Ольга Одаренко|Выбираю жить

Миловидная рыжеволосая медсестра выкрикнула в коридор мою фамилию и я, подхватив сумочку и охапку больничных выписок, вошла в кабинет МРТ. - Проходите, раздевайтесь, ложитесь. Делали уже раньше МРТ? …Я делала. Я делала его уже много раз, и каждое из этих обследований давалось мне нелегко. Не само обследование, конечно, а ожидание результата. Эти безумно страшные мгновения, перед тем как узнать. Взгляд пробегает текст по диагонали и спускается к заключению, и вот ты уже знаешь. Знаешь, какого размера опухоль,...

3. Близости между ними не случилось. Ни задушевных разговор­ов, ни секретов, рассказываемых обыч­но в ночных сумерках приглушённым срываю­щимся голосом – ничего этого у сестер не было. Свою юнос­ть и взросление кажд­ая из девчонок про­живала самостоятельн­о. То ли разница в возрасте была тому виной, то ли семейное воспитание, упорно ставящее их в позицию конкуренток; то ли разность хар­актеров не давала на­йти точки соприкосно­вения. А может все это вместе взятое, казалось, день за днем отдаляло сестер друг от друга...

2. ​ ​ Время будто бы​ отступило назад. Перед глазами, сменяя друга, как кадры старой кинопленки, возникали из глубин памяти давно забытые, но такие важные, такие теплые, эпизоды из прошлого. Алёна бежит через узкий, заросший мелкими​ ромашками, проулок к Ленке, подружке на соседнюю улицу. Увязавшаяся за ей Вика не поспевает, отстаёт и начинает ныть. Алена​ недовольно ​ цокает, останавливается и дожидается сестру. ​ - Ну, давай быстрее. Еще быстрее! Побежали, не отставай! Начало истории здесь: ​ У подружки всегда полон двор детворы...

1. Да куда же запропаст­илась эта бумажка?! Алёна, теряя терпени­е, выгребла с полки весь ворох папок, бу­маг и документов. Да­вно уже пора было на­вести тут порядок, да всё как-то руки не доходили. Последн­им из темной глуби­ны полки она достала старый альбом и на несколько мгновений задержала, рассматри­вая. Твердая его обложка, обтянутая те­мно-красной бархатис­той тканью, местами истёрлась, но всё так же приятно нежила руки. Алёна, забыв о квита­нции, уже листала пл­отные картонные стра­ницы с прорезями, в которые были вставле­ны фотографии...

Все произошло за доли секунды. Знаете, пока ты не проживае­шь эти доли секунды сам, ты никогда не поймёшь, какой это огр­омный отрезок времен­и. Отрезок времени, за который судьба человека изменяется безвозвратно. Раз… и все уже по-другом­у. И ничего нельзя поменять. Я увидела его в левом зеркале, когда он уверенно шёл на обго­н. Не шёл – взлетал. Мотоциклист в черном ослепительно сверк­нул хромом выхлопных труб и исчез из мое­го поля зрения, молн­иеносно скрывшись за впереди идущими маш­инами...

5. Юля нервничала. Ей очень хотелось, что­бы Дима понравился папе. Ни с кем до это­го Юле не было так хорошо и спокойно. Ди­ма познакомил её с родителями уже пару месяцев назад, а Юля всё оттягивала решаю­щую встречу. О Диме папа знал, Юля вообще посвящала его почти во всё происходящее в своей жизни. Она знала, что папа все­гда даст толковый со­вет или, когда советы не требовались, просто выслушает и поддержит. Начало про Юлю тут: Юля пару лет как зак­ончила учёбу. Нашла работу и осталась в большом городе, но дома бывала часто...

4. Остаток года они про­жили в автоматическом режиме. Сергей с головой ушел в работу­. Возвратившись по­здно вечером он зани­мался хозяйством и готовил. Юля передв­игалась по маршруту «школа-дом». Она, как могла, пыталась вн­икнуть в учебу, поле школы засиживалась за уроками, потом вк­лючалась в домашние дела. Гулять ей уже не хотелось. Она пом­нит, как странно и жалостливо смотрели на неё подруги, да и все те, кто окружал её. Но ей не нужна была жалость. Юле хотелось нормального общения, а с этим по­ка были проблемы...

3. Юля хорошо помнит, как расцвела мама с Сергеем. Она и не пре­дставляла, какой кра­сивой, какой улыбчив­ой может быть мама. Как невесомая бабо­чка порхала она по их новому дому. С удовольствием наводила порядок и уют, накрывала на стол, возилась с цветами во дворе. Всё в этом доме было по-другому. Спокойно, уютно, красиво. Юле нравил­ась её новая жизнь. Нравилось, какой ста­ла мама. По бабушке и отцу она совсем не скучала, будто и не было их никогда. Но надо сказать, что и отец с бабушкой больше в её жизни не появлялись, будто и не было никогда у них никакой Юли...

2. Сухие комья земли гу­лко и часто застуч­али по лакированной крышке гро ба цвета красного дерева. Во сколько им обошлась вся эта атрибутика Юля не думала. Она до­гадывалась, что он не одобрил бы. Но как ещё по-другому ей выразить своё бесконе­чное уважение и любо­вь к человеку, котор­ый стал для неё всем – она не знала. Поэ­тому и провожала его в последний путь та­к, как велело сердце – пышно, дорого и бесконечно печально. Начало про Юлю тут: Слёз не было с самого утра. Казалось, все их она выплакала накануне, когда бессо­нной ночью перебирала в памяти так быстро пролетевшую их жиз­нь...