Вернувшись домой, Кирилл набросился на мать с упреками. К этому времени Галина уже проснулась и варила себе кофе на кухне.
— Это не он. Ты поняла? — с порога сказал сын.
— Что случилось, Кирилл? Ты где был? — спросила его мать.
— Ты папу трусом называла, а он пошел и оговорил себя, чтобы тебя от тюрьмы спасти.
— Подожди, я не поняла. Зачем? Ты что-то путаешь, Кирилл.
— Я ничего не путаю. Он оговорил себя, чтобы тебя вытащить. А ты ему врала и о нем мне врала. Я тебя видеть не хочу!
— Кирилл, подожди, не надо так говорить. Что случилось, объясни.
— Мама, я только что тебе все объяснил. Ты за все ответишь: и за то что изменяла папе, и за то что человека yбилa.
Галина подошла к сыну и взяла его за руки.
— Кирюша, ты что, это не я! — возмутилась она.
— Не ври мне! — Юноша оттолкнул мать от себя.
— Но это правда, сынок. Я не знаю, как тебе это доказать, но я, правда, никого не сбивала, — взмолилась мать.
— Я не верю ни одному твоему слову! — кричал Кирилл. — И здесь я больше ни секунды не останусь с тобой!
— Но это не я, Кирилл! — прокричала вслед уходящему сыну Галина. Однако это было бесполезно. — Куда ты?
— Подальше от тебя! Теперь квартира свободна, и ты здесь можешь ни от кого не прятаться.
На мать Кирилл смотреть не мог. Он ей не верил. А мысль о том, что теперь ради предательницы отец сядет в тюрьму, гнобила юношу еще сильнее.
***
На следующее утро Кирилл снова пришел на свидание к Николаю. Следователь Данилов не стал ограничивать парня в общении с отцом. Тем более что сам Сергей Андреевич с подозрением относился к показаниям Абохина-старшего, а Кирилл сказал, что хочет уговорить папу рассказать следователю правду.
— Ну, папа? Что ты решил? — спросил юноша, когда отца завели в комнату для свиданий.
— Ничего не решил, — просто ответил Николай. — Точнее, я не изменил своему решению.
— Но, папа, я прошу тебя, не бери на себя ее вину, пожалуйста.
— Кирилл, ты меня не расслышал? Я тебе еще раз повторяю, мама ни в чем не виновата, и я ее вину на себя не беру.
— Я тебе не верю. Ты просто ее защищаешь.
— Я ее не защищаю. Это действительно так. И не защищал бы я ее, если бы это не было правдой. Она никого не сбивала, это я знаю точно.
— Хорошо, — Кирилл наконец поверил отцу, — но ведь ты тоже не виноват...
— Послушай, сын, я так решил. Лучше отсижу я. Так всем будет спокойнее. Да и знаешь, что бы ты не говорил, для любого ребенка важнее мама. Я прав?
В ответ Кирилл промолчал. Он понял, что отец принял решение и не собирается его менять. Это раздражало парня, однако ничего не поделаешь — характером они были похожи друг на друга.
— Папа, а если я не хочу жить с такой матерью? Ты об этом подумал? — спокойно спросил Кирилл.
— Перестань, сынок. Мама, что бы она не сделала, она навсегда остаётся мамой.
— А ты мой папа, и я хочу жить с тобой, а не с ней. Она предала нас.
— Забудь про это. И чем скорее, тем лучше, — приобняв сына сказал Николай.
— Почему?
— Дело в том, что я, когда еще не знал про Галю с Матвеем, — Николай кивнул в сторону зарешёченного окна, — договорился с ним.
— С кем? С Матвеем? Насчет чего?
— Я договорился, что он подтвердит то, что именно я той ночью был за рулем нашей машины, типа я заезжал к нему тогда, когда пешехода сбили.
Услышав такое от отца, Кирилл впал в полное отчаяние. Он хотел помочь Николаю, но ничего не мог сделать. Может, он много на себя брал, однако желание было огромным. Да и как помочь человеку, который сам себе обвинение подстраивает? А главное, нашел, с кем договариваться — с человеком, который его предал, с лучшим другом.
***
После свидания с отцом Кирилл позвонил Матвею, номер которого у него был. Год назад дядя Матвей помогал им с похоронами деда. Именно в тот день у Кирилла в телефонной книге смартфона появилась новая запись.
Юноша попросил друга семьи о встрече, и тот согласился, хотя догадывался, о чем будет разговор: Галина уже посвятила любовника в то, что теперь о них всем известно.
— Я все знаю, — казал Кирилл.
— Может в кафе зайдем и там поговорим? — Матвей кивнул в сторону пиццерии на углу улицы.
— Спасибо, но с вами я за один стол больше не сяду.
— Как хочешь, — пожал плечами мужчина. — Ну, и что ты знаешь? Про меня, про маму? Я в курсе. Она мне звонила и все рассказала. А ты зря так с ней. Твоя мать не заслужила такого отношения к себе.
— Я хочу поговорить не об этом.
— А о чем?
— Я знаю, что мой отец попросил вас помочь ему «состряпать» обвинение: сказать, что он сидел в машине и что он сбил человека, — пояснил цель встречи Кирилл.
— Вот в чем дело.
— Дядя Матвей, я вас прошу, пожалуйста, скажите следователю всю правду.
— Кирилл, а это и есть правда.
— Что?
— Кирилл, в тот вечер папа был у меня в гостях. Это он сбил человека.
— Я вам не верю.
— Не веришь? Ну, не верь, а я врать следователю не собираюсь.
— Что же вы за человек-то такой! Вы же были папиным лучшим другом, а теперь...
— А что ты хочешь от меня? Что? Чтобы я рассказал все, и в тюрьму села Галина? Я не допущу этого. Я люблю ее.
— Любите? Вижу, насколько вы ее любите. Настолько, что даже готовы моего отца посадить.
— Да я люблю ее по-настоящему, Кирилл. Ты потом поймешь это, когда сам полюбишь.
— А я уже понимаю! — крикнул от отчаяния юноша. Прохожие оглянулись на него и, убедившись, что все в порядке, продолжили свой путь. — Понимаю я! Ну и сидите с ней! Всего вам хорошего! Счастья в личной жизни! Совет да любовь!
Кирилл не знал, чего ему стоило не расплакаться перед дядей Матвеем. Он пребывал в ужасном отчаянии, желая Матвею смерти и остальных сопутствующих вещей. Наверное, если бы сейчас у парня была возможность застрелить бывшего друга отца, он бы сделал это не задумываясь. «Ему даже стыдно не было! — возмущался про себя Кирилл. — Папа жертвует собой, а его друг пользуется этим, чтобы у него жену увести!»
***
Кирилл понимал, что теперь только он один хотел и мог помочь отцу. Он вспомнил об обещании его начальника, Ильи Дмитриевича, и отправился к нему. Подойдя к участку, юноша заметил его служебную машину и невольно подслушал обрывок телефонного разговора Ильи Дмитриевича. Тот сидел на заднем сидении автомобиля и громко ругался. Сквозь приоткрытое окно было слышно каждое слово майора:
— Да вы там в своем уме вообще?! Да, я разрешил Абохина припугнуть, найти причину, чтобы его уволить, но не дело уголовное раздувать! А теперь у меня из-за этого Матвея одни проблемы начались... Ко мне уже ОСБ приходила. Оно мне надо?..
Кирилл не до конца понимал, о чем говорил Илья Дмитриевич, но это было что-то плохое. В разговоре промелькнула фамилия его отца. Что все это могло значить? Стало очень страшно.