты хороша, и твоя напарница. Никто тебя переводить не будет. Может быть, друг друга порешите, меньше нам забот, меньше земле грехов. Совсем бабы с ума посходили. Давай уже, ковыляй.
В допросной сидел строгий остроносый мужчина.
Он взглянул на Весту и сказал:
— И как он тебя не боится?
Веста молчала. Она не знала, о ком говорит мужчина.
— Шари Шоломович забирает тебя к себе. Обещает перевоспитать, а коли у него не выйдет, то уж обратная дорога всегда отрыта.
Веста не успела обрадоваться, как индус уже держал её за руку.
Он улыбался, а Веста прятала глаза.
Ей было невыносимо стыдно перед ним.
Шея Шари оказалась забинтованной. Синяки под глазами выдавали усталость.
— Я не сплю ночами без тебя, — прошептал Шари и хотел было поцеловать Весту.
Она отклонилась назад.
— Ну вот не надо мне тут лобызаний! — строго сказал остроносый. — Лучше подпишите бумаги и валите отсюда.
Пока Шари читал написанное, Веста поинтересовалась о женщине.
— Напала она на купца. С молодых лет была дурной. Говорила, что солнце — её муж, и она пришла на землю, чтобы быть его представителем. Как только солнце заходит, она раздеваться начинает. И кричит разными голосами, и зовёт кого-то.
А тут купец проезжал мимо её дома. Солнце к закату клонилось, она выбежала раздетой. А купец тот на своём экипаже заслонил ей вид.
Так она его за волосы таскала по земле. А волосы у того знатные были, как у юной девицы — длинные и крепкие.
Купец был немного пьян.
Пока кучер подоспел на помощь, жена солнца знатно подпортила лицо богача.
Её привезли сюда. К нам везут только вот таких дyр.
А она пожелтела вся в камере. А нам говорит, что жене солнца положено такой быть.
Но у неё болезнь какая-то. А она думает, что жене светила так положено.
Тут побудешь с вами, и мужем луны сделаешься или ещё чего… Бросать надо мне такую работу, пока сам чего не учудил.
Шари к этому времени всё подписал.
Он поблагодарил следователя, взял Весту за руку и повёл на улицу.
Лицо индуса светилось. Улыбка доходила до ушей.
Весте по-прежнему было не по себе.
Осторожно переходя через оживлённую улицу, Шари держал свою спутницу крепко.
Веста озиралась по сторонам. И вдруг знакомое лицо промелькнуло рядом. Потом ещё раз оно же. Это был Устин.
Веста резко вырвала свою руку и побежала.
— Стой! — кричал ей вслед Шари.
Покляпло* — наклонилось к земле.
Разболокаться* — раздеться.