Часть 1
1925 год
- Что же ты, товарищ Елецкая, все замуж не выйдешь? - спрашивала ее веселая Ниночка, которая отвечала за списки рабочих. - Сколько тебе сегодня?
- 25 лет. Я родилась в 1900 году, с начала века и идет мое исчисление, - улыбнулась Юлия.
- Мне двадцать шесть и я уже дважды замужем побывала... Неужто никого на сердце нет?
- Товарищ Суслова, не суйте свой нос не в свое дело, - скомкав бумажку, Юля шутливо бросила ее в Ниночку.
- Ну правда, Юля. Ну скажи, отчего ты даже гулять не идешь с нашими парнями?
Юля не могла сказать Ниночке, что она однолюбка, что сердце ее отдано другому. С печалью она посмотрела в окно, вспоминая чернобрового поручика Константина Вольского. Жив ли он? Если жив, то что с ним? Есть ли у него семья, вспоминает ли он о ней?
Она же думает о нем постоянно. Засушенная роза, потерявшая всякий вид, до которой нельзя было даже дотрагиваться, дабы она не рассыпалась, хранится в шкатулочке на тумбочке, у изголовья ее кровати.
- Товарищ Елецкая, - в кабинет вошел ее начальник Зинченко Борис Павлович. - Завтра приезжает комиссия из Москвы, у нас все документы подписаны?
- Борис Павлович, вот здесь еще подпись поставьте, - она протянула ему документ и он вывел свою размашистую подпись.
- Завтра ты со мной будешь принимать комиссию.
- Но у них же будет свой секретарь, зачем я вам? Мне завтра в дом ребенка нужно отвезти новое постановление.
- Не доверяю я им, как бы странно это не звучало. В общем, завтра как штык с утра пораньше в кабинете, будем готовиться к встрече столичного начальства. И с днем рождения тебя, - он протянул ей поздравительную открытку.
- Спасибо, - пробормотала она. - Хотя лучшим подарком для меня был бы выходной день.
- При всем уважении, но сейчас не до выходного, - Борис Павлович вышел, а Ниночка усмехнулась:
- Любит он тебя.
- Чего ты болтаешь? Я ему в дочери гожусь! - нахмурилась Юля.
- Да я не в том смысле. Все же у нас знают, что ты из бывших, купчиха, а гляди, сидишь в секретарях у самого!- она подняла палец вверх.
- Потому что работаю руками и головой, а не языком, - Юля взяла портфель и вышла из кабинета.
Она привыкла уже, не обижается, но иногда порой все же цепляют ее слова Ниночки и тех, кто называет ее купчихой. Как будто мерзкое что-то было в этом слове для них...
***
Пелагея Яковлевна, устроившаяся год назад на ткацкую фабрику, ушла раньше Юли из дома. Они так и жили вдвоем в том самом доме, который еще своим руками строил Владимир Петрович, покойный супруг Пелагеи. Дом был небольшим, всего две маленьких комнатки и одна гостиная, в которой разместился старенький диван, два кресла и стенка со стеклянной полкой.
Этот дом стал для нее родным, Юля жила и чувствовала себя здесь хозяйкой. Потому что это место, куда хочется приходить, где есть любовь и уют.
Позавтракав приготовленной Пелагеей кашей, Юля поспешила на работу.
Борис Павлович нервничал.
- Давайте чаю заварю с мятой? Матушка моя всегда его пила, когда ее что-то тревожило.
- Боюсь, мята здесь не поможет. Волков такой дотошный, ко всякой букве придирается. Знаешь, сколько людей он с мест поснимал? Да ладно места лишиться, так еще полбеды. А вот когда свободы лишают...
- А кто такой Волков? Отчего его все боятся?
- Хм.. Ушлый малый. Он из "бывших". Когда шла революция, в семнадцатом году он, будучи офицером младшего звена, примкнул к большевикам. Парень шел по головам, став позже начальником, его боятся многие, ведь, несмотря на свой возраст ,он довольно жесткий, особенно не жалует людей из "бывших", хотя ведь сам таким был. Так что смотри, Елецкая, шибко фамилией не козыряй. Хотя, что с тебя взять, - он махнул рукой.
Тут они услышали за окном шум - прибыло два автомобиля.
- Ну вот, приехал. Я нормально выгляжу?
- Если успокоитесь, то да. Вы покраснели весь.
- Красной рожей их не удивишь, думаешь, я один тут переживаю?
Они вышли в просторный холл бывшего поместья Кузнецовых, которое теперь занял ревкомитет, и приготовились встречать московских гостей.
Он шагал впереди. Высокий, насмешливое выражение лица, но глаза... Ярко-голубые, раньше смотревшие с любовью и нежностью, теперь смотрели жестко и сурово. Юля вцепилась в перила и у нее сперло дыхание. Этого не может быть... Ей почудилось, это не может быть поручик Константин Вольский.
- Константин Николаевич, добро пожаловать, - поприветствовал его Борис Павлович. - Прошу вас.
Он прошел мимо и вдруг, увидев ее, слегка замешкался. Сердце у Юли забилось все чаще. Он узнал ее, вон, какой удивленный взгляд у него...
Она еле перебирала ногами. Как так вышло, что Константин стал Волковым, да еще и одним из самых суровых партийных работников, перед которым трясутся даже такие деятели, как Борис Павлович?
Проверка шла полным ходом, все было в порядке, но на одном документе Константин Николаевич зацепился взглядом. Затем, отложив бумаги, он спросил:
- Очень красивое и большое здание. Вы разрешите, Борис Павлович, украсть вашего секретаря, чтобы она провела мне экскурсию?
- Пожалуйста, пожалуйста, - разволновался Борис Павлович. - Товарищ секретарь, проведите экскурсию.
Юля пошла вперед, пытаясь унять стук сердца. Едва они вышли в холл, как он тут же ухватил ее за руку и потащил под лестницу.
- Ты что здесь делаешь?
- Я секретарем у Бориса Павловича работаю, разве ты не видишь?
- Где твоя семья? - шепотом спросил он.
- Мои уехали, сейчас, наверное, в Австралии. Я ничего о них не знаю.
- Почему ты с ними не уехала? - жестко и удивленно спросил Константин.
- Потому что я ждала вас, поручик Вольский.
- Тихо, - зажал ей рот ладонью. - Нет больше поручика Вольского, есть товарищ Волков. Послушай, давай встретимся и поговорим.
- Хорошо, в парке вечером, - кивнула она. - Ты надолго к нам?
- Есть тут в одном документе цифра, что вопросы вызывает, надо бы разобраться.
- Борис Павлович хороший человек, - заступилась она за начальника. - Не губи его.
- Все будет зависеть от тебя.
****
Вечером он ждал ее у парка.
- Рассказывай, почему ты не уехала? - спросил он, подставив ей свой локоть и идя прогулочным шагом.
- Я ждала тебя, не могла уехать. Все думала - вот приедешь, а вдруг меня не будет в городе? Даже когда меня из дома выгнали, даже когда я работала в ателье, я ждала тебя . Когда в ревкомитет устроилась, я не теряла надежду тебя увидеть, и вот ты приехал... Но как? Как ты стал Волковым?
- За это надо сказать спасибо твоему отцу...
- Моему отцу? - она остановилась и посмотрела на Константина.
- Да. Он пришел тогда к нам, весь такой чинный, важный... Сказал, чтобы я перестал морочить голову тебе. Что он не отдаст замуж свою младшую дочь за такого нищего офицеришки, как я. Ты же помнишь, мы бедны тогда были, как церковные мыши. Мой отец продал домик в Оленево, чтобы я мог хотя бы стать военным, чтобы сам мог себе на хлеб зарабатывать. У нас кроме титула ничего не было... Мы не воровали, не крали, работали честно. А бедными были оттого, что мой дед картежник, все спустил, пустив нас по миру. Тогда во мне еще бурлила дворянская кровь, мне стало обидно, что какой-то купец смотрит на нас снисходительно. И вдруг проездом у нас появился мой друг. Он тогда мне стал рассказывать про революцию, про то, что царя не спасти, что есть возможность начать новую жизнь, что наше умение воевать может сослужить нам хорошую службу на стороне большевиков. А на прежней службе мы пропадем. Он уже тогда это понимал. Да и многие понимали, просто признавать не хотели.
Я уехал в Петергоф, после проверки встал в ряды Красной Армии...Меня взяли на службу. Стали платить деньги, как ни странно. И даже помогли перевезти семью. За мои заслуги я был повышен в звании, затем получил должность и меня перевели в Москву. Я ненавидел таких, как твой отец. Богатых, которые кичатся деньгами, а в душе пусто...
Юля вздрогнула от таких слов, она не узнавала своего обаятельного поручика. Неужели она любила человека, который изменил присяге ради звонкой монеты?
- Ты не бойся, я не причиню тебе вреда. В конце концов, ты стала одной из нас...
- Костя... Позволь мне тебя так называть...- тихо попросила она.
- Хорошо, Юля.
- Борис Павлович хороший человек, правда. Я не хочу, чтобы он пострадал. Именно он взял меня на работу в голодный 1922 год, я за это ему благодарна.
Он посмотрел на нее внимательно, сжал ее руки и, наклонившись, прошептал:
- Пойдем со мной...
Она не спрашивала, куда он ее повел, просто шла за ним. Ослушаться, значит вызвать его гнев.
Он привел ее в гостиницу и провел в свою комнату.
- Располагайся, я велю принести вина.
Она смотрела, как он с важным видом распоряжается, отдавая поручения и думала - имеет ли права она его осуждать? Ведь и она приняла новую власть, и даже довольна нынешним положением. Просто он сделал это намного раньше. Кто знает, что было бы с ним, останься он верным присяге и титулу...
Ту ночь она провела с ним. Он был так нежен, что ее любовь просто расцветала. Нет, она по-прежнему его любит. И взгляд у него был нежным, как тогда, при первой встрече у Аглаи Карловны на званном вечере.
Они не спали всю ночь, а наутро, одеваясь, Юля спросила у Константина:
- Когда я увижу тебя еще раз?
- Я не буду врать тебе, но, наверное, никогда, - он затянул галстук на шее, а у Юли по спине пробежал холодок.
- Я что-то сделала не так?
- Отчего же? Ночь была чудесной. Но я сегодня уезжаю, и вряд ли еще раз сюда приеду.
- Разреши мне поехать с тобой, - попросила она.
- Нет, милая моя, со мной нельзя. Я женат, у меня двое детей. И жену я люблю.
Ее будто окатило холодной водой, она смотрела на него, сжимая кулачки так, что ногти впились в ладошки.
- Но зачем? Зачем тогда была нужна эта ночь?
- Ты ведь любишь меня? Вот я и хотел подарить тебе немного счастья. И я рад быть у тебя первым мужчиной. Хотя.. Удивлен.
Отвесив ему пощечину, Юля выскочила из номера и бросилась бежать на улицу. Слезы жгли ее глаза. Какая же она глупая и наивная! Как она могла ему поверить?
Она не пойдет на работу, пусть ее уволят, пусть хоть мир обрушиться вокруг нее. Нет сил больше видеть его!
Придя домой, она открыла шкатулку, достала сухую алую розу и, распахнув окно, раскрошила ее в руке.
Весь день и всю ночь она проплакала дома, Пелагея утешала ее, но как помочь, не знала.
Наутро, когда Юля пришла на работу, ее встретил начальник и внимательно посмотрел на девушку.
- Если вы уволите меня, я пойму. - с порога заявила она.
- Может и уволил бы, но настроение у меня хорошее. Представляешь, позавчера Волков до одной цифры докопался, велел кучу бумаги с архива принести. А вчера пришел, глянул в документ, закрыл папку и сказал: "Все в порядке, товарищ Зинченко." И отбыл восвояси.
Юля усмехнулась. Ну что же, видимо, это плата за ночь с ней. Но она никому об этом не расскажет.
- Борис Павлович, загрузите меня работой, - вздохнув, выпалила она.
ЭПИЛОГ
Замуж она не вышла. Теперь она служила только стране, отдав всю себя работе. В тридцатом году Пелагеи не стало, по ее просьбе она удочерила девочку из детского дома, которой исполнилось 7 лет.
Воспитывая ребенка, она с помощью Бориса Павловича шла по карьерной лестнице, так и оставшись в глазах других "старой девой", жесткой, властной, но в то же время справедливой женщиной.
Ни Константина, ни кого-то из своей семьи она больше не видела. У нее была другая, новая жизнь, и прошлому не было места.
По вашей просьбе было написано продолжение этой истории. Ссылка здесь👇
СТАРАЯ ДЕВА