3.
Юля хорошо помнит, как расцвела мама с Сергеем. Она и не представляла, какой красивой, какой улыбчивой может быть мама. Как невесомая бабочка порхала она по их новому дому. С удовольствием наводила порядок и уют, накрывала на стол, возилась с цветами во дворе. Всё в этом доме было по-другому. Спокойно, уютно, красиво. Юле нравилась её новая жизнь.
Нравилось, какой стала мама. По бабушке и отцу она совсем не скучала, будто и не было их никогда. Но надо сказать, что и отец с бабушкой больше в её жизни не появлялись, будто и не было никогда у них никакой Юли. Сама она об этом обстоятельстве задумываться стала гораздо позже. А пока ей было не до того, у неё была новая и интересная жизнь.
Начало про Юлю тут:
Юлю по осени определили в высокую, в четыре этажа, школу, где она быстро завела подружек и частенько гоняла с ними к набережной на велосипеде, который подарил ей Сергей. Юля поверить не могла, что сказочное и недосягаемое раньше море она теперь может видеть хоть десять раз на дню. Привыкнуть к этому было невозможно. Прошло еще много лет, прежде, чем море стало для неё чем-то обычным.
Сергей оказался человеком спокойным, хозяйственным и заботливым. У него во всем был порядок, какого раньше Юля не видела нигде. Особенно ей нравилось в гараже, где для разных болтиков были свои баночки, свои коробочки, все инструменты были разложены по полочкам или висели ровными рядочками на гвоздиках. Сам Сергей что-то сосредоточенно вытачивал на непонятном станке или ремонтировал очередную машину.
- Привет, бельчонок! – улыбался он, заметив любопытный Юлин взгляд, - Ты чего здесь? Интересно? Хочешь машину научиться водить? Если хочешь - научу
Юля восторженно кивала. И потом, когда она стала чуть постарше, он слово своё сдержал и научил её мастерски водить машину.
И хотя у Юли не было никаких претензий к Сергею, папой она его не называла. Слишком долго слово «папа» имело для Юли неприятные ассоциации. Ни мама, ни сам Сергей не настаивали на таком обращении, поэтому проблемы в этом не было. Под этой крышей, казалось, вообще не было никаких проблем. Здесь не ссорились и не выясняли отношений, здесь каждый заботился друг о друге. Тепло было в этом доме Юле. Тепло и спокойно.
Навсегда в её память врезалась одна картинка. Мама, стоя на стремянке, подоткнув юбку и напевая, моет большие прозрачные окна веранды. За двором тяжело зафыркал большой пыльный Камаз. Гулко хлопнула калитка.
- Что-то я во времени потерялась, - встрепенулась мама, вытерла руки о подол и виновато улыбнулась вошедшему, - Ты на обед приехал, Сережа? А я и не подогрела еще ничего…
- На обед и не только, - весело пробасил Сергей и обхватив миниатюрную маму своими огромными ручищами, снял её со стремянки, поцеловал в шею, и легко, словно пушинку, закружил на месте, - Всё подогреем, моя хорошая, не переживай!
Мама заливисто смеялась, крепко держась за его плечи и откинувшись назад. В её рыжих волосах яркими вспышками играло полуденное солнце. Она была счастлива. Теперь они все были счастливы.
Так удивительно распорядилась судьба и, словно в награду за невесёлые семейные годы, подарила Юлиной маме эту встречу с Сергеем. Юлину маму теперь иначе, чем Верочка никто не называл.
На неизбежные вопросы соседей и других любопытствующих Сергей неизменно отвечал, мол, своих перевёз, теперь со мной будут жить.
- Я и не знала, что у тебя жена и ребенок есть, - удивленно подняла брови, говорливая и охочая до чужих новостей пожилая соседка, - Ты не говорил никогда...
- Теперь знаете, - смеялся он в ответ, - а через вас и ещё полгорода узнают.
- Тьфу ты, баламут, - беззлобно улыбалась соседка, - Привет передавай своей Верочке. Пусть в гости заходит, коли будет время
- Обязательно передам. И вы заходите, Мария Николаевна. Всегда будем рады.
…Юле было четырнадцать, когда маме впервые стало плохо. У неё кружилась голова и она часто теряла сознание. Сергей забил тревогу и поднял все свои связи. Маму надолго положили в больницу. Оттуда она вернулась обритая наголо, изможденная, со страшным шрамом на черепе и с огромными, на пол лица, глазами. Сергей нянчился с ней, как с ребенком, говорил, что они справятся, что всё будет хорошо. Кормил маму с ложки и строго следил за очередностью приема лекарств. Но они не справились. Через полгода мамы не стало.
Юлю словно накрыло черной непроницаемой пеленой. Страшнее дней в своей жизни она не припомнит. Какие-то люди заполнили дом и двор, женщины готовили поминальный обед, двигали столы, носили стулья, расставляли посуду. Всё происходящее казалось Юле таким бессмысленным, таким не нужным. Она будто наблюдала за собой со стороны и удивлялась почему она еще не умерла от горя. Мамы нет, а она живет. Ходит, дышит, чувствует. Разве так может быть?!
На кладбище Юля не отходила от Сергея, только рядом с ним ей было капельку легче. Он и сам не отпускал девочку от себя, обняв её поникшие худенькие плечики. Но даже и он не смог сдержать слез в момент, когда, заколотив гроб, могильщики стали опускать его вниз на широких льняных полотнищах. Люди отворачивались, прикрывая рот ладонями и сокрушенно качая головами, не в силах выдержать это душераздирающее зрелище – убитых горем девочку-подростка и взрослого мужчину, рыдающих навзрыд друг у друга в объятиях.
Спустя не сколько дней после похорон, Сергей зашел к Юле в комнату и срывающимся голосом попросил не уезжать, не оставлять его одного. Забрать девочку хотела дальняя тётка по маминой линии. Настолько дальняя, что Юля впервые увиделась с ней только после этих страшных событий. А Юле было все равно, где жить и что делать. Её только-только установившийся прекрасный теплый разноцветный мир рухнул.
- Оставайся, бельчонок. Это твой дом, - он немного помолчал и добавил, - Обещаю, что никогда тебя не обижу.
- Ты и так не обижал меня. Поэтому ничего новенького у нас не предвидится, - мрачно попыталась пошутить Юля.
Она осталась. Тётка не протестовала, а больше никому до Юли и дела не было.
Продолжение уже здесь:
Если хотите прочесть на канале и свою историю, то можете связаться со мной. Я напишу её для вас абсолютно бесплатно и анонимно :)