Продолжение. Начало в предыдщей публикации >
- Итак: Самохин Валентин Иванович…
Гончаров посмотрел на сидящего перед ним на стуле подозреваемого и стал перечислять, где и когда тот родился, учился, работает.
- Всё верно?
- А то ты меня, Серёга, не знаешь.
- Я – Сергей Андреевич. Всё официально, я при исполнении, так что давайте на «вы». Где вы находились вчера с пятнадцати часов до двадцати одного часа?
- Вчера воскресенье было, значит – дома.
- Кто это может подтвердить?
- Никто. Компьютер.
- Вы знаете Павлова Игоря Алексеевича?
- А кто это?
- А Павлову Карину Викторовну?
Гончаров показал фотографии.
- Каринку? Знаю, - сказал Самохин.
- Как давно и при каких обстоятельствах вы с ней познакомились?
- При романтических, где-то месяц назад.
- Подробнее.
- Подробнее? Домой возвращался, слышу женские крики, какой-то мужик девчонку к забору прижал, а она кричит: «помогите!» Я мужика от девахи отодрал, пару раз по морде дал, он и убежал. Она меня благодарить, я её до дома проводил, она меня в знак благодарности домой пригласила на чай, чай как-то сам по себе перетёк в завтрак.
- Мужа, конечно, дома не было?
- Ну конечно. Я его вообще ни разу не видел.
- Как Карина Викторовна о муже отзывалась?
- Плохо отзывалась, жаловалась, мол, бьёт её, тиранит и обижает всячески. Всё вздыхала: «Кто бы его от меня избавил?»
- Даже так?
- Да, прозрачно намекала, что вот не будет его, и она станет богатой вдовой. Обижает он её, а она страдает.
- А вы, значит, Валентин Иванович, её не обижали? Она утверждает, ей с вами было хорошо в постели.
- Да? Что-то я как-то не заметил, но, если утверждает, значит, так оно и было.
- Вы можете описать мужчину, который напал на Карину Викторовну?
Валентин пожал плечами.
- Ну, молодой, кавказец. Темно было.
- Кавказец? С Северного Кавказа или с Южного?
- Ну ты спросил! Я откуда знаю? У нас что, много кавказцев тут ходит? Участковый должен знать свой контингент.
- Должен, - согласился Гончаров, - но я не помню. Как шкатулка с драгоценностями и шуба оказались у вас дома, Валентин Иванович?
- Каринка принесла.
- Как она это объяснила?
- Как? Объяснила, что муж что-то подозревает, может её всего лишить, а это её личные вещи, заначка, так сказать, на чёрный день, а она - приезжая, у неё здесь никого нет. Спросила: «Могут они у тебя пока полежать?» А мне что, жалко, что ль? Пусть валяются.
- А кроссовки Карина Викторовна вам подарила, она как это объяснила?
- Никак, в знак благодарности: носи, мол.
- И чего не носил?
- Серёг, ну ты же знаешь, что я люблю стильно одеваться: костюм, галстучек, рубашка белая, ботиночки чёрные начищенные, чтоб блестели. Какие кроссовки?
- Карина Викторовна предполагает, что вы, Валентин Иванович, совершили покушение на убийство из ревности.
- К кому?
- К мужу её, Павлову Игорю Алексеевичу.
- Глупость, к мужу не ревнуют. Он имеет право её иметь.
- Согласен, но, наверное, неприятно думать, что твоя любовница сейчас со своим мужем в постели…
- А ты не думай. Неприятно, это когда «люблю-не могу», а у нас-то всё не так. Первая ночь была бурной, ничего не скажу, а дальше она как будто супружеский долг выполняла.
- А ты и не отказывался.
- А надо было?
- Здесь бы сейчас не сидел.
- Тебе хорошо говорить, у тебя жена есть, а у меня никого. Да и какой мужик откажется, если баба сама себя предлагает?
- Ладно, оставим эту философию.
Сергей положил перед Валентином фотографию.
- Топор узнаёшь?
- Это мой топор.
- Как он оказался в эллинге у тела Павлова?
- Я откуда знаю? Он у меня пропал несколько дней назад.
- Ключ от участка Павловых у тебя есть?
- Есть. Каринка зачем-то всучила, но я им ни разу не пользовался.
Допрос подозреваемого ничего не дал.
***
- Странно всё, - сказал Сергей за ужином своей жене Алине.
Алина сидела напротив и наблюдала, как муж ест - ей нравилось наблюдать. Она работала в отделе по работе с несовершеннолетними, собственно, Алина и была весь отдел.
- Что странно, Серёжа?
Сергей рассказал в подробностях дело Самохина, Алина внимательно слушала.
- Я думаю, - сказала она, - у Карины есть сообщник, тот самый кавказец.
- Почему ты так думаешь?
- Согласись, что лучший повод для женщины завязать, так скажем, дружеские отношения с мужчиной, это дать себя спасти от нападения. Он чувствует себя героем, она ему благодарна.
- Это всё так, но зачем?
- Как зачем? И Валю, и полицию держат за лохов. Валю просто подставили.
- И зачем?
- Наследство. Это же ясно.
- Как-то сложно.
- Ну, они считают себя самыми умными, самыми хитрыми, все остальные для них лохи, но, в тоже время судят по себе: если они могут обмануть, то и их могут обмануть. И этого они очень боятся.
- Это понятно, но всё равно как-то сложно.
***
- Сложно, - согласился с Гончаровым полковник, когда участковый поделился с ним своими сомнениями, - но преступники в массе своей примитивные недалёкие люди. Хитрые, жестокие, коварные и безжалостные, но туповатые. Есть, конечно, и умные и даже сверхумные. Это короли преступного мира, с такими нам приходиться повозиться, их так просто не поймаешь, всё продумывают, гады. Ладно, это всё лирика, вернёмся к нашим баранам. Кавказца видели, но в «Крутых берегах», единственной гостинице в округе, он не останавливался. И перемещения топорика от Самохина к Павловым никто не видел, как и перемещения шубы и шкатулки от Павловых к Самохину.
- Это понятно. Все себе заборы понастроили трёхметровые. Что из-за них увидишь?
- Допросили первую жену потерпевшего. Как и следовало ожидать: ничего не знает, ничего не видела, никого не подозревает. Вот, на, посмотри.
Гончаров взял листок.
- Так, Павлова Маргарита Михайловна. Его бывшей жене тридцать один год? Ничего не понимаю. Что за мужик? Что он в бабах, как в соре, копался?
- За это и огрёб по полной программе, - усмехнулся полковник. - А ты думал? Сейчас разница между его жёнами не заметна, но к старости будет очень заметна.
- До старости ему ещё дожить надо.
- Согласен. И пришла баллистическая экспертиза. Удары Павлову наносил человек меньше его ростом и не очень сильный.
- Женщина?
- Предположительно, но не факт.
- Но по нашим данным, потерпевший и подозреваемый почти одного роста.
- Да, - согласился полковник Муравьёв, - поэтому Самохина придётся отпускать. Улики, конечно, на него есть, но все они какие-то хлипкие, сомнительные. Даже следы от кроссовок. Есть у него такие кроссовки, но он их ни разу не надевал.
- А все сомнения в пользу подозреваемого.
- Именно так. И вообще, нескладушка получается: Самохин в порыве ревности бьёт мужа топором по голове, а потом хитро и расчётливо крадёт золото и шубу.
- Так точно, товарищ полковник, нескладно получается. Я вот что подумал, Олег Вячеславович, если преступники о людях судят по себе и думают, что все являются коварными кидалами, то не сыграть ли нам на этом?
- Есть интересные мысли?
- Да.
- Делись.
***
Валька Самохин, придя домой, первым делом помылся в летнем душе, переоделся во всё чистое, потом набрал номер телефона Карины.
- Привет, дорогая. Что же ты меня так подставила, подруга, а?
- Чем я тебя подставила, дорогой?
Голос Карины звучал холодно и безразлично.
- Как чем? Зачем ты сказала, что это я на твоего мужика покушался?
- А что мне было думать? Я была в шоке.
- Да? Ну, это неважно где ты там была, короче, я твою шубу и цацки везу в город и сдаю в ломбард, а деньги забираю себе, в качестве компенсации.
- Ты дурак? – наконец-то Карина проявила какие-то эмоции. – Ты знаешь сколько они стоят? А ты их за копейки отдашь.
- А мне наплевать. Ты там посиди, клопов покорми, а потом порассуждай что дорого, а что дёшево.
- Валечка, ну, успокойся, я в этом совершенно не виновата, тебя бы всё равно посадили, топорик-то твой.
- Так ты его украла!
- Я? А почему я?
- А кто?
- Да кто угодно. У вас в деревне, если хозяева дома, дверь не запирается.
- И что?
- Кто угодно мог украсть, ты бы и не заметил.
- Допустим, но в КПЗ сидел я из-за твоих вещей.
- Это нечаянно получилось.
- За нечаянно бьют отчаянно.
- Хорошо, сколько ты хочешь?
- Вот это другой разговор. Пятьдесят.
- Чего?
- Тысяч, рублей.
- Ты с ума сошёл?
- Действительно, чего это я? Сто. Тысяч. Или в ломбард.
- Там тебе больше двадцатки не дадут.
- Мне чуть пятнашку не дали из-за тебя! Сколько дадут, столько дадут. Тебе какая разница?
- Ладно, Валечка, давай успокоимся. Я подумаю. Ты завтра вечером дома будешь?
- А куда я денусь?
- Я тебе позвоню.
---
Автор рассказа: Анатолий Гусев