Мой личный театральный сезон 2023/2024 открылся в Пскове. Неожиданно, конечно, но я люблю новое и неожиданное. А еще это про то, что иногда наши желания сбываются куда раньше, чем мы предполагаем. Нужно не стесняться произносить их вслух.
В Пскове ежегодно (уже 30-й раз) проходит Пушкинский театральный фестиваль, его символ – заяц. Известна история про то, как Пушкин, отправившийся было в декабре 1824 года из Михайловского, куда был сослан, в самоволку в Петербург, чтобы принять участие в восстании декабристов, вернулся домой, увидев, как заяц несколько раз перебежал ему дорогу: в тех местах это считалось крайне дурным предзнаменованием (жаль, что он не встретил зайца по дороге на Черную речку). В этом году фестиваль открывался музыкально-поэтическим представлением театра Ленсовета «Евгений Онегин. Страницы романа». У нас тоже были знаки. Не такие, как у Пушкина, но очевидные. Сначала в Михайловском мы встретили народного артиста России Сергея Мигицко. Он сидел на скамейке и смотрел на пушкинские просторы (а они там действительно – просторы). Потом мы встретили его на могиле АС. И там же, на лестнице, встретили Светлану Немоляеву. На следующий день в псковском Кроме встретили группу артистов, лица которых вроде знакомы, а имена нет (не смотрим сериалы). Вечером в Большом концертном зале филармонии (забит до отказа, я всегда такому радуюсь) встретили их всех – и Мигицко, и Анну Ковальчук, и Сергея Перегудова, и симфонический оркестр Капеллы Санкт-Петербурга. О желаниях, которые сбываются раньше, чем ожидаешь: гуляя по Михайловскому и Тригорскому, погружаясь в их мифологию (вот скамейка, на которой Онегин получал Татьяну: «Учитесь властвовать собою»), я говорила: приеду домой – нужно обязательно перечитать «Евгения Онегина». И вот вместо меня это делают артисты театра Ленсовета, а я вместе со всем залом удивляюсь, как сильно растащили мы этот роман на цитаты («Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей», «Любви все возрасты покорны» и многое другое), и как много, оказывается, я помню наизусть (хорошо все-таки нас учили в советской школе).
Прочитать весь роман за полтора часа, конечно, невозможно. Поэтому в представлении оставили action: только активное действие, только любовную линию и Ленского, конечно. Мигицко был прекрасен: старая школа, старая закалка. Остальных испортили сериалы. Оркестр в некоторые моменты звучал жестковато, заглушая актеров (все-таки главным в этом представлении был текст), и все же это было прекрасно: потому, что «Евгений Онегин» прекрасен всегда, но особенно в местах, где родился.
«Надо перечитать!», – говорили мы, стоя в очереди за пончиками (очень рекомендую, заведение прямо напротив филармонии) с незнакомыми людьми. Пушкин и пончики, знаете ли, сближают.
Мой театральный сезон продолжился в Михайловском театре Санкт-Петербурга, где я второй раз пошла на «Спартак» в постановке Георгия Ковтуна. Первый раз спектакль заменили на никому не понятный Гран-при Михайловского театра: его художественный руководитель Владимир Кехман, гордо пронеся по сцене православную икону, вручил ее Николаю Цискаридзе, который в концерте исполнил ту самую сцену из «Тщетной предосторожности», которую мы сейчас все так любим. Я тогда не сильно огорчилась замене, но попасть на «Спартак» по-прежнему хотела. Благодаря художнику-постановщику спектакля Вячеславу Окуневу (он один из героев моей книги о Валентине Елизарьеве) попала. Его сценография в этом спектакле – завораживающая. Как, впрочем, всегда у Окунева. На его сценографию можно ходить, как на отдельное произведение искусства, что я, кстати, и делаю, и вам рекомендую. Он не просто идет в ногу с театральным временем, он опережает его.
«Спартак» в Михайловском – спектакль, конечно, зрелищный. В угоду зрелищности и тому самому action, ради которого от «Евгения Онегига» оставили только любовную линию, ушла философская глубина, которая есть, например, в «Спартаке» Валентина Елизарьева (Окунев признался, что елизарьевский «Спартак» ему нравится больше). Спектакль густонаселенный (а сцена меньше, чем в Минске, поэтому в некоторые моменты возникает ощущение толпы базар-вокзал): в нем заняты не только артисты балета и миманса, но и хора. Да, в спектакле поют (неожиданно, но весьма уместно), там куда больше Красса и Сабины (куртизанки) и куда меньше собственно Спартака и уже тем более его восстания. Вот у Елизарьева ты сразу понимаешь, за что борется Спартак: за свободу и любовь. За что борется Спартак у Ковтуна – не совсем понятно: с рабыней Валерией он знакомится во второй части первого акта в школе гладиаторов, и потом она исчезает почти на весь спектакль, чтобы возникнуть ближе к концу второго акта в прощальном адажио (а мы про нее уже и забыли) и цепляться за ноги: не пущу, мол, на бой, останься тут со мной (у Елизарьева и Фригия, и Спартак знают, что восстание обречено, но она отправляет своего мужчину на бой, потому что именно так поступает настоящая боевая подруга, которая весь спектакль вдохновляла его сражаться за свободу, и была рядом в самые тяжелые моменты).
Танцовщики прекрасны: фактурны, высокорослы, сильны (Иван Зайцев, Марат Шемиунов, Ирина Перрен, Валерия Запасникова, Денис Морозов). Спектакль не нов (премьера состоялась в 2008 году) и отлично станцован. В роли Помпея вышел великолепный Фарух Рузиматов. Я так понимаю, что эта роль создана специально для постаревшего звездного танцовщика: никакой смысловой нагрузки не несет, но зрителя радует. Рузиматов и в свои 60 выразителен так, что не каждому молодому под силу. Адажио Красса и Сабины Марат Шемиунов и Ирина Перрен в жизни – супруги) – на грани циркового акробатического номера (видно, что Ковтун начинал с цирка). Цирка должна была добавить тигрица на сцене (собак, пони, ослов и лошадей я уже видела, ждала тигриного рыка), но она не пришла. Оказывается, сдохла, сейчас к роли готовят (в смысле – дрессируют) ее дочь.
У Григоровича в «Спартаке» четыре акта, у Елизарьева три, Ковтуну хватило двух: action, action! Спектакль идет на одном дыхании, это факт. Но когда он закончился, я оказалась в растерянности: так о чем этот балет? Нет ответа. Потому как спектакль и не то чтобы о любви и не о свободе, ради которой и жизни не жалко. Настоящий образ в спектакле, как по мне, только один: в самой последней сцене, когда из земли прорастают руки-растения: они закопали нас в землю, но они не знали, что мы семена.
В общем, «Спартак» в Михайловском очень зрелищный – рекомендую. Но если в балете вам нужны еще и смыслы, то за этим приезжайте в Минск, на «Спартак» в постановке Валентина Елизарьева. Тем более что весь октябрь в театре будут идти только его балеты, в честь 50-летия творческой деятельности.
